Продвинутый аккаунт

Согласившись на кофе, Пашка, как только Зина ушла, вернул показатель на максимум, отметив пришедшую ночью тысячу баллов. Ещё было четыре цельные «П» и четыре запятые, а также исправные переводы от Весёлой фермы. И, главное, наконец-то пропали замороженные три с половиной ляма со сберовского счёта!

Сообщение от поддержки банка уведомило, что платёж вернулся отправителю, потому что не были предоставлены подтверждающие документы. Ну и прыгал там, наверное, историк от радости!

Звонков от матери не было. Странно. Пашка был уверен, что, увидев пропущенные (он нарочно вырубил звук и вибрацию перед сном), испытал бы досаду. Но оказалось, что отсутствие звонков — едва ли не хуже.

За завтраком, горячим и вкусным, Зинка выглядела очень бодрой и весёлой, словно бы и ей энергию накинули колдовством. Хотя, наверное, это потому, что теперь у её тела идеальное здоровье.

— Вот всё-таки мне на пользу пошла больница, как ни странно, — поделилась она, подкладывая Пашке жареный бекон в яичницу с помидорами. — Хотя там говорят, что ничего не лечили и вообще не понимают, из-за чего сердце схватило. При поступлении мне инфаркт миокарда ставили, но, говорят, ошибочно. Только что-то они там со мной всё же сделали. Чувствую себя, как в молодости, вот честное слово! Все болячки отступили. Даже колено, которое я повредила в молодости сильно, когда на коньках каталась, не крутит совсем, хотя оно меня прямо замучило! И даже охламон этот перестал сниться. Представляешь, — хихикнула Зинка и немного понизила голос, словно на кухне их кто-то мог подслушивать, — уже которую неделю, подумать стыдно, видится по ночам молодой мужчина, импозантный, с бородкой, с виду приличный. Но гнилая у него душа. И всё рассказывает, что я в жизни упускаю. Вроде бы складно поёт, только во всём он не прав. А самое неприятное, что я чувствую это прекрасно, и в то же время знаю, что он — воплощение моих каких-то сомнений и переживаний, умом не понятых. Выходит, начала я под старость о чём-то сожалеть, сама не заметила, как. Хотя жизнью своей довольна. Вот же странная штука — психика человеческая. А ты на кого учиться собираешься, Пашенька? Вот психолог — интересная нынче профессия, и, думается, весьма полезная…

Пашка с трудом проглотил то, что было во рту, словно еда вкус вдруг потеряла.

Лавриков! Ну точно!

— Может, и не подсознание, — едва промямлил он. — Может, залётный какой-то.

— Ну, это вряд ли, — вздохнула Зинка. — Телевизор я почти не смотрю, новости только, чтобы какое впечатление так трансформировалось. Даже в книгах, что последнее время читаю, никого похожего. Получается, мои сожаления непрожитые толком и не понятые. Хотя и странно. Тебе добавки положить? Может, ещё огурчиков?..

Прежде чем одеться в нежданно постиранную вчера Зинкой и как-то высушенную за ночь да ещё и поглаженную одежду, Пашка стянул с подушки наволочку и присмотрелся. Точно! На одном краю нашлась аккуратная дорожка белых стежков, почти сливающаяся со швом. Выходит, она ему случайно счастливую подушку вчера отдала.

Только… такую ли счастливую?..

Пашка закусил губу.

Ну не могли же рассуждения Лаврикова, тем более если Зинка с ними не согласна, вызвать инфаркт? Значит, совпало так. Богу Всемогущему же не хватило ума поправить ей здоровье заранее. Хотя там не всё гладко было, и с сердцем тоже. Пашка помнил, потому что в первые дни после подкидывания земли, следил за изменениями в анатомическом справочнике. Изменений не было.

В конце концов, инфаркт — распространённая хрень. Пашка погуглил, ишемическая болезнь сердца оказалась первой в рейтинге причин внезапной смерти в мире! От инфаркта умирают в шесть раз чаще, чем в ДТП!

Совпало, значит.

Приложуха выдала «икс».

Он замялся, подумалось избавиться от подушки. Но что-то подсказывало, что приложуха тут же альтернативный квест задаст (кстати, стоило бы посмотреть наконец-то сериалов).

Как минимум, пока Лавриков от Зинки отодвинут.

Пашка накрыл подушку своим одеялом и даже края подоткнул. Потом оделся. Математичка уже звала из коридора — нужно было поторапливаться.

К школе шли вместе, разговаривая по пути, ни от кого не прятались. Прежний Пашка уже извёлся бы на предмет того, что кто-то увидит, что-то подумает, потом будут проблемы. Новый Пашка плевать хотел на такие штуки.

Зинкиных уроков в пятницу у 10-го «Г» не имелось, и они распрощались в холле.

За Пашкиной партой в кабинете обществознания восседал Толик. На минуту подумалось поигнорить его для профилактики, чтобы в следующий раз взвесил риски, прежде чем друга отбривать, но настроение у Пашки было приподнятое и миролюбивое. К тому же он успел заметить пустоту за партой Лебедева, как и вчера, и это тоже порадовало. Не мог он сейчас чмыря этого видеть.

Толик выглядел как-то иначе, и, присмотревшись, Пашка понял, что друг ощутимо схуднул. Пока видел его каждый день, не замечал, а сейчас прям наглядно. Лицо особенно изменилось, не напоминал уже Толик поросёнка Пяточка из мультфильма.

Поэтому, что ли, такой довольный?

Диалогу помешало начало урока. Но вот после звонка узнал Пашка об удивительных вещах!

— Короче, не болел я, — сообщил Толик перед литературой. — Вообще дома не был, типа у тебя ночевал.

— Так, — заинтересовался Пашка. Это было что-то новенькое.

— Когда ты свалил после уроков в парк с Люськой, я чутка обиделся и решил зарулить в мак, успокоить нервы. Там было не протолкнуться, так что я взял жратвы с собой и устроил пикник во дворе, который, знаешь, где площадка со ржавой ракетой? Короче, сижу, хомячу — а в двадцати шагах начинают эпичную драку показывать. Парни кидаются друг на дружку два на два, шутки не шутят, прям мордобой до кровяки. Бабульки в окна орут про милицию, мамаши коляски укатывают. Короче, экшен. И тут из подъезда девка выбегает и бросается одного парня защищать. А отморозки эти, противная сторона, они, короче, вообще без тормозов. Один девочке по лицу врезал, а второй ногой в бок. Тут у меня бомбануло. И я, окрылённый последними победами, полез её защищать. И нехило защитил так. Хочешь, верь, хочешь нет, опять навалял двоим, как — сам не понял. Потом оказалось, что Яна брата своего выскочила спасать, он у неё всё время в неприятности попадает. Короче, мы затусили, пивка бахнули. Макс с Яной меня к себе затащили, чтобы её в порядок привести, они там же живут, где ракета ржавая. Друг Макса свалил, а мы пивко глушили до вечера, и… Короче, по ходу, я теперь с Яной встречаюсь, вот что. — Толик сделал внушительную паузу и прибавил со значением: — Ей двадцать два.

— Встречаешься — это как? — вскинул бровь прифигевший Пашка.

— Это в натуре. Совсем, то есть. Янка — отбитая на всю голову. Но бомбическая просто. Мы с ней, короче, это… тем же вечером встречаться и начали, когда Макс ушёл, он у бабы своей обычно ночует. Предки у них на даче живут, даже зимой. А Макс с Яной — в городе. Короче, я хочу тебя и Люську с Яной познакомить. Типа двойное свидание. Как тебе?

— Ты жаришь двадцатидвухлетнюю тёлку? — на всякий случай уточнил Пашка. — Или я чё-то не то понял?

— Всё то понял, — приосанился Толик. — Надо её маме показать, но что-то я пока ссу. Янка она того… специфическая. Оторва. Но очень крутая! Она за брата убить готова. Постоянно его дела разруливает. Яйца у неё ого-го! Учится на третьем курсе, на журналистку, подрабатывает фотографом. Брата, считай, содержит. И постоянно из какой-то жопы вытаскивает. Вот, — хохотнул Толик, — теперь будем вместе. Он там половине района бабки торчит, только и успевай отгонять стервятников. Предлагаю после уроков затусить на фудкорте в «Квадрате». Предложишь Люське?

Пашка кивнул, но глаза его со лба вернулись не сразу.

Во время физкультуры от Зинки пришло сообщение:

«Пашенька, вас раньше отпускают, потому что Игоря Дмитриевича нет, загляни ко мне, возьми ключи. Матушка не звонила?»

Пашка ответил, что после школы встречается с друзьями и придёт вечером, про остальное не писал — и так понятно. О переменах в собственной жизни он Толику не рассказал, и даже не был уверен, что хочет рассказать Пионовой. От матери всё ещё не было никаких вестей. Неужели ей и правда на него настолько пофигу? Вот прямо настолько? И чем она занята? Льёт слёзы по мужу-тирану что ли? В натуре?