Проект "410"

– Нет, пока, я пожалуй, не готов ещё, – в надежде, что Мику уйдёт, отрывисто ответил я.

– Жаль, а то мне скучно там одной, но ничего, – она заулыбалась. – Лена обещала сегодня прийти и помочь мне. Правда?

– Конечно, – Лена кивнула головой.

– Спасибо, а то как я без тебя? Со мной мало кто общается. Интересно, почему? – Мику задумалась и, помахав нам рукой, удалилась.

Я смахнул пот со лба и отдышался – любое общение с Мику было похоже на зачёт по бегу.

– И как ты с ней общаешься? – Спросил я у Лены.

– А что такого? – Она недобро посмотрела на меня.

– Да, неважно, всё в порядке, – меньше всего мне хотелось злить Лену.

Из библиотеки плелась жужелица-Женя, но, слава Ильичу, к нам она не подошла, как, собственно, и к кому-либо другому. Она вела себя безучастно, однако, поймав на себя взгляд Электроника, нахмурилась и резко отвернулась от него.

И, наконец, будто бы из воздуха, появилась Ольга Дмитриевна, как же мне не хотелось выслушивать её пылкие речи, но сбегать сейчас было поздно, да и, наверное, стоило хоть раз появиться на этой линейке.

– Семён! – Строго приказным тоном проговорила вожатая. – Почему я тебя на прошлых линейках не видела?

– Да как-то… всё так получалось… Знаете… – Я мямлил, как провинившийся пятиклассник.

– Он мне помогал, – отозвалась Лена. – А я передавала ему всё, что вы говорили.

– Чем же он тебе помогал? – Недоверчиво покосилась на меня Ольга Дмитриевна.

– Плакат рисовал, для выставки, – бодро ответила девочка.

– Какой плакат? Для какой выставки?

– «Коммунистическое будущей моей родины» называется, – Лена мило улыбнулась вожатой.

– Правда? – Ольга Дмитриевна удивилась и немного смягчилась. – Хороший плакат, думаю.

– Очень, – кивнула Лена.

Вожатая улыбнулась и позвала нас за собой на построение. Все были в сборе: Славя, как всегда, стояла первой, несмотря на свой невысокий рост, за ней стояли Электроник и Шурик, далее встали мы с Леной, за нами расположились Женя и Мику, а в самом конце, шатаясь из стороны в сторону, стояла Ульяна. Не было только Двачевской.

Вожатая начала что-то говорить, но мне было всё равно – я слышал лишь неотчётливые звуки, доносившиеся со стороны Ольги Дмитриевны. Если чего и пропущу, то Лена мне напомнит.

Наконец, через некоторое время прогудел спасительный звонок на завтрак, и все, сломя голову, бросились к столовой, я было собирался побежать, но заметил, что Лена пошла совершенно в другую сторону.

– Ты куда? – Такой поворот событий меня никак не устраивал.

– Я позже приду, – она неуверенно улыбнулась. – Не переживай.

– Хорошо, – глубоко вздохнул я и медленно поплёлся к столовой.

***

У столовой собралось огромное количество голодных пионеров, я краем глаза заметил, как Ульянка пристаёт к Мику: дёргает её за длинные хвостики, показывает язык и всячески пытается вывести из себя, на лице девушки-оркестра появилось несвойственное раздражение.

«Я ещё сто раз пожалею о содеянном, но Мику нужно спасать».

Быстрым шагом подойдя к ним и схватив соседку Лены за руку, я отвёл её в сторону со словами.

– Идём, есть серьёзный разговор, не для детских ушей.

Ульяна, в свою очередь, показала язык и, крайне заинтересованная разговором, начала красться за нами. К Ульянкиному разочарованию, я затащил Мику в самую толпу, так что растолкать пионеров у неё не вышло.

– Спасибо, – улыбнулась Мику. – Так что за разговор?

– Да нет никакого разговора, я тебя спасал.

– Ой, да не стоило, я бы и сама, – засмеялась Мику. – Просто Ульяна просила что-нибудь спеть на японском, а я сегодня не в голосе, вот она и начала докучать, я ей говорю-говорю, а она всё не перестаёт.

Мы зашли в столовую, вернее я хотел зайти один, но Мику увязалась за мной. Она шла и тараторила-тараторила, и тараторила без умолку, у меня уже начинала болеть голова. Сели за крайний столик у окна, она рассказывала мне, как пыталась вызвать пиковую даму, но я старался не слушать.

Доев картофельное пюре с котлетой и допив какао, я решился спросить:

– Мику, – она замолчала и уставилась на меня. – Ты не знаешь, куда Лена ушла?

– Она собиралась заглянуть ко мне в кружок. Наверное, туда. Я хотела научить её играть на фортепиано или на гитаре. Как думаешь, что ей больше подойдёт?

– Думаю, фортепиано, – я улыбнулся и попытался побыстрее уйти.

Захватив с собой пару булочек для Лены, я направился в сторону музыкального кружка. Площадь уже опустела, и стояла успокаивающая тишина, особенно она казалась спасительной после беседы с Мику.

Но стоило мне подойти к обители музыки и ритма, как из-за кустов выскочила ошалелая Алиса – она испуганно взглянула на меня, потом резко дёрнула вправо и спряталась за широким деревом. Через пару секунд ко мне приблизились запыхавшиеся пионеры, которых я не знал.

– Парень, – отдышавшись, начал один из них. – Тут рыжая высокая дылда не пробегала?

– А? Кто? Али… – Двачевская больно ущипнула меня за бок. – Нет, никого не было.

– Вот гадина! – Ругнулся один из них. – Такой приёмник стырила! Японский, между прочим!

– Простите, ребят, ничем не могу помочь, – пожал я плечами.

Когда пионеры скрылись за поворотом, Алиса вышла из-за дерева и покрутила перед моим носом компактным приёмником чёрного цвета.

– И стоило оно того? – Посмотрел я на неё с укором.

– Ничего ты не понимаешь, – фыркнула она. – Зачем он им? Попсу свою слушать? А мне для дела!

– Да неужели?

– Ладно, неважно, – она сунула приёмник в карман. – Кстати, что это у тебя?

Двачевская посмотрела на небольшой полиэтиленовый мешочек с булочками для Лены и жадно сглотнула.

– С утра ничего не ела, – она вырвала у меня пакет и достала оттуда булку.

– Отдай! – Крикнул я и выхватил пакет. – Не для тебя несу.

– Правда? – Нехорошо улыбнулась она. – А для кого?

– Не твоё дело.

– Для Ленки, да? – Алиса злорадно усмехнулась. – Она со сгущёнкой больше любит.

– Что ты хочешь? – Покосился я на неё.

– Да ничего… – Она задумалась. – Хотя, знаешь, есть одна просьба.

– Что ещё за просьба? – Двачевской я не доверял, да ей вообще никто не доверяет!