Профессорская служка

Остаток дня и часть ночи я провела за книгами, а чешуйчатый библиотекарь вначале за столом, затем под столом. И с наступлением темноты он попытался даже перевоплотиться, что я вовремя пресекла водой, вылитой на ящера из кувшина. Отфыркиваясь, уставший Ксил уполз спать в начале седьмого, а я только после второго часа ночи.

Сонливость, мельтешение букв и символов перед глазами и общая усталость привели к тому, что гостя в своей спальне я обнаружила не сразу, а увидев, совсем несмело возмутилась:

— Девятый, что вы тут делаете?

— Какой-какой? — не понял профессор, сидящий на кровати. Там он, к слову, весьма неплохо устроился — справа поднос фруктов, слева чашка чая, а на коленях книга из его ненаучной библиотеки.

— Никакой, — буркнула сердито. — Что вы тут делаете?

— Завершаю первый этап исследований вашей дефектности, — невозмутимо сообщил он.

На его формулировку не обратила никакого внимания.

— А иначе никак нельзя?

— Ирэна, вы же сами сказали, что в лаборатории вам не нравится, — упрекнул с улыбкой и повторил вопрос: — И все же, что значило ваше числовое определение?

Он поднялся с кровати и лично, не используя магию, переложил на столик книгу, поднос и чашку. Странно.

— Числовое определение означает ваш порядковый номер как правообладателя. — Еле-еле переставляя ноги, направилась в гардеробную, взяла вещи и по пути в ванную вспомнила немаловажный факт: — А сегодня вы кушетку сюда поднять не хотите? Или опять выдохлись?

— Не выдохся и не хочу, — просиял Дейр, поясняя: — Кушетка неудобная.

— Всевышний! Когда это закончится…

— Сегодня и закончится, — пообещал он, — поэтому давайте не портить нашу последнюю ночь…

Не портить так не портить.

Сил на споры у меня не было, на самостоятельный подъем кушетки также не осталось, а потому я посетила ванную и безмолвно заняла свою половину кровати. Сон не шел, тело ломило, а вредный девятый, протяжно вздыхая, думал о чем-то своем. К сожалению, длительные размышления не привели его к состоянию умиротворенности и сна, о чем он пожелал сообщить:

— Ирэн, вы спите?

— Да… — ответила и мгновенно пожалела об этом, стихийник, судя по звукам, повернулся на бок и поднялся на локте.

— А я вот не могу. — Простая констатация факта, но я опять не удержалась от комментария.

— Можете, но не хотите. — Вялыми движениями взбила подушку и отвернулась от него.

— Хочу? — Задумался ненадолго, чтобы выдать философски: — Я не знаю, чего хочу.

Молчу усиленно, он продолжает:

— Вроде бы все есть. — Профессор потянул одеяло в свою сторону, но я вовремя его уцепила и не дала себя обделить. Еще подумала беззлобно, что за него можно лишь порадоваться. — И в то же время чего-то хочется, — заметил он с печалью в голосе, на что я мысленно разразилась заковыристым матросским сочувствием, которому сам девятый меня и обучил.

— И даже не знаю, чего больше хочется… — И вновь он потянул одеяло на себя со словами: — Ирэн, вы спите?

— Да! — слишком громко для леди заявила я и тут же устыдилась собственного рыка. — Нет… то есть, — зажмурилась, чтобы не сказать очередную грубость и тихо предложила: — А вы мороженое возьмите, вдруг список хотений развиднеется.

— Это что, новый вид издевательства? — спросил скептически.

— Нет, — повернула голову к нему, зевнула, — предлагаю дельный выход из положения.

— Я не о том, — отмахнулся Дейр. — В кладовой осталось лишь шоколадное мороженое и то на дне, а я его не люблю.

— Вообще-то шоколадное для меня, прошу продолжать его не любить и не есть. — Улыбнулась, глядя в его округлившиеся глаза. — И чтоб вы знали, говоря о мороженом для вас, я имела в виду фисташковое.

В следующее мгновение я не увидела, как поднимаются от удивления его брови и как улыбка приобретает мальчишеский задор, потому что стихийника сдуло с кровати.

Слава Всевышнему, теперь можно уснуть, размечталась я, обнимая подушку. Но не прошло и минуты, Лесски оказался тут как тут, забрался на кровать, сел скрестив ноги и чуть ли не мурлыча вскрыл свою добычу.

Первая же ложечка пришлась по вкусу, о чем он без зазрения совести громко сообщил:

— Мм-м! И откуда у нас такое чудо? — Не получив ответа, потянул за одеяло так, что перевернул меня на спину. Оставалось лишь безмолвно проклинать кое-чью бессонницу. А он, недолго думая, навис сверху и весело поинтересовался: — Ирэна, вы не знаете, как оно попало в нашу кладовую?

— На стаканчике написано…

— Да?! — Искреннее удивление, а далее прозвучал двойной хлопок, и в комнате включился яркий нижний свет. Не маленький огонек в пульсаре, не среднего размера фаербол, а свет! Слишком яркий свет для половины третьего ночи. Мысленно застонав, пнула одеяло, и осчастливленный сладостью Дейр торжественно прочитал:

— Поздравляю с двадцативосьмилетием… профессор! — Патетичность его тона быстро сменилась игривым возмущением: — Что за жизнь пошла! Мало того что состарили на год, так еще и назвали по должности.

Всевышний! Только сейчас я со всей очевидностью поняла, что уснуть он мне не дает специально. И не важно, наступил ли второй этап исследований или проснулась природная вредность моего правообладателя, но пока не уснет он, не усну и я.

— Дейр, сдвиньте с надписи палец и прочтите еще раз, — раздраженно прошипев, подтянула одеяло и села на кровати в ожидании новых причуд правообладателя. А он улыбнулся и, переложив стаканчик в другую руку, повторно зачитал:

— Поздравляю с двадцативосьмилетием, дорогой профессор!

— Вот! Видите? Пусть я и ошиблась с вашим возрастом, зато назвала дорогим.

— Очень дорогим? — испытующе прищурился, но в игру меня не заманил.

— Поверьте, этот подарок вылился в копеечку, — в честном жесте прикоснулась рукой к груди.

— Верну натурой! — ухмыльнулся он, проследив за моим движением.

И мой знак честности плавно перетек в проверку — на месте ли одеяло. Оказалось, на месте, но девятый взгляда все еще не отводил. Мою грудь сдавило обручем, в горле пересохло и ладошки вспотели от легкой нервозности момента.

— Про-сти-те? Дейр, что вы… что вы имели в виду?

Хмыкнул в своей манере, протянул мне стаканчик с мороженым и вторую ложечку:

— Всего лишь предложил восполнить потраченное сладостью.

Глава 19

Как уснула в ту ночь, помню смутно, как проснулась, лучше бы не вспоминать. Забыться сном удалось лишь под утро, уткнувшись носом в подмышку непомерно болтливого профессора. Быть может, это он меня во сне притянул, или же я, скинув одеяло, искала тепла, но проснулась опять верхом на девятом, облепив его всеми конечностями. К счастью, очнулась первой, а потому не была поймана на рецидиве своих поползновений.