Профсоюз сумасшедших: Стихи и проза

Испепелённых дней?

Мне ли для юности строить гробы

Словно голодный индус,

Если на черном столе судьбы

Бит моей жизни туз?

И суждено-ль мне средь грома «распни»

Вспенив стихов кипяток —

Вымыть прогорклые дни

Как носовой платок?

Распахнувшись рекламой

О хламе

Мострест

Над потухшей кометой своей головы —

Добровольцем полезу на крест

Всех перекрестков Москвы.

Лишь бы земной

Измотавшийся Шар

Нежно притиснуть к груди

Лишь бы со мной

Вселенский пожар

Новых людей родить!

Дальше — хоть рельсы,

Хоть кожу виска,

Браунинг, пулей целуй.

Лишь бы белье этих дней полоскать

Ядом поэзных струй…

Июнь 1923.

Москва.

ЧЕРТОПОЛОХИ ЗЕМЛИ

Хорошо вам, серенькие, тихенькие,

Каждый день на службах в жвачку слов влезать.

Вечерами — порцию Чехова и Киплинга

И жену покорную нехотя лизать.

Хорошо вам, люди серой масти! Вам мигнут десятки

парой желтых глаз —

И рассветом маленького счастья

Вам сверкает раскаленный час.

За сиденье в канцелярии вы купите

Дров, кровать,

И для нее — жену.

И ночами будете сосать умильно губы те,

Что раскрылись в первую весну.

Хорошо вам.

Ну а мне-то как же

В этих днях найти заветное кольцо,

Если каждый день морщинкой мажет

Потускневшее как зеркало лицо?

Если в топи дней

Загруз по горло весь я,

И до новых маков мне едва-ль дожить.

Ах, какая сумасшедшая профессия —

Перед каждым олухом открыть врата души!

Петь и знать,

Что песни (мои дети) — только ворох

Никому ненужных черканных бумаг.

Жить, любить и знать, что очень,

Очень скоро

Все-равно мне соскочить с ума.

Но не все еще сонеты

Перепеты,

И не всю Любовь швырнул Земле поэт.

……………………….

…Хорошо нам, граждане-поэты,

Покупать за кровь ботинки и обед!

Март 1923.

ТАЙФУН У СЕРДЦА

Опыт динамичной статики.

Третью ночь

Нашим бешенством пляшут бесстыдные очи,

Очумелым тайфуном у сердца —

Набаты и взрывы,

И лязги и стук.

Пусть для других это — вкусный постельный кусочек,

Для меня — Магдалина, Пришедшая ночью к Христу.

Соскочивши с ума, мы у жизни легенду украли,

Цепи с ночи сорвали,

Блеснули уйти в Навсегда.

В серых сукнах недель

Менестрель

С гениальной актрисой сыграли

Перевитый огнями безумный последний спектакль.

Разве важно, что я — Дон-Кихот и игрушечный рыцарь?

Я же знаю, что стоит мне в Мир прокричать—

Сотням девушек пальцы кусать

И в истерике биться

От пылающей зависти к нашим угарным ночам.

Наши крики плетутся призывным узором фазановым,

Раскалённая сталь наших тел —

Ни стоять, ни лежать, ни сидеть.

И когда опустился шурша примелькавшийся занавес,

Вместо нас—

Только пепел сгоревших живыми людей.

Вы ушли как и те…

Как десятки, как сотни, как тысячи…

Будет снова мне сердце кровавить весна.

Но резцом Вашей страсти на многие месяцы высечен

На надгробии сердца кроваво-уродливый знак.

Вы ушли —

И усталые стуки реже.

И какое мне в эту минуту до гибнущих в буре Европ,

Если только что Я, понимаете — Я пережил

Новый всемирный потоп?

От махрового цвета души — обгорелые клочья,

Даже пепел

Танцующий ветер раздул.

…Пусть для других это — только постельный кусочек,

Для меня —

Магдалина, пришедшая ночью к Христу.

Март 1923.

Кременчуг.

ОХОТНИЧЬЯ АНАЛОГИЯ

Золотые щупальцы лунного шарика

Бороздят мою голову пятнами снов.

А в душе моей розовой — Южная Африка,

И я —

Охотник на глупых слонов.

Увешанный с пяток до носа оружием,

На лошадь — как в лодку веселый моряк.

А луна оплетет серебреющим кружевом

Эластичный (как женские груди) мрак.

Встречу тигра-ль, слона или точку колибри —

Эта ночь в меня дышет

Чудесами

Чудес.

Туда, где бритвой культуры выбрит

Для железной дороги девственный лес!

Из кадильницы далей

Мне ладаном,

Ладаном

Задышал огнегрудый циклоп-паровоз.

А на фраке небес — луною залатанном —

Муравьи голубые испуганных звезд.

И вдруг — кино-лентой — шумы, скакания!

Кашель ружей!

Упал карабин!

Под конем!

И над клеткой груди — чьей-то пулею раненый —

Слон уж лапу занес, обдавая огнем.

И слоновые глазки горят, как бенгальские свечи,

Предвещая, что хрустнет коробкой от спичек

Хоровод моих будущих дней.

…….

Как же мне проклинать тебя, жизнь и судьба сумасшедшая,

Что свою стопудовую лапу

Ты так часто заносишь над грудью моей?

Январь 1923.