Прогулка под луной

— Вы знаете, сколько детей каждую весну убегает из детских домов? Перезимуют и бегут, — с усталой снисходительностью вещал пожилой, видимо, отягощенный заботами следователь. — Не успеваем отлавливать. И ваша найдется. Вынырнет где-нибудь в Арзамасе.

— Нет! — упрямо доказывала Маша. — Она не могла убежать. Это исключено. Она знала, что я оформляю опекунство, что я ее скоро заберу. Зачем ей было убегать?

— Кто знает, — возразил он. — А может быть, она вам не поверила. Или, допустим, ее дети обидели. Или воспитатели. Ну, мало ли что… Да и потом… она ведь, кажется, в психиатрической больнице лежала? Кто знает, что у нее на уме?

Маша нетерпеливо тряхнула головой.

— Вы так говорите потому, что ее не знаете! — кипятилась она. — Ну не из тех она, кто убегает. Убежать куда глаза глядят? Да кроме нас с Софьей Наумовной, у нее никого нет!

Следователь устало вздохнул.

— Ну и что же вы лично предполагаете?

— Я думаю… может, ее украли?

— Конечно, есть случаи — воруют детей, — согласился следователь. Он сел напротив Маши за свой стол и положил руки перед собой. Он смотрел на нее как терпеливый учитель на дотошного ученика. — Ну сами подумайте, девушка. Вот вы задумали украсть ребенка. Наверное, вы выберете одиноко играющего во дворе, а не детдомовскую ораву в лесу, где вас обязательно заметят две-три пары любопытных глаз.

— Ведь не заметили…

— Потому и не заметили, что не было никого. Хотя, конечно, мы и этот вариант не исключаем. Проверим.

И следователь поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Мысли у Маши разбегались. Она никак не могла объяснить себе это злополучное событие. Ни с каких сторон оно логике не поддавалось. Ну не могла Алька убежать, зная, что на днях, а именно через два дня после экскурсии, ее заберут домой и все будет нормально!

Она брела по тротуару, уставившись себе под ноги, и думала, думала.

В голове не было никакого плана, только суетились беспорядочные, тревожные мысли.

Когда с ней поравнялся серебристый «вольво», Маша не сразу заметила сей факт и некоторое время шагала вровень с машиной.

— Маша…

Она обернулась и увидела Бориса. Почему-то совсем не удивилась, молча кивнула ему, продолжая двигаться.

— Тебя подвезти?

— Нет-нет. Спасибо. Я просто гуляю.

— Я вижу, ты совсем замерзла. Садись.

Маша пожала плечами и открыла дверцу машины. Борис улыбнулся.

— Хочешь кофе? Тут рядом есть приличное кафе.

— Можно.

К встрече с Борисом Маша была не готова. К такой вот неожиданной, на улице. Если бы он сам пришел к ней домой, тогда понятно. А так… Как себя вести? Как со старым другом или как с бывшим женихом после ссоры?

Но когда они пришли в кафе и уют этого крохотного заведения на три столика окутал ее, она поняла, что рада встрече. В конце концов, он выслушает ее. Когда-то он легко решал все проблемы. Он все знает, все умеет. Пусть хотя бы посоветует что-то! Ей сейчас не думалось о своих личных отношениях с Борисом. Это потом. Сейчас Алька.

Кофе был настоящий, свежесмолотый, ароматный, крепкий. Пирожные аппетитно пестрели на тарелке. Все как положено.

А здесь правда ничего. Уютно… Маша сняла перчатки.

— Ну как у вас дела в фирме?

— Все о'кей. Новый контракт заключили, с немцами.

— Поздравляю. Я рада.

Маша вдруг почувствовала, что сейчас закашляется. Как назло, кашель был затяжной, надрывный, сухой.

— Хлебни горяченького.

Маша послушно отхлебнула из чашки. Помогло. Борис сходил к стойке и вернулся с пачкой ментоловых леденцов.

— Это «Холе». Помогает. Маша засунула леденец за щеку.

— Ты что-то бледная сегодня. Болеешь?

— Уже нет. Гриппом болела всю неделю.

— А-а… Я когда тебя на улице увидел, сразу понял, что у тебя проблемы.

— Да. Правильно понял. У меня проблемы.

Маша крутила в пальцах чашку и соображала, с чего начать. Следя за ее нервными движениями, Борис вдруг внутренне напрягся. А что, если… Ну конечно! И выглядит бледнее обычного, и эти дрожащие пальцы, и круги под глазами. Она не знает, как ему сказать!

— Ты что… беременна? — подсказал Борис, пытливо разглядывая лицо своей бывшей невесты.

Пальцы ее остановились, она подняла на него удивленные глаза. Рот открылся сам собой. Несколько секунд она так и сидела с открытым ртом, не зная, что сказать.

— Почему ты так решил?

— Господи, Маня, я же не мальчик! У женщин это заметно сразу. Лицо меняется. Да и потом, эти твои причуды с удочерением, эта безобразная сцена в офисе. Я должен был догадаться, что за этим кроется! Да это типичные капризы беременной женщины! А до меня как до утки, на третьи сутки! Господи, да это, в конце концов, меняет дело. Я же не знал! Да ты, конечно же, и сама не знала. Или знала?

Он накрыл ее ладони вместе с чашкой своими и буквально просверлил взглядом. Кажется, он был доволен своей сообразительностью. Такой поворот дела несколько смутил девушку. Было даже жаль разочаровывать его. Она спросила неопределенно:

— Что же это меняет?

— Ну не будь такой злюкой, Мань. Все меняет. Мы женимся. Ты рожаешь ляльку и нянчишься с ней сколько влезет! Когда у тебя появится свой ребенок, ты поймешь, как это нелепо — заниматься чужими.

— Но дело в том…

— Я все понимаю. Найдем, кто ее удочерит. Тебя это волнует? Найдем. Тебе нельзя так все воспринимать. Ты хоть у врача-то была?

— Была.

— Когда?

— Вчера утром.

— Ну и что?

Маша высвободила свои руки, отставила чашку в сторону.

— Мне очень жаль, Борис, но я не беременна. Я была у врача по поводу кашля. — Маша улыбнулась и добавила: — Но тронута твоим отношением. Вот уж не думала, что ты так обрадуешься.

— То есть как не беременна? Ты же сама сказала, что у тебя проблемы!

— Что, по-твоему, у меня других проблем не может быть?

Борис отодвинулся, оглянулся, полез за портсигаром. Закурил. На лбу пролегла складка. Маша почему-то почувствовала себя неловко. Словно она нарочно обманула его.

— Ну и какие же у тебя проблемы? — угрюмо поинтересовался Борис, не глядя на девушку.

— Алька пропала. Из детского дома.

— Опять двадцать пять! — Борис невесело усмехнулся. — Похоже, этот ребенок вознамерился мне испортить жизнь!

— Борис, я не знаю, что делать! Следователь считает, что она убежала. Но я не верю. Зачем? Куда? Они с детьми в лесу на экскурсии были. Все дети на месте, а ее нет. Если она убежала, то, может, заблудилась? Я совершенно не представляю, что нужно предпринять.