Профсоюз сумасшедших: Стихи и проза
Шрифт:
Туземцы долго сдерживали себя, надувались, закрывали рты ладонями, шипели и фыркали. Наконец, не выдержали. Раздался взрыв. Многоголосый хохот эхом полетел к морю.
Так на берегу неведомого тропического острова краса и гордость гуманного цивилизованного человечества — профессор Вильям Вокс — впервые встретился с грубыми, жестокими, темными дикарями…
Проснувшись на следующее утро, профессор увидел, что толпа дикарей, затаив дыхание, окружила его со всех сторон. Дикари впивались любопытными взглядами в фигуру профессора,
— Добрый день, чужеземец, — усмехнулся вождь. — Как дела? Отдохнул?
— Отдохнул. Какого черта здесь надо этим черномазым?
— Тобой интересуются. Говорят, давно уже никто так не смешил, как ты.
— Кретины. Слушайте, вождь. Как у вас тут обстоит дело с завтраками?
— Сколько хочешь. Вон на пальмах растут завтраки. А мясо по лесам бегает. Завтраков у нас сколько хочешь.
— Прикажите подать. Три порции.
— То есть то как это «подать?» — удивился вождь. — Иди и бери, сколько тебе надо.
— Что значит — бери? Не буду же я сам, как обезьяна, карабкаться на пальмы за кокосами или шнырять по джунглям в поисках мяса?
— По-другому не получится, — был ответ. — У нас плоды в рот не залетают, их надо запихивать туда силой. А птицы хоть и летают, да не в рот.
— Мне должны подавать все готовым.
— Кто?
— Вы.
— А ты что будешь делать?
— Я буду делать изобретения. Буду сидеть и думать.
— Ты — сидеть и думать, а другие — на тебя работать?.. Ничего не выйдет, — уверенно сказал вождь. — Никто не согласится.
— Простите, — проскрипел ученый. — Как это так «не согласится»? Рабы и слуги не спорят, когда им приказывают.
— Кто-о?
— Рабы и слуги.
— Это еще что за штука?
— Это те, что выполняют за других всю черную работу.
— А другие что делают?
— Не ваше дело. Делают, что хотят, думают, отдыхают, развлекаются.
— Такого у нас нет. У нас не думают. Отдыхают — это правда. Всю жизнь.
— Подождите, как же я буду без слуги?
— Так и будешь.
— Я согласен ему платить. Вот.
Профессор выхватил из кармана горсть мелких серебряных монет:
— Видите? За эти деньги я получу целые горы ананасов, кокосов, бананов.
— Вкусное? — деловито спросил кто-то из толпы.
— Что вкусное? — не понял профессор. — Бананы?
— Да нет. Игрушки эти, деньги — вкусные?
— Дураки, их не едят.
— А что же с ними делают?
— Ими платят, отдают их в рост…
— А-а, понимаем… В рост? Значит, растение?
— Какое растение? — раздраженно зашипел Вокс. — Это металл. Ну, что-то похожее на камень.
Безудержный смех, от которого зашевелились листья на пальмах, последовал за его словами. Наиболее смешливые дикари уже катались по земле, ухватившись за животы, и рыдали от хохота.
— Слушай, — закричал вождь, захлебываясь от смеха. — Послушай… Значит, ты хочешь, чтобы тебе отдавали прекрасные вкусные бананы за эти ни к чему не пригодные белые игрушки, которые нельзя даже раскусить? Ну, сам-то подумай: одно дело — спелые ароматные
бананы, а это… тьфу! да и все…— Ха-ха-ха!
— Хи-хи-хи!..
— Хо-хо-хо!..
В тот же день Вильям Вокс собственной персоной, кряхтя, лазил на пальму за кокосами и бегал к реке напиться.
Хохотали только женщины и дети, потому что большинство мужчин ушли в лес — искать какой-то целебный корень от болей в животе.
Боли в животе были следствием непрерывного хохота в течение последних двух дней.
Вильям Вокс решил совсем не разговаривать с дикарями до тех пор, пока не будет закончен усовершенствованный стреломет, с помощью которого профессор надеялся найти общий язык с чернокожими.
— Они у меня запляшут! — скрежетал зубами Вокс. — Я им тогда объясню, что такое слуги.
Обвив бедра широкими листьями (сюртук, к сожалению, окончательно пришел в упадок), профессор пришел к вожаку и мрачно спросил:
— Слушайте, вы там, чернокожий. Где у вас тут получают разрешение на строительство дома?
Чернокожий, не поняв, вытаращил глаза и пожал плечами.
— Я хочу построить себе лабораторию, — пояснил профессор.
— Ну и строй себе на здоровье, — согласился вождь.
— Но я хочу получить разрешение.
— А зачем оно тебе? — усмехнулся дикарь. — Хочешь — строй, не хочешь — не строй.
— А если меня потом арестует ваша полиция?
— Это еще что за штука?
— Это специальные люди, которые приглядывают за порядком, арестовывают за вольнодумство.
— Такого у нас нет, — виновато сказал вождь. — Порядка у нас сколько хочешь, а вот полиции нету.
— А кто же у вас следит за паспортами?
Дикарь весь съежился и согнулся, как побитый пес.
— Куда уж нам, — грустно вздохнул он. — У нас даже паспортов нет. Дикари мы — и больше ничего…
— А куда вы сажаете преступников?
— Никуда… — слезливо заморгал вожак. — Мы такие некультурные, что даже преступников не имеем.
— А тюрьма?
— И тюрьмы тоже нет.
Профессор с отвращением отвернулся.
— Вот дикари! — подумал он и вслух спросил:
— В бога веруете?
— О, богов у нас сколько угодно, — обрадовался вождь, довольный тем, что хоть в этом дикари не отстали от культурных людей. — Богов у нас хватает. Хочешь, могу подарить тебе парочку.
Главарь схватил пару обрубков человекоподобного вида и ткнул их в руки профессору.
Ученый с отвращением отдернул руки и скривился.
— Нет, я не об этих богах. Есть бог на небе, в трех лицах, грозный, карающий. Он заботится об угнетенных и бедных. Но непокорных он наказывает, дерзких убивает молниями, гордых он…
— А у нас наоборот, — удивился дикарь. — Когда боги посылают беды, мы сами лупим их палками, как сидоровых коз. Тогда они становятся как шелковые. Твоих слов я не понимаю. Я знаю, что твой бог — глупый, неуклюжий и нам не подходит. Мы его даже увидеть не можем. Его нельзя даже хорошенько отодрать с досады. Какой же это бог, когда он благословляет убийства, казни, жестокость?