Продавщица: Назад в пятидесятые

Выдохнув, я огляделась по сторонам. Я снова оказалась в другом мире, как и несколько недель назад. Только теперь я попала не на семьдесят лет назад, а в тот же год, только в другую жизнь, разительно отличающуюся от той, которой я жила и на заводе, и раньше... Нет, и в общежитии, и на заводе было довольно весело: мы шутили, смеялись, рассказывали друг дружке интересные истории, гуляли вместе, радовались обычным радостям советского человека. Но тут все было совершенно другим. Как будто я попала куда-то в Америку... Играет джаз, вокруг - нарядно одетые парни и девочки.

Лидер компании забрался на сцену, взял саксофон и начал играть "Чучу". Его приветствовали бурными аплодисментами. Лида, не отставая от всех, тоже активно хлопала и лучилась улыбкой. Кое-кто из парней кинул на нее любопытный взгляд. Я даже испугалась: потише бы подружка себя вела, а то еще выпроводят с позором, как жлобих. Однако никто к нам не подошел и не стал ругаться, и я постепенно расслабилась. Потом последовала еще одна песня, и еще. Публика вокруг начала танцевать. Парни и девушки, совершенно никого не стесняясь, целовались у всех на виду.

– Смотри, как они танцуют, и делай так же!
– подтолкнула меня Лида и, очаровательно улыбнувшись кому-то из парней, начала танцевать. Получалось у нее просто замечательно: то ли она раньше занималась танцами, то ли от природы обладала сумасшедшей гибкостью и прекрасным чувством музыки. Я попыталась вторить ей, но получалось, кажется, не очень. Однако никто надо мной не смеялся - все были увлечены танцем и общением друг с другом.

– Антракт!
– объявил стиляга.
– Минутку. Простите, коктейли просятся наружу... Послушайте пластинки.

Он отложил саксофон в сторону и ушел со сцены. Пытаясь изо всех сил ничем не отличаться от местных, мы с Лидой взяли по напитку, стоящему на столе, и отошли в уголок. Неподалеку от нас болтали два парня, одетых примерно так же, как и главный стиляга (его, как я случайно услышала, звали Билли).

– Чувак, что это?
– первый парень взял в руки галстук друга и усмехнулся.
– Пестрые галстуки - уже преданье старины глубокой, их носят только деревенские. Купи себе получше. Или с башлями туго? Могу одолжить. Панамериканская выставка была недавно, я неплохо поднял манюшек. Ты даже не представляешь, скольк в Москве было иностранцев... Хильнем пойдем, вон чувиха на тебя смотрит...

– Вот это жизнь! Во это все - настоящее!
– с придыханием сказала Лида, глядя на все вокруг.
– Это тебе не советские танцплощадки.
– Поняла?

– Ага, согласилась я.

Напиток, который мы пробовали, на вкус напоминал что-то похожее на джин с тоником. Только не ту бурду, которую у нас продают чаще всего на кассе, а хороший джин, явно заграничный. Интересно, как тут умудряются его доставать?

– Привет! Пойдем хильнем?
– вдруг во время паузы спросил у меня подошедший парень, который спрашивал про галстук.

– Я ? Что?
– от удивления я чуть не поперхнулась коктейлем.

– Хильнем канадский? Стилем потанцуем?
– повторил парень, ослепив меня лучезарной улыбкой. Одет он был так же ярко, как и остальные. Впрочем, это можно было и не уточнять: вряд ли тут оказался бы чувак в рабочей спецовке.

"А почему бы и нет?" - вдруг подумала я. Сколько можно стесняться? Просто потанцую, как получится. А если и не получится, что такого? Не расстреляют же, в конце концов. К моей одежде и прическе вроде вопросов не возникло. Платье у меня, конечно, не такое стильное, как у остальных девушек, но вполне приличное. Да и прическа (спасибо Вере, которая сегодня впервые уложила мне волосы) очень похожа на укладку остальных "чувих".

Заиграла приятная музыка, и мы стали танцевать... Я смотрела на танцующих вокруг меня девушек и старалась повторять за ними. Парень, насколько я успела понять, был мастером этого дела: держался очень уверенно и раскованно. Я получала настоящее удовольствие, танцуя вместе с ним...

"Он же почти на тридцать лет моложе тебя! Одумайся!" - предупредил меня внезапано возникший внутренний голос, но я от него отмахнулась. Ну и что? Мне теперешней - восемнадцать, и мы - практически ровесники. А если уже совсем докопаться, тот этот парень мне в родители вполне годится, если не в деды - он родился где-то в начале тридцатых, а я - только в семидесятые. Так что кто еще стесняться должен! Я молодая, красивая, в симпатичном, хотя и простеньком платье и босоножках, танцую в окружении хохочущих и классно танцующих, приятных молодых людей и девчонок. Жизнь замечательна! Хоть бы этот вечер никогда не заканчивался...

Но вдруг раздался треск, и музыка прекратилась. Погас свет, распахнулись двери, и в темноте чей-то железный голос спокойно, но очень твердо и жестко приказал:

– На выход!

Глава 12. Облава

– Атас, чуваки!
– заорал в темноте чей-то голос.
– Облава! Бежим!

На мгновение воцарилась жуткая тишина, а пото внезапно все вокруг засуетились, забегали туда-сюда. По павильону прокатился недовольный гул, затем - грохот. Девчонки начали визжать, парни - ругаться. То там, то тут, раздавались звуки бьющихся бокалов. Кто-то, кажется, упал, кто-то случайно перевернул столик с напитками. Мне в толчее наступили на ногу, потом ненароком толкнули, и я чуть не впечаталась в стену, чудом сумев удержаться на ногах.

Боясь быть задавленной в толпе (доводилось слышать о таких случаях), я беспомощно озиралась вокруг, но в этом не было совершенно никакого смысла: темно, хоть глаз выколи. Не видно даже собственных рук и ног, не говоря уже о том, чтобы суметь куда-то протиснуться. Что происходит? Поли... ой, милиция пришла? А где Лида? Где моя бойкая черноглазая подружка? Одна я без нее никуда не пойду! Да и негоже бросать ее!

Я начала выкрикивать имя подружки, не надеясь, впрочем, на особый успех. Вокруг кричали еще громче меня. Парни искали своих девчонок, девчонки - парней, подружки, как и я, кричали имена друг друга, пытаясь найтись в толпе.

– Лизи! Лизи! Я тут!
– вопил чей-то мужской голос.

– Бетси! Бетси! Ты где?

– Лида, Лида!
– безуспешно звала я, но подружка не отвечала.

– На выход!
– повторил все тот же голос, пронзительный, неприятный и очень резкий.
– Отсиживаться бесполезно, бежать - тоже.

Снаружи раздались гулкие шаги. Дверь отворилась. Встав на цыпочки, чтобы хоть что-то разглядеть поверх высоких коков стоящих впереди стиляг, я посмотрела в проем открытой двери. Туда пробивался свет ночных фонарей, освещающих парк Горького, и можно было хорошо увидеть, что снаружи стояли несколько мощных, суровых ребят с очень серьезными лицами и комсомольскими значками на груди. Точно такой же значок был и у меня, но я его не надевала каждый день. Не надела и сегодня.

– Пойдем!
– вдруг окликнул меня знакомый голос, и чья-то большая и теплая ладонь уверенно взяла меня за руку. Не знаю, почему, но я машинально повиновалась.
– Сюда. Идем, говорю, бригадмил нас засек. Я их знаю, там мастера спорта по легкой атлетике есть, напрямую бежать бесполезно. Пойдем тут выйдем, если хочешь сохранить свою прекрасную бабетту.

Ничего не понимая, я двинулась за обладателем голоса. Он, кстати, был очень приятным хорошо знакомым. Где-то я его точно слышала. Низкий, приглушенный, негромкий... Кажется, его обладатель - хороший и добрый парень. А что это за бабетта такая, про которую он упомянул? Ладно, позже разберемся.