Прогулка по висячему мостику

– А может, есть?

– У тебя?

– У Женечки.

– У него, видимо, на многие вопросы есть ответы, но ведь он даже тебе их не дает.

– С чего ты взял?

– Не знаю… – Влад немного помолчал задумавшись. – Я просто знаю, – сказал он уверенно и снова задумался. – Он боится тебя.

– Кто?

– Евгений Вениаминович. Точнее, не боится… это неверно… я не знаю, как правильно выразиться… он в восторге и ужасе благоговеет перед тобой.

Ира рассмеялась:

– С чего ты взял? По мне, так я сама испытываю к нему нечто подобное!

– Не-ет. Возможно, он, бывает, и выбивает почву у тебя из-под ног, может, даже и очень часто. Он просто искуснее тебя… пока…

Влад долго молчал, а у Иры сердце стучало в висках от нетерпения и предвкушения Великой Тайны. Она не смела перебивать его молчания, боясь спугнуть то, что он хотел и одновременно не хотел ей сказать. Влад действительно колебался, но, в конце концов, встал у Иры за спиной на колени и закрыл ее лицо своими ладонями. Она опустила веки.

– - -

Перед глазами появилась Женечкина гостиная. Влад сидел в кресле, Женечка – на диване.

– Евгений Вениаминович, Вы любите Иру?

Женечкины глаза сузились в хитрой усмешке:

– Ревнуешь? – он рассмеялся. – Она обворожительна в постели! Правда, временами бывает социально опасна, – он снова рассмеялся и скосил взгляд на свою руку с едва затянувшимся шрамом. – Ты думаешь, ее можно любить? В смысле общепринятого понятия: «любовь мужчины к женщине». Хочешь сказать, что ты ее так любишь?

– Да…

– Ошибаешься, мой мальчик! Влюбиться в нее по своему недомыслию и тотальной непробиваемости мог только такой, как ее бывший муженек или этот престарелый Игореша. Знаешь, о ком я?

– Нет…

– Неважно. Этим олухам, да и не только им – просто об этих я осведомлен лучше, чем о других – многое невдомек…

– Мне, признаться, тоже…

– «Тебе, признаться, тоже»? – Женечка расхохотался. – Брось! Ты малость запутался в терминологии, оттого и сравниваешь божий дар с яичницей. Ты прекрасно знаешь, зачем ты рядом с ней, а я знаю – зачем я. Тебе просто еще не приходилось любить женщину, а придется, а может и не одну – тогда почувствуешь разницу. Любовь, штука прикольная, только она уходит, точнее, любовь не уходит – объекты меняются. Ира останется навсегда – в этом разница… одна из разниц.

– Так это и есть любовь!

– Вообще-то – да. Только не та, которую ты имел в виду. Знаешь, почему тебя тянет к ней в постель? Да и меня тоже. Думаешь, любовь? Страсть? Не-а! Телом убеждаться в том, что она женщина, то есть просто человек! Тело убеждать в том, что она женщина, то есть просто человек! Это единственная возможность сохранить свои человеческие мозги – иначе взорвутся. Ты не отдаешь себе в этом отчета, да и я, по большому счету, тоже. Просто я, в отличие от тебя, знаю, что это так.

– - -

Влад убрал свои руки от Ириного лица. Она хотела что-то сказать, но он властно отрезал: «Всё! Спать».

– - -

Начало светать. Ира, стараясь не разбудить Влада, выскользнула из комнаты. На улице к ней присоединились Зив и Лоренц. Ира шла очень быстро, чтобы как следует разогреться перед предстоящим купанием в ледяной воде и тем же самым отогнать воспоминания о вчерашнем походе сюда.

Водопад приветливо громыхал. Ира быстро разделась и вошла в обжигающе холодную воду. Дыхание перехватило, сердце бешено заколотилось. Вчера ночью всех этих неотъемлемых эффектов воздействия ледяной воды она не ощутила. Видимо, потому что рядом был Влад, и она просто не сфокусировала на них внимания. «А вообще, интересная вещь внимание! Если его на чем-то не фиксируешь должным образом, то этого чего-то вроде бы и нет вовсе», – подумала она, вылезая на берег.

Влад встретил ее в гостиной, накрывая на стол.

– Интересная вещь внимание! Если его на чем-то не фиксируешь должным образом, то этого чего-то вроде бы и нет вовсе, – сказал он, усевшись напротив Иры.

– Ты меня начинаешь пугать не хуже Женечки!

– И чем это я тебя напугал «не хуже Женечки»?

– Сегодня, занырнув под водопад, я ощутила, до какой степени вода ледяная: у меня перехватило дыхание, сердце бешено забилось. Я и вчера ночью, естественно, чувствовала, что водица там отнюдь не как в горячей ванне, но мое внимание как-то не особо фиксировало этот факт. В общем, когда я вылезла на берег, в сознании промелькнула фраза, которую ты только что озвучил.

– Ира, ты очень часто говоришь вслух то, что я думаю, но я же не пугаюсь?

– Вот именно: ты не фиксируешь на этом внимание. А я фиксирую… – последнюю фразу Ира проговорила как бы самой себе. – Ладно. Хватит. Поехали смотреть поющий дом.

– Как скажешь…

– - -

Стоило Ирине и Владу захлопнуть за собой калитку, как «Аллилуйя» из оратории Генделя «Мессия» торжественно грянула в их честь. Встретивший их Валентиныч что-то рассказывал и показывал, отчитываясь о проделанной работе. Ира, казалось, очень внимательно его слушала и даже достаточно живо обсуждала что-то, но, как констатировала она сама для себя, большую часть ее ВНИМАНИЯ поглощало пение дома, так что с Валентинычем она общалась почти машинально. Впрочем, она не особо нуждалась в его пояснениях: во-первых, потому что прошлым вечером Влад во всех подробностях доложил ей обстановку, а во-вторых, все и так было на лицо. Преображения дома стали весьма ощутимы, и это значило, что работы здесь вскоре потребуют гораздо больше ее ВНИМАНИЯ. «…опять ВНИМАНИЕ» – промелькнула, кольнув сознание, мысль. Но этого самого ВНИМАНИЯ уделять поющему дому в необходимых количествах у нее вряд ли получится. В ближайшее время предстоит напрочь погрузиться в доводку эскизов, а затем и вовсе уехать и, скорее всего, на весьма длительный срок. «Придется затормаживать работы, а то и вовсе останавливать на какое-то время», – гласил неутешительный вывод, который Ира отчего-то не посчитала нужным озвучивать, хотя и понимала, что уж по крайней мере Валентиныча она должна ввести в курс дела.

День стоял очень даже теплый, но вступление осени в свои права уже чувствовалось. Ира, Влад и Валентиныч спустились во двор и направились к смастеренным из опалубки столу и скамейкам. Вдруг у Иры чуть ли не из-под ног выскользнула черная гадюка. Ира вскрикнула от неожиданности и оказалась в объятиях Влада. Валентиныч схватил кусок чего-то из строительного мусора, и уже кинулся за гадюкой, но Ира остановила его:

– Не надо! Валентиныч! Пусть себе ползает – она ведь никого не трогает!

– Да уж! Никогда не видел гадюку на самом побережье. Где-то в горах – бывало, но чтоб почти у самого моря! Может, все же прибить?

– Не надо, – твердо сказала Ира. – Она не причинит никому вреда. Насколько я понимаю, раньше, ведь, ее тут никто не видел?

– Да нет…

– Вот и не увидите больше.

Валентиныч не разделял уверенность Иры, но от гадюки отстал. А она тем временем отползла поодаль и притаилась в траве. Впрочем, заметила это, скорее всего, только Ира.

– Посидите здесь – я сейчас приду.

Валентиныч с Владом уселись на скамейки, а Ира отправилась в сторону затихшей в траве гадюки. Стоило ей приблизиться, как змея неспешно заскользила в сторону орешника, там немного задержалась под старой хурмой и отползла в сторону. «Как и в прошлый раз», – отметила про себя Ира. Она не сомневалась, что и место под старой хурмой абсолютно то же самое, а лежал там такой же коричневато-зеленоватый плоский камень, как и в прошлый раз, тогда, в начале лета. Ира подняла его: «Это приглашение», – услышала она, но не поняла, кто это сказал и сказал ли вообще, а гадюка тем временем скрылась в шевелящемся от ее движения папоротнике. Ира засунула камень в рюкзачок и вернулась к Владу с Валентинычем. Там уже во всю шло обсуждение насущных проблем, и Ирина плавно влилась в него.