Пробужденный

Он скривился и возмутился:

– Ты ешь… собак? Это так же плохо, как есть людей!

– Нет! – я тихо хихикала. – Похоже, ты не из города. Хот-доги делают из свинины

или говядины.

– О, понятно. Тогда я буду этот хот…дог.

– Принято, Али Баба.

– Почему ты меня так называешь?

– Мне нужно как-то тебя называть. Ты так и не сказал мне свое имя.

Я заметила тележку с едой на другой стороне улицы и поманила его за собой к

переходу. Он спокойно последовал за мной, и пока мы ждали зеленый свет, сказал:

– Амон. Меня зовут Амон.

– Хорошо, Амон, - он не произносил имя как Аммон. Его версия была более

протяжной – Ах-моун – что доказывало, что он не из этих мест. – Что ж, приятно

познакомиться, Амон из Фив.

– Я не из Фив.

– Нет?

– Я родился в Идж-тави во времена правления Темного.

– Ладно. А в какой вообще стране Идж-тави?

– Ты должна знать, что мои земли зовутся Египтом.

Действительно, почему красивые и интересные парни всегда в конечном итоге быть

пропавшими без вести? Его тело достигло высоты полета, но пилот, видимо, был болен.

– Так я должна называть тебя Фараон Амон или Король Амон? – подшучивала я.

– Я был бы королем, но времена фараонов были после меня.

– Ух-ух, - все становилось проще. Мне начало казаться, что я возвращаю контроль. –

Ну, ладно. Не расстраивайся. Не титулы красят человека. Так ведь?

Амон скрестил руки на груди и взглянул на меня:

– Ты смеешься надо мной.

– Нет, конечно. Я не насмехаюсь над почти-королем-дефис-не-фараоном.

Его выражение лица было смущенным и немного хитрее, чем я ожидала, но он

отвлекся, наблюдая за движением на улице. Он был, похоже, зачарован потоком машин –

гудящим, шумным, визжащим шинами зрелищем. Казалось, он никогда не видел машин.

Но это было невозможно. В целом мире были, наверное, - наверное – только горсть

людей, что не знали ничего о машинах.

Загорелся зеленый свет, Амон ждал, пока движение остановится. Он не двигался, пока я не взяла его за руку.

– Вперед! – подгоняла его я. – Скоро снова переменится цвет, и водителям будет

плевать, что ты на пути.

Пока я представляла очередной инцидент, он двинулся вперед, хватая меня за руку и

прорываясь через пешеходов, чтобы поскорее обраться до безопасной стороны дороги.

– Я не верю тем золотым колесницам, - сообщил он, зло глядя на такси.

– Да уж, но поездки на золотых колесницах очень важны для Манхеттена.

– Ты же говорила, что мы в городе Нью-Йорк, - сказал он, пока я вела его к тележке с

хот-догами.

– Так и есть. Манхеттен – это название острова.

– Остров? – пробормотал он. – Мы точно далеко от Фив.

– Да-да, - я сказала, повысив голос, словно говорила ребенку. Осторожно я похлопала

его по руке, словно он был болен. – Так, идем, купим тебе хот-дог, соберем мой телефон, а

потом позвоним соцслужбам, чтобы подобрали тебя, - я не решила, как надо поступать, но

мне казалось, что я двигаюсь в правильном направлении. Я внезапно почувствовала

усталость. Ему нужно было больше помощи, чем я могла ему дать, и я хотела разобраться

с ситуацией поскорее.

– Зачем мне служба, подбирающая людей. Я могу идти. Ах… ты о носилках. Да, это

будет неплохо.

– Наверное, да, - я улыбнулась ему, смущенная поворотом разговора.

– Чё будете? – продавец хот-догов рявкнул это, оглядывая Амона.

– Два хот-дога и содовых, - ответила я.

Амон, если это было его настоящим именем, стоял сразу позади меня, словно

защищал меня от прохожих. Он с любопытством смотрел на продавца, делавшего мой

заказ. Когда тот закончил, я передала еду Амону, а потом отдала десять долларов

продавцу. Получив сдачу, я отвела Амона на пустую скамейку и положила между нами

сумку, а он начал разворачивать хот-дог.

Амон откусил кусок, и ему, похоже, понравилось, но когда я открыла бутылку с

содовой, произошло действительно интересное. Он набрал полный рот содовой, а

секундой позже его атаковал CO2, содовая полетела повсюду, а его глаза были мокрыми.

Я взяла у продавца пару салфеток и начала оттирать содовую с груди и рук Амона.

Он смотрел на меня со смущением:

– Я могу сам с этим справиться, юная Лили.

Схватив мою руку, он забрал стопку салфеток из моих пальцев, пока я краснела, и

извинился:

– Прости. Я не хотел так делать.

Он имел в виду и содовую, и наш разговор. Я заставила себя отвернуться, пока он

вытирал содовую, потому что мне слишком понравилось смотреть. Но я не хотела

влюбляться в мистера Почти-короля/Не-фараона, а потому задушила интерес на корню.

Когда он оттер грудь, Амон передал бутылку с содовой мне.

– Странный напиток. Здесь нет виноградного сока или воды?

– Жди здесь, - я ушла, а потом вернулась с бутылкой воды. – Вот. А теперь почему

бы тебе не рассказать о том, как ты попал в Нью-Йорк, если ты никогда не видел это

место? – вместо ответа он осушил бутылку.

Подняв пустую бутылку, он воскликнул:

– Эта вода намного вкуснее, чем нежные поцелуи дюжины прекрасных дев.

Я уже не помнила, о чем его спросила. Я выглядела так, словно забыла, как думать, пока смотрела на него, и он помахал рукой, привлекая мое внимание:

– Можно еще, Лили? Мое горло сухое, как песчаная буря в пустыне.

Какое совпадение. У меня в горле тоже пересохло.

– Угу… конечно.

Оставив сумку на скамейке рядом с ним, я взяла немного мелочи и подошла к

продавцу. Когда я обернулась с руками, полными бутылок с водой, я увидела человека в

капюшоне, что схватил мою сумку и побежал. Серьезно? Да что сегодня за день? Меня

точно прокляли!

– Эй! – прокричала я, выронив бутылки, две из которых разбились и вылили