Пробужденный

показать миру, кто он на самом деле, и предупредить, что будет, если он пробудится.

– Ладно, что дальше? – спросила я.

– Боюсь, я захватил не достаточно всего нужного для пробуждения брата Амона, -

сказал доктор Хассан. – У меня лишь немного еды и воды, чтобы освежить его.

– Ему этого для пробуждения не нужно, - тепло ответил Амон. – Хватит моего

заклинания.

– Но традиционный пир, музыка и танцы…

– То, что вы готовили это, когда могли, показывало вашу верность. Но ему хватит на

первое время и той еды, что вы взяли, - закончил Амон.

Доктор Хассан схватил сумку и принялся рыться в ее содержимом, доставая бутылку

воды и пачку печенья. Он благоговейно очистил место у основания саркофага, расстелив

красный шейный платок и ставя во главе скромные подношения. Он волновался,

несколько раз переставляя предметы, и я раскрыла свою сумку и предложила разделить

фрукты, которые Амон бросил мне в сумку перед уходом из отеля. Фрукт был уже

немного раздавленным, но такое предложение, казалось, обрадовало беловолосого

фанатика.

Перед тем, как устроиться рядом со мной, доктор Хассан использовал камень

куриный бог и провел рукой по стене, пока она вдруг не исчезла. Он вытащил оттуда

деревянный контейнер и достал из него огромный сосуд.

– Это его сосуды смерти? – удивлялась я, осторожно коснувшись одного из сосудов с

птицей с длинным клювом на вершине.

Доктор Хассан кивнул.

– Я принес их сюда, когда Амон пропал, и скрыл их с помощью камня, - объяснил он.

Он поставил перед нами каждый сосуд, и я не могла скрыть изумления тем, что могу

коснуться таких древних артефактов. Помимо сосуда с головой птицы наверху, здесь

были сосуды с головой собаки, человека и барана. Я хотела спросить у доктора Хассана, что они символизируют, но вмешался Амон.

– Вы готовы, доктор? – спросил Амон.

– Да, надеюсь.

– Вы откроете сосуды, как только почувствуете дыхание жизни на своем лице, -

проинструктировал Амон.

– Да, господин.

Амон встал в нескольких шагах от гроба, а я присела рядом с доктором Хассаном, который с восторгом наблюдал за Амоном.

Воплощение бога солнца вскинуло руки в воздух и принялось зачитывать

заклинание. Пока он это делал, тяжелая крышка саркофага дрожала и приподнималась над

основанием на пару дюймов.

Амон читал заклинание.

– Звезды появляются. Звезды падают. Звезды умирают.

Как и ты, мой брат.

Астен – воплощение звезд.

Время возродиться. Обновиться. Появиться.

Без тебя небо во тьме. Небеса дрожат от пустоты.

Небесам нужно твое сияющее величие.

Приди, Брат. Возьми свой колчан и лук.

И снова присоединись ко мне для нашей судьбы.

Приходит время исполнить нашу цель.

Мои враги станут твоими врагами.

Мои союзники будут твоими союзниками.

Вместе мы сдержим хаос

И укрепим нити, что удерживают Вселенную.

Пока жив я, жив ты, я разделю свою жизнь с тобой.

Пока я дышу, дышишь ты, я делю дыхание с тобой.

Я – Амон, страж солнца.

Я нашел тебя Глазом Хоруса.

Ты идешь во тьме, потерявшись,

Но я освещу путь перед тобой.

Глаза Амона ярко сверкали зеленым, и жуткий зеленый свет заливал пространство

перед ним. Он повернул голову, словно что-то искал, и лучи света из его глаз тоже

переместились. Отыскав то, что ему было нужно, хотя я не видела там ничего, кроме

тьмы, он продолжил заклинание.

– Твое тело – пыль, уносимая ветром.

Но ветер верен мне, и пыль слышит.

Я вызываю тебя из мира мертвых.

Приди, Астен! Внимай моему зову.

Вернись в облик человека, каким был.

Я взываю к четырем ветрам, дать мне силу

И ими я дам тебе дыхание жизни…

Амон поднял руку, и пещеру наполнил жуткий звук, словно дышал монстр. Каждый

выдох воздуха я чувствовала кожей. И мурашки появились на моих руках и шее, пока я

нервно вглядывалась во тьму, ища источник звука. Доктор Хассан принялся открывать

сосуды, и ручейки белого света потекли из них, кружась прямо над саркофагом. Я не

могла не сравнить их с птицами, питающимися падалью, выискивающими мертвечину.

Внезапно жесткий порыв горячего ветра откинул назад мои волосы. Амон поднял

вторую руку, и к первому ветру присоединился еще один. Он проделал это еще дважды, и

нас словно охватил вихрь. Он становился таким сильным, что мне и доктору Хассану

пришлось держаться за подножие саркофага, чтобы устоять на месте, но ветер быстро

перестал окружать нас и перешел к Амону.

Амон дрожал, его руки были вытянуты на уровне груди, ладони – раскрыты. И руки

тряслись так, словно он пытался поднять тяжелую штангу одними пальцами. И когда я

уже подумала, что больше он не выдержит, вихрь переместился, погружаясь в гроб и

крепко обхватывая силуэт, поднятый перед нами.

Пожелтевшие бинты развевались вперед-назад, хлопая на ветру и частично открывая

тело, где были участки распада и гниения. Все фильмы про мумий, что я смотрела, пронеслись в моей голове, и я не смогла остановить себя, отбегая на несколько шагов

назад и оставляя доктора Хассана в его покорной позе одного.

Понемногу повязки слетали с гниющего тела и кружились в вихре. Куски бинтов, казалось, застряли в костях. Когда взрыв пыли освободил руки и ноги, я вскрикнула и