Прогулки с бесом, или "Gott mit uns"!

Русский язык и литературу преподавал замечательный учитель и великий знаток своего предмета Пётр Андреевич. Фронтовик, раненый и контуженный. Из его уст ни разу не вылетала стандартная хула на Николая Васильевича: "писатель, пусть и талантливо, но за основу своих произведений брал народные поверья и сказания…". Учитель ни разу не упомянул потусторонние силы с иронией, а вместо учителя литературы иронизировать в адрес потусторонних сил в класс приходили платные лекторы из "Общества безбожников", кои долго, нудно и настойчиво пытались "низвергнуть" бога чтением непонятного с бумажки. Не сидел во мне тогда бес, и некому было формировать в сознании провокационные вопросы к "ниспровергателям":

— Если бога нет, то чего об этом толковать? А если он есть, то тем паче не следует о нём чесать языки!

— Ах, ты мой дорогой и состарившийся бес! Ну, почему не вселился в мои пятнадцать лет!?

— Представь, что вошёл в тебя. Что могло быть после? Тебя, такого "сверхразумного" не по возрасту, остальные немедленно признали бы "вундеркиндом".

А теперь отвечай: "вундеркиндов" у вас любят? И кто бы взялся предсказать твоё дальнейшее существование?

— Скажи, почему Россия после переворота 17 года так легко и свободно отреклась от "веры отцов"?

— Потому, что не знала, и не знает до сего дня, во что верует. Беда основной массы верующих — вера в неведомое. Неизвестное. Редкое явление, свойственное только вам.

— Как понимать?

— Открой Библию на "Евангелие от Матфея". Найди цифру 5?

— Нашёл.

— С 33 позиции читай.

— Читаю: "Ещё слышали вы, что сказано древними: не преступай клятвы, но исполняй пред Господом клятвы твои. А я говорю вам: не клянитесь вовсе: ни небом, потому что оно престол Божий; ни землёю, потому что она подножие ног Его; ни Иерусалимом потому, что он город великого Царя; ни головою твоею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса сделать белым или чёрным. Но да будет слово ваше: да — "да", нет — "нет", а что сверх того — то от лукавого".

И как? Звучит?

— Лучше не скажешь!

— Простой вопрос: "христианам" ведомо о запрете Христа "не клянись вовсе"?

— Знают, но не все. Только "избранные". Когда "верха" требуют отключить память на слова запрета давать клятвы — мы отключаем. Все и враз. "Дружно, как один"!

— Тогда на кой ляд вам "вера с пробелами в памяти"? Клянётесь — вы, клятвы нарушаете — опять вы, а нас обвиняете:

— "Бес попутал!" — "попутать" умного — трудно, а путать дураков — удовольствие маленькое. Сами вы и путаетесь — что возразить? Резонно шпарит!

— Когда и где впервые люди поделились на тех, кто даёт клятвы, и таких, кто клятвы принимает? "Берёт на карандаш" клянущихся?

Количество клятв возросло после переворота семнадцатого года. В гражданскую. Клятвами рот затыкали. До переворота вы были не совсем… как бы мягче сказать, не обидеть… "качественными", а после семнадцатого года ваша порча пошла "семимильными шагами".

— Что ты постоянно и во всех случаях суёшь в нос эту "точку отсчёта"!?

— Разве я "историческую веху" устанавливал? Сами установили и семьдесят лет ею гордились на всех перекрёстках! И переворотов вам не устраивал! Какие ко мне претензии? Не вы ли после семнадцатого от нас отказались?

— Не совсем… Вызывали вас, чтобы "попутаться" вами, ты прав…Бей, добивай! Ничего не могу с тобой поделать, "сопротивление бесполезно" и ты это знаешь!

— Советской власти только из-за одного пятого отдела Евангелия от Матфея стоило начать борьбу с учением Христа. Ну, как же! Представь ситуацию: нужно вас, дураков, столкнуть на мерзость, а мерзости делать вера не дозволяет? как устранить противоречие? Просто: объявить веру "заблуждением" и после её упразднения ввести в употребление клятвы. Так всё просто! Вы и прежде-то преступали законы чужой веры, но продолжали числиться "христолюбивыми", а после семнадцатого вы просто взбесились! Но как потом всё хорошо пошло! Вы стояли рядами и орали, ничего не соображая: "клянёмся!" Кому и в чём вы "присягали на верность"? об этом можешь сказать?

— "Верхам" мы клялись! По "спецзаказу".

— И никто вам не растолковал, что "клятва — мать предательства". Нет клятвы — нечего и нарушать. У вас "мать-клятва" всегда была только "торжественной", иных в "репертуаре" не было. Вас клятвами, как кровью, вязали. Основа в другом: те, кто вас призывал "клясться на верность", сами в такие глупости не верили.

— А как быть с "присягой"?

— Один чёрт! Клятва, только "военизированная".

Глава 20.

О "затянувшемся прошлом".

"Советская историческая наука" условилась считать: "эра строительства социализма в отдельно взятой стране" началась не на другой день после захвата "почты, телеграфа и банка", а чуть позже, после "раскачки" с названием "Гражданская война". Короткая, по историческим меркам, но губительная задержка упомянутого "строительства светлого будущего". Гражданская война имела полное сходство с последствиями, кои бывают после болезни полиомиелита.

"Строительство социализма в отдельно взятой стране" началось с того, что умные пройдохи из пришлых предложили осёдлым дуракам навешать вокруг в изобилии лозунги с призывом:

"Пролетарии всех стран, соединяйтесь!"

Пролетарий — он и есть пролетарий, и ему ничего не оставалось делать, как только подчиниться приказу пришлых прохвостов. Мало кто из "объединявшихся" спрашивал, для чего, или против кого м с какими целями нужно объединяться пролетариям в стране, где они "победили и пришли к власти"? Если и находились чудаки, коих мучил смысл "объединения пролетариев", то им тут же, без задержки, устраивали "разъяснение" руками самих пролетариев. "Объяснять другим", как выяснилось позже — любимейшее занятие пролетариев. Пролетарии и без лозунгов всегда были вместе, они никогда не жили по отдельности.

— А что будет после объединения?

— Всеобщее счастье, болваны!

Как иначе? Как можно было славить в захлёб то, о чём никто и ничего не знал?

— А ведь славили…

И до сего дня замечаю в себе такое: так и тянет рассуждать о том, о чём не имею ни малейшего представления. Для такого опасного занятия при полном отсутствии знаний, хотя бы талант нужен! Рассуждать о том, чего не знаешь — великое искусство, "дар свыше", но всё же наивысший дар — это верить в неизвестное.

— Вы — первые в списке.

— Докажи?

— Легко! Вспомни о двух "великих вождях мирового пролетариата" и о том, как один из них однажды увидел "призрак", что шлялся по Европе? Никто его не видел, и только он "зрячим" оказался! Мало того, что сам разглядел, но в письменном виде рассказал о нём "слепым". Рассказ о блуждающем "призраке коммунизма" был, пожалуй, мощнее библии! Всё повторялось: один "открыл бога", другой — "призрак". Бесценное свойство "видеть невидимое" плохо обернулось для многих народов на Земле. Даже не знаю, что лучше: говорить о том, чего не знаю, или видеть невидимое?