Профессор без штанов

Какое там еще доказательство? Мне даже смешно стало. А Лешка, глазом не моргнув, завернул очки в бумагу и сунул в карман.

– Мы найдем его!
– сказал он торжественно и встал.
– Не волнуйтесь. И никакого дырявого медведя нам не надо…

В коридоре, едва мы отошли от дверей кабинета, Алешка оглянулся, достал очки и надел на нос. И стал похож на великого ученого. Очень маленького, но совсем как настоящего. И засмеялся:

– Так я и знал, Дим!

– Ты чего?
– удивился я.
– Профессора нашел? Без очков его разглядеть не мог?

– На.
– Он протянул мне очки.
– Он не великий профессор, он великий артист. Надень!

Я послушно водрузил очки на нос. Но ничего не изменилось. Никакие они не волшебные. Вообще никакие. С обычными стеклами.

– Маскировка, - сказал Алешка.
– Под ученого. Образ такой создал господин Бир. Коллега, - с презрением процедил он сквозь зубы.
– Тамбовский волк ему коллега.

Вечером папа нахмурил брови и выгнал нас из кухни.

– Табуретку будет чинить, - шепотом сказала мама.
– Не будем ему мешать.

И мы сидели в комнате, как мышки, будто папа чинил не табуретку, а по крайней мере двигатель космического корабля.

Долгое время в нашей квартире стояла непривычная тишина. Она только изредка прерывалась стуком, бряком, а один раз и вполне приличным ругательством сквозь зубы.

– По пальцу попал, - прокомментировала мама.
– Жалко…

Наконец из кухни донеслось гордое слово:

– Прошу!

Мы вошли в кухню. Папа торжественно сидел на табуретке и даже немного подпрыгивал на ней - показывал, какая она теперь стала крепкая.

– Умница!
– похвалила его мама и поцеловала в лоб. Будто он не табуретку починил, а двигатель космического корабля. И теперь наша страна никому не уступит своего первого места в космосе.

– Вот так вот!
– сказал папа, встал и важно ушел в комнату.

Мама тоже посидела на табуретке, проверила ее прочность и сказала:

– Выметайтесь. Буду по этому случаю готовить вам страусиную яичницу.

– Пап, - сказал Алешка, входя в комнату, - будешь на ужин страусиную яичницу?

– Еще как!
– обрадовался папа.
– Я ее заслужил. Отнеси маме молоток, такое яйцо ложечкой не разобьешь.

– Да ну.
– Алешка пожал плечами.
– Слыхали… Мышка бежала, хвостиком махнула… Ты лучше расскажи нам про дело о «Зверинце».

– Да чего там рассказывать.
– Папа небрежно махнул рукой.
– Повязали всех этих жуликов. Главарь только скрылся. Но и он не уйдет. Мои ребята вышли на его след. Ждут в аэропорту. Он вылет за рубеж подготовил.

Мы переглянулись.

– Вы что?
– насторожился папа.
– Опять что-нибудь затеяли?

– Что ты! Что ты!
– зачастил Алешка.
– А в нашей школе тоже они побывали?

– Скорее всего, - сказал папа.
– Но доказательств у нас нет. Никаких следов не оставили.

– Даже отпечатков пальцев?

– Ну… Какие-то отпечатки одного человека мы сняли, но в картотеке их нет. Как его искать? Кто он такой?… Правда, - папа припомнил, - по оперативным данным, кое-какие приметы его у нас есть.

– А какие?
– не отставал Алешка.

– А тебе-то зачем?

– Ну… Мало ли. Вдруг мы его в «Зверинце» видели.

– Высокий, худой…

– А особые приметы, пап?
– настаивал Алешка.
– Высоких и худых в Москве, наверное, миллиона два.
– Прямо профессионал какой-то.

– Есть особая примета. У него мизинец на правой руке не разгибается. Вот так вот, крючком.
– И папа показал согнутый палец.
– Не попадался вам такой?

– Нет, что ты!

– Посмотри мне в глаза!
– нахмурился папа.

Но тут ситуацию разрядил какой-то грохот на кухне.

– Ну вот, - сказал папа, - мышка бежала, хвостиком махнула…

– Яичко упало, - захохотал Алешка, - и курочку Рябу прибило!

– Не курочку, - сказала мама, появляясь в дверях.
– Табуретку.

– Что?!
– подскочил папа.
– Опять ее чинить?

– Теперь ее уже не починишь.

– А яйцо?

– В помойном ведре. Оно тухлое оказалось. Не входите пока на кухню, там проветривается.

– Эх, - пожалел Алешка.
– Надо было его дяде Федору отдать.

А тут как раз и дядя Федор позвонил, опять стал намекать:

– Здорово я вас возил, да? С ветерком!… Пообщаться бы…

– Не старайтесь, дядя Федор, - огорчил его Алешка.
– Яичко упало и разбилось. Мы из-за него без табуретки остались.

– Вона как?
– Голос у дяди Федора стал угасать от разочарования, а потом снова окреп.
– Лады! Пойдем другим путем!
– И он положил трубку.

Каким он пошел путем, мы узнали на следующий день. Путь оказался очень простым - дядя Федор маханул к Петруше и нахально выпросил у него три яйца. Одно он занес нам.

– Токо об тубаретку не коли, - сказал он маме. И, хитрец, присел на кухне, ожидая угощения яичницей.

Мама на этот раз справилась. Но содержимое яйца разделила на несколько порций. Одну - на сковороды, другие - в морозильник. Дядя Федор проводил их тоскливым взглядом.

– Обратно спортится, - покачал он головой.

– Не спортится, - возразила мама.
– Я в энциклопедии прочитала: страусиные яйца могут храниться в холодильнике больше года!

– А зачем?
– изумился дядя Федор.

– Ну, мало ли. Гости неожиданно нагрянут.

– Так ведь… - Он покашлял в кулак и намекнул: - Нагрянули ведь.

– Тебе мало?
– мама кивнула на две сковороды, где шипели и трещали две громадные яичницы.

На вкусный запах пришел папа.

– Как там Петруша?
– спросил он.
– Не обижают его?

– Не.
– Дядя Федор покачал головой, не сводя глаз со сковородок.
– Да он теперя там и не один. Помощника взял.

– Какого помощника?
– Папа выбрал себе табуретку и присел к столу.