Проект Лапамир

– А известно, что за зараза на этих островах и передается ли она другим людям?

– Как говорили последние инженеры, уже из новых, выучившихся у довоенных, эта зараза не передается другим людям. Зато те, кто рискнул зайти вглубь одного из островов, испытывают впоследствии рвоту и кишечное расстройство. Волосы у них выпадают, а кожа покрывается язвами. Те, кто ходил недалеко, живут несколько лет, но сильно болеют, а те, кто ходил в самую середину острова, умирают за две-три недели, причем мучения их гораздо страшнее.

– Я знаю, что это такое, Старый и, возможно, мы туда однажды отправимся.

– Ты хочешь поскорее умереть? – удивился Старый.

– Нет, я знаю способ не заболеть. А на тех островах может найтись много чего интересного, а больше всего мне интересно оружие. Довоенное оружие, Старый.

– Заманчиво, но ты не найдешь никого, кто согласится пойти туда по доброй воле. Ведь эти рассказы о неминуемой смерти знают все, и люди в них верят.

– Я сам туда пойду, но только после того, как подготовлюсь как следует.

– Отчаянный ты парень, Кровавый Кашалот.

Между тем мы почти вплотную приблизились к Кошачьим островам. На карте до них оставалось миллиметра три. Утром солнце взошло над лазурным морем, корвет шел, слегка покачиваясь на небольшой волне. Пробило три склянки утренней вахты[3] – время завтрака, как вдруг вахтенный с марса[4] закричал:

– Впереди туман и сквозь него контуры гор.

– Поздравляю всех, – громко крикнул Старый, – это Кошачьи острова, джентльмены!

***

«Богатырь» снесло ураганом далеко в сторону от первоначального курса. Так уж вышло, что он очутился недалеко от побережья Фолатанской империи, и самым ближним портом оказался знаменитый и таинственный город Лис.

– Госпожа, нам лучше всего зайти для починки в Лис, – объявил капитан Клавдий.

– Делайте, как считаете правильным, капитан, – согласилась Наталья.

И «Богатырь» взял курс на Лис, куда прибыл через три дня. В двенадцатикратный бинокль Наталья из далека могла разглядеть огромные купола храмов, ослепительно блестевшие серебром. Центр города, застроенный великолепными дворцами, манил путника прогуляться. Перед ратушей она смогла рассмотреть голубую статую мраморной лисицы с ребенком, находившегося под брюхом. При этом, лиса выглядела как живая. Наталья оторвала глаз от бинокля и восхитилась увиденным.

– Госпожа, а вы знаете, почему там стоит лисица?

– Нет, капитан. Я чужестранка, откуда мне знать.

– По старинной легенде, лет шестьсот назад, разбойники напали на благородное семейство неподалеку от этих мест. Они захватили карету и убили всех взрослых. Лишь маленький мальчик смог спрятаться в кустах и спастись. Когда разбойники ушли, он долго блуждал по лесу и вышел к этой бухте. Мальчик очень сильно хотел кушать и тут на него набрела лиса, у которой охотники выловили всех детенышей. У нее было полно молока и от этого она страдала. Каким-то чудом они нашли друг друга, и лиса стала кормить малыша два-три раза в день. Малыш рос и к тому времени, когда он сам смог заботиться о себе, лисица стала совсем ручной. Молодой человек построил первую хижину на этом месте и стал заниматься хозяйством. Имя себе он взял Лис. Потом он построил таверну и место приобрело большую известность у путников, как «Таверна Лиса». Понемногу вокруг стали селиться люди. Так и появился небольшой городок, на который перешло имя основателя. И город стали именовать Лис. С тех пор прошли столетия, город разросся и стал важным портом на побережье. Такова легенда о городе Лисе.

– Красивая легенда. Удивительно, но в моих краях тоже имеется подобная легенда. Только в ней говорится о двух мальчиках, а выкормила их волчица.

Капитан не забывал отдавать команды и фрегат благополучно пришвартовался к пристани.

– Госпожа, я возьму десяток вооруженных людей и отправлюсь на поиски верфи, где можно починить наше судно.

Он кликнул людей и спустился по трапу.

***

Ремонт занял две недели. Фрегат пришлось переставить к причалу, принадлежащего верфи, и там из огромного бревна мастера изготовили утраченную часть мачты. Затем краном подняли ее на верх и по всем правилам морского искусства прикрепили к нижней уцелевшей части мачты. Установили недостающие реи и такелаж. Два верхних паруса пришлось изготовить заново. Стало все это в кругленькую сумму. Когда ее озвучили, казначей поморщился, но заплатил. На следующее утро, вместе с приливом, фрегат вышел в море.

Прошло больше трех недель и ни Наталья, ни капитан Клавдий уже не представляли куда им плыть дальше, чтобы разыскать Бориса.

– Капитан, нам придется заново собирать сведения об известном корвете. Может нам повезет и это не займет слишком много времени.

[1] Моряки носили широкие пояса, особенно широки они были сзади, на уровне поясницы. Эти ремни предохраняли позвонки от смещения, когда приходилось тянуть тросы и фалы изо всех сил.

[2] Шканцы – самый верхний помост или палуба в кормовой части парусного судна, где находились вахтенные офицеры и устанавливались компасы. Позднее шканцами называли часть верхней палубы военного корабля между грот- и бизань-мачтами. Шканцы считались почетным местом на корабле: там зачитывались перед строем манифесты, приказы, приговоры. На шканцах запрещалось садиться и курить всем, кроме командира (капитана) корабля и флагмана.

[3] Три склянки утренней вахты – склянки – удары рынды, корабельного колокола. Время начинали отмерять заново при начале каждой новой вахты. Мерили при помощи больших песочных часов.

[4] Марс – марсовая площадка, расположенная на мачте. Наблюдателя обычно ставили на марсовой площадке передней фок-мачты.

Глава восемнадцатая – Кошачьи острова

Дела Кошачьего братства уже много лет находились в упадке, и магистр это понимал, как никто другой. От прежнего братства, гремевшего по всему Фолатанскому морю, осталась только былая слава. Агенты, отправленные на вербовку новых членов, помогали мало. За последний год пришли на острова только две торговые посудины, набитые беглыми и ничему не обученными рабами. Магистр все свободное время посвятил их обучению. Все три военных корабля, принадлежавших братству, кренились, когда это необученное стадо бегало от борта к борту.

Один из шпионов сообщил магистру, что в тюрьме княжества Барселаньского сидело две тысячи бывших пиратов. Тамошний князь считал, что смертная казнь, принятая повсеместно, просто освобождает пиратов от наказания. Вот тюрьмы, особенно нижние подвальные ярусы, и каменоломни, как раз то, что делает наказание наказанием.

Впрочем, несколько агентов долго не присылали известий, и магистр догадался, что больше их не увидит, вопрос оставался только в одном: что они рассказали перед тем, как умерли от пыток, или продали его с потрохами. По этой причине магистр укреплял оборону, справедливо полагая, что скоро к нему на острова пожалует флот военных кораблей какой-нибудь княжеской коалиции.

Он учил новобранцев и одновременно восстанавливал три береговые батареи, на которые установил шестидесятивосьмифунтовые пушки. Эти старые и поржавевшие пушки магистр собрал со всех Кошачьих островов. Однако ядер такого калибра у него не имелось, и он поставил людей тесать ядра из камня. Реально такую тяжелую пушку заряжали целых полчаса, и в сражении она вряд ли сумела бы выстрелить дважды. Но зато удачный залп из двенадцати стволов тридцатикилограммовыми ядрами мог принести победу над любым крупным кораблем. Три таких батареи, расположенные в узком проливе между островами с сильным течением, противиться которому не представлялось возможным, могли пустить ко дну три фрегата.

Полгода магистр готовился к нападению и вот сегодня в море заметили пять тяжелых фрегатов. Они медленно приближались к Кошачьим островам. Видимо, адмирал осторожничал в незнакомых водах, не желая попасть в ловушку. Магистр понял, что пройдет дня три, пока вражеский флот подойдет к базе, а пока можно спокойно подготовиться к сражению.

***

На «Громобое» начали брать рифы, и скорость упала до восьми узлов. Все равно для маневрирования в проливах между островами требовалось идти с гораздо меньшей скоростью, и я приказал убирать нижние паруса. Вечером марсельный прокричал, что видит паруса нескольких кораблей. Рыжий сам полез на мачту с моей подзорной трубой.