Проект 3

— А если её там нет, тогда что?

— У распределяющей спрошу …

— Она спит.

— Кто?

— Распределяющая.

— Днём?

— А что такого? Сейчас это нормально.

— Для распределяющей нормально?

— А она что, не человек что ли? — начинает заводиться белая.

— Пф-ф … а ты что предлагаешь? — примирительно спрашивает гладкая.

— Давай попробуем с первого задания, — неуверенно предлагает белая.

— Первым заданием было помыться. Мы его выполнили. Бред начался со второго задания. Действительно хочешь искать палки именно в траве?

— Ну … надо же будет чем то в птиц кидаться?

— А палок под ногами тебе не хватает? Да и в каких таких птиц ты собралась кидаться? — в свою очередь заводится гладкая.

— Тогда-а … давай поедим!

— Еда в инвентаре на случай внезапного голода. Просто так есть нельзя! — тоном учительницы объясняет гладкая.

— Тяжело с тобой, — ни к кому не обращаясь констатирует белая. И тут ей в голову приходит идея, — придумала! Давай ты будешь птицей!

— Зачем? — от недоумения она даже вопрос задала не тот, который хотела.

— Я буду в тебя кидаться! — радостно говорит белая.

— Палками? — гладкая ещё больше удивлена, даже возмутиться забыла.

— М-м-м … можно грибами!

— Э-э… — гладкая пытается утрясти идею в голове, — а где мы возьмём грибы?

— Там, возле тех кустов! Их там ищущая нашла! Она мне недавно говорила.

— А почему мы их не ели?

— Чего ели?! … аа … ну это такие грибы … там … сама увидишь … короче их нельзя есть!

— А почему их раньше не находили?

— Да как их там найдёшь то? Там же травы по пояс!

— Тьфу! Ладно. Пойдём посмотрим на твои грибы.

— Исполняю … щая … там, — гладкая выглядела ужасно. Вся красная, глаза на выкате и тоже красные из за полопавшихся капилляров, дышит как воздухозаборник, аж говорить не может а сказать что-то просто жизненно необходимо, руки трясутся да ещё и непонятно как умудрилась в обморок не хлопнуться от перегрева. Видно, что шла она с максимальной скоростью да ещё и по солнцепёку, что ей категорически противопоказано. Что самое плохое — пришла со спины, что, в купе с нашей занятостью, не позволило никому из нас заметить её раньше.

— Что?

— Бе … лая.

— Где?

— Где … грибы… трава … я пока … жу.

— Стоять! Где это? — спрашиваю у рукастого с левой. Те лишь плечами пожали. Тоже не знают, — кто ещё знает, где это?

— Ищу …

— Ясно! В воду! Сидеть там! Остывать! Рукастый, проконтролируй! И голову ей чем-нибудь накройте! — да я сама не ожидала! Никогда никем не командовала и тут бац! Само как то получилось! И не плохо получилось! Все всё поняли, никто даже и не пробовал возражать. Где теперь искать эту ищущую?

— Ищущая! Говори, где находятся грибы в траве?!

— Что? Грибы? Ты мне не показывала. — вот ведь! Никак не может быстро соображать! Как бы так сказать, что бы сразу поняла?

— Белая с гладкой говорят, что ты знаешь, где растут грибы в траве. Где это? Скажи мне!

— А-а, эти … тогда от места совета в сторону серой коряги, потом чуть правее через яму, мимо ростка дерева с шестью листочками, мимо камня покрытого мхом, там плодов почти нет, потом чуть левее корень, торчащий из земли и дальше трава начинается, сначала колючая с белыми цветочками, потом повыше. Самая высокая — рядом с кустами. Вот там-то грибы и растут. Только их есть нельзя! Там внутри дым какой-то противный, жёлтый такой …

Что-то она ещё говорила но я уже не слушала. Некогда. Как вам такое объяснение? Вот и мне как-то … не по себе. Я то думала, что она просто рукой махнёт в нужную сторону, мне этого было бы достаточно. А она вон как … оказывается мир видит. Не знает она, в какую сторону рукой махать. Брр-р! Никогда об этом не думала но сейчас примерила на себя … уж лучше с кривым позвоночником, честное слово.

Вот это, надо думать, коряга. Серая да и ладно, потом яма … вот это что-ли яма? Тоже мне, яма! Дальше деревце … даже листочки сосчитала. Дальше я не помню да и не надо! Вон они, кусты заросшие и туман над ними какой-то … жёлтый. Про туман она мне ничего не говорила. А точно! Она мне про какой то камень ещё говорила! Надо будет найти потом. Камни тут редкость!

— Что?! — с тревогой спрашиваю вердикт указующего. Белую я к нему принесла, а куда ещё? Где находится учитель — без понятия да и не факт, что он про недуги знает. Откуда ему знать про недуги? Особенно про наши.

— Отравление, — говорит он и по тону я понимаю, что дело очень плохо. Но надежда меня не до конца оставляет.

— И что теперь? — смотрю на него и по ответному взгляду понимаю, что сделать он ничего не сможет.

— Только надеяться, что сама справится.

— И всё?

— Да. Больше мы ничего не можем. Положить в тень, смачивать лоб и губы водой и поить водой и бульоном, если очнётся.

— Да чем она отравится то могла? — на место потерянности пришли недоумение и злость.

— Споровыми грибами … ищущая их в прошлом обороте нашла. Тогда же и клешня от них умерла … по-этому мы и не говорили никому, особенно этим … пигалицам … что бы не нашли. А они всё равно нашли.

— Клешня в прошлом обороте от грибов умерла? А в этом от чего? — сама чувствую, что не те вопросы я задаю но не задать их тоже не могу.

— От голода, — как само собой разумеющееся говорит указующий. А я уж и забыла, что здесь может быть голод, — и кстати, что они забыли в этой траве? Ты их отправила? — я аж чуть не задохнулась от такого предположения!

— Да ты что?! Я об этих грибах знать не знала! Я их в лес отправляла! Гладкой же нельзя на солнце … и вообще! Я этой дрянью тоже дышала и ничего! В висках покалывает немного да и всё.

— Ты не долго дышала и ты сильнее а эта … мало того, что дышала долго так ещё и ела!

— Ела?! Зачем?

— Внезапный голод. Когда он нападает, там уже ни об чём не думаешь. Вот она и распотрошила свой запас еды и ела прямо в спорах … вместе с ними. Вот результат, — ну да, такое могло случиться. Только почему он об этом так уверенно говорит?

— А откуда ты это знаешь?

— Когда клешня уходила она глаза только перед самым уходом закрыла. А эту ты спящей принесла, что ещё это может быть? — логично, раз так. Я об этом не знала. Ой! Гладкая!

— Так значит гладкая тоже отравилась?