Проект «Геката»

«Осторожные мартышки,» — сармат сердито сощурился на дверь. «Даже руки не тронули. Приказ… Ну, тем лучше. Может, Хольгера и Константина тоже не покалечат. Надо что-то придумать, атомщик. Что-то дельное…»

10 января 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

Ток в электрической комнате включили только три дня назад; к этому времени большинство ушибов и ссадин зажило, и Гедимин уже мог подолгу стоять на ногах. Первый день он лежал на полу, пользуясь отсутствием тока, потом — расхаживался, сильно хромая. Ему снова не давали ни воды, ни пищи, но двойной порции, съеденной неделю назад, хватило надолго — даже на регенерацию. Сейчас, когда сармат смотрел на свои бока или щиколотки, он уже не видел ни рубцов, ни кровоподтёков, хотя семь дней назад он был весь покрыт чёрными пятнами.

Мозг — пока его снова не начали выжигать слабыми электрическими разрядами — тоже работал на полную мощность, но без толку. Пальцами расшатать сварные швы и отковырять со стены стальной лист так и не удалось, хотя сармат изучил обшивку до последнего миллиметра, — слабые места в ней были, но у Гедимина не было под рукой даже щепки, чтобы использовать её как клин или рычаг. Попытки выломать дверь заканчивались появлением охранников и парой выстрелов из станнера. Сами экзоскелетчики держались поодаль — им хорошо объяснили, на что способен сармат. Гедимину оставалось только досадливо щуриться, в очередной раз приходить в себя и бесцельно мерить шагами комнату — а когда включили ток, пришлось отказаться и от этого развлечения.

Окошко приоткрылось. Сармат нехотя отодвинулся от двери, на которую опирался, и заглянул в дырку. Оттуда смотрел хмурый охранник — кажется, Кариссо.

— Выходи, теск. Руки за голову!

Перешагнув порог, сармат быстро огляделся. Его склонность к побегам учли — кроме Кариссо, здесь были четверо охранников, а просветы между ними закрывало кольцо защитного поля. Гедимина взяли за локти и повели знакомыми коридорами. Пересчитав повороты, он едва заметно усмехнулся. «Опять Торрегроса? Думал, он оставит меня на месяц…»

В кабинете капитана всё осталось по-прежнему — тот же стол, те же матрасы, только в этот раз Гедимину не дали ни воды, ни пищи. «Рузвельт» с полустёртым орлом на груди, дождавшись, когда сармата посадят за стол, шагнул к нему. На экране появилось угрюмое лицо Торрегросы.

— Итак, вы снова здесь, Гедимин. В прошлый раз пришлось преподать вам урок. Надеюсь, вы его усвоили.

Сармат молчал, выжидающе глядя на человека. Тот прошёлся вдоль стола и снова остановился перед Гедимином.

— Так вы готовы сотрудничать с нами?

— Да, — ответил сармат, глядя сквозь него.

Торрегроса ненадолго замолчал.

— Вот как? Надеюсь, в этот раз вы действительно готовы. Нас по-прежнему интересует ирренциевый реактор. В прошлый раз вы дали нам отличный чертёж. Жаль, он не имел отношения к делу. В этот раз — не ошибитесь.

Охранник положил перед Гедимином четыре листа скирлиновой бумаги и ручку — ту же (или точно такую же), какой он чертил в прошлый раз. Сармат пожал плечами.

— Хорошо. Пусть будет ирренциевый.

Он на секунду задумался. В ежедневнике, вручённом Конару, осталось много чертежей, так и не пошедших в дело. Гедимин вспомнил самый ранний — странную помесь «Звёздного Кондора» и той схемы, на которой сарматы в конце концов остановились, реактор с водяным охлаждением и смесью плутония и ирренция в твэлах. «Работать не будет,» — подумал сармат, недобро щурясь. «Но тепла даст много…»

Ему снова хватило трёх листов; на четвёртом он изложил соображения по поводу состава топлива — несколько вариантов, один другого взрывоопаснее. Закончив, он отодвинул листки и перевёл взгляд на Торрегросу.

— Это всё.

— Хм… — в этот раз капитан не спешил улыбаться — он смотрел и на Гедимина, и на чертежи с заметным недоверием. — Хорошо, Гедимин. Хватит на сегодня. Вас отведут в камеру.

Обнаружив, что его тащат туда же, откуда недавно вытащили, сармат удивлённо мигнул. В этот раз Торрегроса решил умерить щедрость. Гедимина привели обратно в холодную камеру. В спину толкать не стали — дали войти, следом бросили два контейнера и одеяло. Сармат мрачно усмехнулся. «Ток отключили,» — он расстелил одеяло на полу, прилёг на бок и подвинул к себе контейнеры. «Несколько часов посплю лёжа.»

Он рассчитывал на одну спокойную ночь — и, возможно, ещё на одну-две, если проверка чертежей затянется. «Кому их отдадут?» — думал сармат, медленно, по глотку, допивая воду; пересохшая глотка впитывала её слишком быстро — иногда Гедимину казалось, что в желудок не попадает ни капли. «Кто для них проверяет? Своих учёных тут нет. Может, кто-то из Лос-Аламоса?»

Он покосился на свежие рубцы на предплечье. «Дикарство,» — Гедимин провёл пальцем по шрамам и едва заметно поморщился. «И редкая глупость. Сам не знаю, на кой астероид я это сделал. А они… Они вполне могли на него выйти. А он быстро поймёт, в чём подвох. Он знает ирренций…»

15 января 29 года. Земля, Северный Атлантис, купол Альбукерке, город Сокорро

Окошко открылось. Несколько минут охранник молча смотрел на Гедимина. Тот нехотя зашевелился и сел. Последние пять дней окошко открывали, чтобы бросить ему контейнер с водой или пищей, но это обычно происходило вечером, не раньше пяти, а сейчас было утро. В эти дни Гедимин вёл себя тихо, убедившись, что пальцем стену не проткнёшь, и охранники вроде бы тоже успокоились. «Чего им опять?» — думал сармат, поднимаясь на ноги. Дверь уже открывалась, и из коридора доносился грохот стальных «копыт».

«Гостей» было семеро — шесть трофейных «Гармов», один застрявший в дверях «Рузвельт». Увидев, как они выстраиваются вдоль стен, Гедимин почувствовал неприятный холод в груди. «Ну вот,» — он заставил себя ухмыльнуться и смотреть прямо, не щурясь. «Проверили и пришли. Что на этот раз?»

— Гедимин, — Торрегроса тяжело вздохнул. — Вы, как я вижу, не принимаете нас всерьёз. Очередная глупая уловка… Вы думаете, некому проверить ваши чертежи? Лучшие физики Лос-Аламоса рады с нами сотрудничать. Ваш обман раскрыт, диверсия не удалась. Видимо, в прошлый раз с вами поговорили недостаточно доходчиво. Придётся повторить. Приступайте…

В этот раз вокруг не было даже матрасов. Гедимина сбили на лету — когда его рука дотянулась до чужой брони, мышцы уже скрутило судорогой от разрядов станнера, и сармат не сумел даже нанести удар. Нелепо хлопнув размякшей ладонью по обшивке экзоскелета, он растянулся на полу, и охранники сомкнули кольцо.

Он не знал, сколько времени прошло — каждая вспышка боли в избитом теле растягивалась на десятки минут, хотя он понимал, что на самом деле это считанные секунды. Кто-то, не выдержав воя, пытался затолкать ему в рот ветошь, но Торрегроса его одёрнул.