Программист и бабочка (сборник)

Ему снился желтый туман, дымные клубы которого подсвечивало закатное солнце. Его пальцы касались холодного камня, а в ушах стоял низкий гул, от которого ныли зубы. Егор повернул голову, увидел в тумане мраморное лицо статуи и без удивления узнал в нем Ольгины черты.

Он продирался сквозь неохотно расступающийся туман. И когда до статуи оставался всего лишь шаг, мраморные глаза распахнулись, сияя изумрудным светом. Холодные губы разлепились и произнесли:

– Мы почти дома.

Егор вздрогнул и очумело заморгал, пытаясь сообразить, где находится.

Автомобиль въезжал в коттеджный поселок. Кирпичные дома самой безумной архитектуры были натыканы столь густо, что хоть записками перебрасывайся из форточки в форточку. Готические стрельчатые окна соседствовали с застекленными футуристическими беседками, тяжелые восьмиугольные башни с модерновыми «ласточкиными гнездами» под остроконечными крышами, что-то вроде альпийского шале – с чем-то вроде средневековой крепости. Лишь материал радовал единообразием – красный кирпич и зеленый шифер.

Развалюшка у дремучего леса, кажется, превращалась в новорусский эклектический особнячок.

– Нам не сюда, – мгновенный призрак улыбки коснулся Ольгиных губ. Или ему показалось?

За кирпичным буйством открылась улица хорошо сохранившихся, но, несомненно, старых построек. Ольга лихо притормозила у двухэтажного бревенчатого домика, выкрашенного зеленой краской. Сквозь щели в дощатом заборе виднелась дорожка из розовых плиток, мокрые голые кусты и голая бетонная стенка гаража.

Ольга стремительно перебрала кнопки мобильника и произнесла в трубку:

– Я вернулась.

В ту же секунду ворота гаража бесшумно поехали вверх, одновременно сама собой распахнулась калитка.

– Иди пока к дому, я сейчас.

Егор выбрался из автомобиля и по-собачьи встряхнулся, разминая затекшие мышцы. Он заглянул за калитку – кто-то же ее открыл – но дорожка пустовала, только ветер побрякивал у дверей китайской висюлькой из алюминиевых трубочек.

Такая себе не слишком респектабельная дачка. Внутри наверняка пахнет старым сырым деревом, обои отстают от стен, а по углам прячется паутина.

А холст картины набух и подгнил.

– Открывай. У нас гость, – негромко сказала Ольга позади. Опять в мобильник; странный способ общаться. Кто у нее там в доме, ребенок, что ли?

Дверь бесшумно отворилась сама собой. Крохотная обшитая деревом терраса – два шага, еще одна дверь, распахнутая настежь… и Егор застыл на пороге.

Больше всего здесь было стали и светлого дерева. Хрупкая на вид лестница вела на второй этаж, налево пол поднимался на две ступеньки, и там за двойной аркой виднелись хирургически белые шкафы – видимо, кухня. Направо уходил короткий коридор, в неглубоких нишах прятались двери. Все очень стильно: узкие шкафчики, стены выкрашены бледно-желтым и чайным, несколько светлых пейзажей вполне в духе Маслова. Никаких стеклянных панелей, что приятно: в новомодных хромово-стеклянных интерьерах чувствуешь себя исключительно неуютно – как в аквариуме.

Раздалось негромкое жужжание, и на лестнице появился… громадный игрушечный робот в броне из белого пластика. С круглой головы смотрели непроницаемые стрекозиные глаза. В первую минуту Егор готов был поклясться, что это ребенок в роскошном карнавальном костюме, так естественны, человечны были его движения.

– Хозяин, здравствуй. Гость, здравствуй, – произнесло оно смешным мультяшным голосом и принялось шустро спускаться по лестнице: длинные ноги экономными движениями сгибались в коленях, маленькие ступни уверенно попадали на ступеньки. – Дом в порядке. Марвин умница.

Егор застыл в нелепой позе, так и не сделав шаг. И чуть не подпрыгнул, почувствовав легкий тычок в спину.

– Проходи-проходи, – сказала Ольга, и Егор почувствовал, что она улыбается. – Извини, не предупредила сразу. Это умный дом. А это Марвин – он робот.

* * *

– Мой папа увлекался электронными игрушками, – говорила Ольга, болтая ложечкой в чашке. Они сидели на кухне, напоминающей рубку космического корабля, Егор и половины здешних агрегатов не узнал.

На стене висели безумные часы в форме размытой кляксы, перевернутые почти вверх ногами, тройка была полупрозрачной, вместо девятки торчала хромовая игральная кость, а стрелки походили на сверкающие спицы.

Чаепитие со Шляпником и Мартовским зайцем.

– Роботов у нас шестеро, но Марвин самый умный.

– Марвин умница, – подтвердил восседающий на табуретке робот. Он ворочал круглой головой, словно внимательно прислушивался к разговору. Росту в нем было, как в семилетнем ребенке. Игрушечные ручки с четырьмя пальцами сложены на столе.

– По паспорту его зовут Бета-что-то-там. Но мне больше нравится Марвин, как у Адамса. Хотя он, конечно, совсем не параноик.

Маслов взял с тарелки третий бутерброд и под непроницаемым взглядом стрекозиных марвиновских глаз чуть не положил обратно. Если это и не была ксенофобия, то нечто очень близкое к ней.

– Что касается реставрации, – Ольга отставила чашку и переплела длинные пальцы. – Портрет, с которым ты будешь работать – дедушкин. Если присмотреться, кажется, что его писали два художника. Я решила посмотреть, что было нарисовано вначале.

В домашней обстановке Ольга не стала мягче, да и разговаривала все такими же рублеными фразами. Она скинула ветровку, под которой обнаружилась черная футболка с нарисованным во всю спину кукишем, но осталась в тех же джинсах. И босиком – тапочек в умном доме не предусматривалось.

– Я сейчас покажу тебе твою комнату и сам портрет. Как пользоваться домом, разберешься. Марвин тебе поможет. Марвин поможет?

– Марвин поможет, – подтвердил робот мультяшным голосом.

– Он говорит еще по-английски и по-японски, так что при желании можешь попрактиковаться, – усмехнулась Ольга. – Холодильник будет в твоем распоряжении. Я не особо люблю готовить, но если ты сильно привередлив, можешь заказать что-нибудь через Интернет.

– Да нет, я вполне…

– Ну и отлично. Марвин, в кабинет.

В коридоре деловито елозила черная таблетка, посверкивая огоньками и тычась в углы. Робот-пылесос, наверное. Марвин первым затопал по ступенькам, и Егор снова поразился изяществу его движений.

– Марвин, пригласи гостя.

– Гость, иди за мной.

Мягкий свет сопровождал их: лампы включались метрах в двух впереди и гасли за спиной. Егор устал удивляться.

– Здесь будет твоя мастерская.

Комната, похоже, служила кабинетом. Обстановка выдержана в сером тоне, но не стерильно-бледном и не густо-сумеречном, а в теплом и мягком. Места достаточно для танцевального зала. Два компьютера по углам, легкие книжные полки, а на подоконнике жужжит робособака, виляя хвостом, суставчатые ножки вывернуты под странным углом.