Проект «венера»

— Кстати, я не успел сообщить, но у нас незапланированный пассажир, — раздался в наушниках голос искина.

— Как? Кто?!! А что раньше не сказал?! — возмутился Алексей.

— Процесс экстренного запуска и старта не позволил вовремя сообщить об этом. У вас был высший императив срочности запуска. А наличие на борту попутчика — пассажира, не относится по рангу к высшему приоритету даже близко.

— Вот же чёрт! — не переставал кипятиться Алексей. Наличие лишнего человека на борту, во время спасательного рейса могло осложнить задачу, — Что за пассажир?

— Человек, который прибыл на Станцию «Лада», вместе с нами со станции «Звёздочка».

— Он жив?!! — не на шутку перепугался Алексей, помня субтильное телосложение репортёра.

— Живой, хотя ускорение на него подействовало неблагоприятно. Чтобы привести показатели своего организма в норму, ему понадобится не меньше часа.

От этой тирады Алексей слегка успокоился, но испуг тут же перешёл в злость.

— А ну-ка, дай-ка мне его посмотреть и послушать! — злобно процедил Алексей сквозь зубы.

Перед его глазами тут же возникла картинка пассажирской палубы, где в одном из противоперегрузочных кресел сидел и судорожно ловил ртом воздух злосчастный репортёр. Вид у него был весьма бледный. Причём, не фигурально выражаясь, а в самом прямом смысле этого выражения. Видно, ускорение его так прижало, что он чуть не задохнулся. Губы до сих пор имели синюшный оттенок, который как-то и не спешил сходить. Ошалелое выражение лица особенно подчёркивалось выпученными от страха глазами. Алексей немного подождал, чтобы собраться с мыслями. Страх за этого балбеса несколько прошёл, но он сменился злостью.

— И как ты оказался у меня на борту? — сквозь зубы ядовито поинтересовался Алексей.

Репортёр дёрнулся и чуть не перестал от страха дышать. Затем судорожно вдохнул и выдавил.

— Ну я… испугался… побежал… думал, эвакуация…

— А то, что корабль может быть послан совершенно не в эвакуацию, а к чёрту на рога? Ты подумал о таком варианте? — с нарастающей злобой подумал Алексей.

— Нет! — Выпалил репортёр и ещё больше побледнел.

— Идиот!!! — гаркнул пилот, — Ты же там вообще от перегрузки окочуриться мог! Если бы я врубил максимум, тебя бы никакая медицина на финише не спасла!

Репортёр насупился и выражение его лица сменилось на обиду.

— А тебя? — обиженно спросил репортёр, — а тебя бы спасла?

— Кретин! Меня СПЕЦИАЛЬНО на такие перегрузки тренировали! Мой-то организм выдержит. Не в первый раз. А вот тебя бы точно пришлось оправлять на Землю в «последней упаковке»!

Повисла напряжённая тишина. Через наушники было слышно, как репортёр всё ещё судорожно пытается отдышаться.

— А… куда это мы направляемся? — наконец решил поинтересоваться Гонт. Алексей поморщился и решил сказать-таки, как есть.

— В горах Максвелла упала одна наша база. «Ирей». Надо прояснить её судьбу и вывезти, если удастся, персонал.

— То есть спасательные работы?! — подпрыгнул от энтузиазма репортёр. Страх на его харе быстро сменился чистой радостью.

«Да уж! — подумал Алексей, — Кому война, а кому мать родна»…

Но вслух ответил.

— Да. Спасательные работы. С риском для жизни. Так что готовься, Гонт. Мы можем и не вернуться.

— Т-то есть как?! — тут же снова поспешил испугаться Гонт.

— А вот так! — зло припечатал Алексей, — там, на подходе, огненный шторм. Слыхал о таком?

Репортёр судорожно сглотнул. Знал, значит.

— Так вот, нам надо успеть до. Не успеем, — он нас накроет.

— Но… ведь у космолёта надёжная защита….

— Эта защита, как и всякая другая, имеет свои пределы. Если не успеем выпрыгнуть, или неудачно сядем, или неудачно взлетим — СГОРИМ.

Видно Гонта проняло. Он понял, что если бы тогда не запаниковал, то сидел бы на станции, попивал бы чаёк и наблюдал бы из безопасного «далеко», как барахтается в огненном шторме Алексей.

Теперь же ему предстояло самому познать, почём фунт лиха.

— Ты лучше мне скажи, балбес, — зло продолжил Алексей допрос репортёра, — как ты вообще на корабль попал? Какого х… ты сюда ломанулся?

Репортёр покраснел, как девица, и сконфузился. Видно, он знал не только, что такое «огненный шторм», но и ходовые идиоматические обороты русских. Также, видно, он знал, что если кто-то из русских перешёл на мат, то он, скорее всего, в бешенстве. А это значит, что его, возможно, будут бить. Больно.

— Я жду! — грозно рыкнул Алексей, выводя Гонта из ступора и заставляя его, наконец, выдавить из себя речь.

— Когда объявили тревогу, — с трудом подбирая слова, начал репортёр, — я увидел, как по станции бежали люди. Всем было страшно.

«Вот, блин, придурок, — мысленно комментировал его речь Алексей, — свой личный страх приписать остальным. Типа «я — не я, а вот как все, так и я!». Принять обычную деловую суету на станции за панику — это суметь надо. Единственно, чего боялись люди на станции, так это набить себе синяков и шишек при прохождении ударной волны».

— Ну, я и подумал, что если станции… того… то всё равно будут улетать на корабле. И я побежал.

— Ага, — ядовито хохотнул Алексей, — первым место занимать.

Репортёр насупился.

— Тебя пытались остановить? — тоном прокурора задал вопрос Алексей.

— Да. Какая-то девушка кричала, чтобы я немедленно шёл куда-то и пристегнулся.

— А ты?

— Я вбежал в космолёт и пристегнулся. В кресле.

— С тобой всё ясно! — презрительно заявил Алексей.

«Вот мудило! Такое зрелище пропустил!»

— Так вот, запомни: НИКОГДА, ты слышишь, никогда не приписывай свои недостатки другим. Люди уважать тогда тебя больше будут. А то, что суетились на станции… Так они там всегда суетятся, когда есть перспектива набить себе кучу шишек. Ты бы тоже набил, если бы не был пристёгнут.

На несколько секунд повисло молчание. Репортёр был красный, как рак. То, что он летит, что называется, к чёрту на рога, он уже позабыл. Поэтому, Алексей поспешил добить.