Проект «Юпитер»

— Но зачем тебе… А, там эти уродцы Марти!

— Я хочу подключиться с ними. Сам все проверю. Может, они и уродцы, но в ближайшем будущем мы все можем превратиться в таких уродцев.

— Не все, — тихо напомнила Амелия.

Он открыл рот и сразу же закрыл. Взял три пары носков и уложил в сумку.

— Я скоро вернусь. Следующие занятия у меня во вторник, так что я вернусь пораньше, чтоб не опоздать.

— В понедельник нам многие будут звонить. Журнал не выйдет раньше среды, но они обычно обзванивают всех своих клиентов.

— Просто перешли сообщения на мой номер. Я могу ответить и из Северной Дакоты.

Добраться до штата Северная Дакота оказалось труднее, чем он думал. Джулиан нашел в расписании три военных самолета, на которых, хоть и с пересадками, можно было добраться куда ему нужно — до заполненного водой кратера Побережье. Но когда Джулиан подался заказать места на эти рейсы, компьютерный диспетчер сообщил, что он больше не пользуется льготами как участник боевых действий и получит билеты только в порядке очереди. Это означало, что шансы попасть на все три рейса снижались примерно до пятнадцати процентов. А вернуться обратно до вторника вообще оказалось почти нереальным.

Джулиан позвонил Марти, который пообещал посмотреть, что можно сделать, и перезвонил через минуту.

— Попробуй еще разок, — сказал Марти.

На этот раз Джулиан сразу же, без проблем, получил билеты на все шесть рейсов. Индекс участника боевых действий каким-то чудесным образом вернулся в его идентификационную карту.

Джулиан отнес вещи и дорожную сумку в гостиную и там стал укладываться. Амелия вышла к нему, поеживаясь от холода в тонкой ночной рубашке.

— Я, наверное, слетаю в Вашингтон, — сказала она. — Питер возвращается с Карибов и, может быть, устроит завтра пресс-конференцию.

— Как у него меняется настроение! Я думал, он улетал на острова, чтобы спрятаться от журналистов, — Джулиан внимательно посмотрел на Амелию. — Или, может быть, он возвращается в основном для того, чтобы увидеться с тобой?

— Он этого не говорил.

— Но ведь это он оплатил тебе билеты, разве нет? У тебя в этом месяце осталось слишком мало кредиток.

— Конечно, оплатил, — Амелия скрестила руки на груди. — Я помогала ему в исследованиях. Тебя, кстати, он тоже будет рад там видеть.

— Я и не сомневался. Но я лучше займусь исследованиями несколько другого вопроса, — Джулиан быстро покончил с укладкой вещей и оглядел комнату — не забыл ли чего? Подошел к столику и взял пару журналов. — Если бы я попросил тебя не ехать, ты бы осталась?

— Ты никогда не попросил бы меня об этом.

— Это не ответ.

Амелия присела на диванчик.

— Ну, хорошо. Если бы ты попросил меня не ехать, мы бы подрались. И победила бы я.

— Ты думаешь, только поэтому я не прошу тебя остаться?

— Не знаю, Джулиан, — Амелия чуть повысила голос — в отличие от некоторых я не умею читать чужие мысли!

Джулиан сунул журналы в сумку и тщательно закрыл ее на замок.

— На самом деле мне все равно — поедешь ты или нет, — примирительно произнес он. — Мы все равно когда-нибудь должны были через это пройти, так или иначе.

Он сел на диван рядом с Амелией, не касаясь ее.

— Так или иначе, — повторила Амелия.

— Пообещай только, что не останешься там навсегда.

— Что?

— Те из нас, кто умеет читать чужие мысли, еще немного умеют предсказывать будущее, — сказал он. — В течение следующей недели всем людям, занятым в проекте «Юпитер», пришлют уведомления об увольнении. Я прошу тебя только об одном — если Питер предложит тебе место, не соглашайся сразу, не подумав. Ладно?

— Хорошо. Я скажу ему, что должна обсудить это с тобой. Этого достаточно?

— Это все, о чем я прошу, — Джулиан взял Амелию за руку и легонько прикоснулся губами к ее пальцам. — Только не спеши — и все.

— А как насчет… Хорошо. Я не буду спешить, но и ты не спеши.

— О чем это ты?

— Бери телефон и закажи билеты на другой рейс, попозже, — Амелия погладила его по бедру. — Я не выпущу тебя из дома, пока ты не удостоверишься, что ты — единственный человек, которого я люблю.

Джулиан задумался на мгновение, потом взялся за телефон. Амелия скользнула на пол и начала расстегивать его брюки.

— Договаривайся побыстрее…

* * *

Последняя пересадка была у меня в Чикаго, но самолет летел чуть дальше Побережья, так что я имел возможность посмотреть с высоты на знаменитое «внутреннее море». Впрочем, назвать это «морем» можно было лишь с большой натяжкой, размером оно было вполовину меньше Великого Соленого озера. Но впечатление все равно возникало грандиозное — ровный голубой круг, обведенный со всех сторон белыми ниточками прогулочных дорожек.

Место, в которое я направлялся, находилось всего в шести милях от аэропорта. Такси здесь стоило кредиток, зато велосипеды давали бесплатно, так что я взял велосипед. Было жарко и пыльно, но физическая нагрузка даже доставила мне удовольствие — я целый день просидел без движения в самолетах и аэропортах.

Здание было построено в стиле, распространенном лет пятнадцать назад — все из зеркального стекла в металлических рамах. Надпись на заросшей лужайке перед домом гласила: «Дом Бартоломью».

Мужчина лет шестидесяти, в пасторском воротничке, надетом с обычной одеждой, открыл дверь и впустил меня в дом.

В прихожей стоял простой белый ящик безо всяких украшений, с крестом на одной стенке и ликом Христа на другой. Еще там стояла узкая и жесткая скамья у стены, простенькие неудобные стулья и столик с разложенной на нем духовной литературой. Мы прошли через двойные двери в столь же просто обставленную гостиную.

Отец Мендес оказался испанцем. Несмотря на солидный возраст, в его черных волосах почти не было седины. Исчерченное глубокими морщинами лицо пересекали два старых шрама. На первый взгляд он выглядел довольно устрашающе, но тихий голос и спокойная, доброжелательная улыбка развеивали это впечатление.

— Простите, что мы не приехали встретить вас, как подобает. У нас нет своей машины, и мы не слишком часто отсюда выезжаем. Это помогает сохранить общее мнение о нас как о безобидных, немного сумасшедших стариках.

— Судя по тому, что рассказывал доктор Ларрин, ваше «прикрытие» не слишком далеко от правды.

— Да, мы несчастные уцелевшие жертвы первых экспериментов с боевыми машинами типа «солдатиков». Когда нам приходится покидать этот приют, люди обычно сторонятся нас.

— Значит, вы не настоящий священник…