Прогулки с Бесом

9. Когда, где и в каких местах принудительного содержания находились?

– Как думаешь, сфантазировать и нарисовать совецкий лагерь? Не писать на воротах "Арбайт махт фрей", но поместить портрет "вождя, учителя, отца и друга (всего!) савецкого народа"? Мест лагерных в отечестве хватало, опишу одно и помещу в Рейхе? Такое просто сделать: лагерь везде лагерь, какие опознавательные знаки на него не вешай, разница в лагерях несущественная. Какая разница, где перейду границу жизни и смерти? Комендант немец - так и ненавидеть основания имелись, но какими эмоциями наливаться в адрес коменданта "нашего" лагеря в Анкете не сказано, пробел. Поди, "родной совецкий" лагерь не хуже немецкого устроен, гуманнее и добрее.

Фодовские умники займутся выяснением моих показаний?

– Никто проверками заниматься не будет, прошло время проверок, остынь.

– Тогда ответь, дорогой друг и товарищ, за каким хером... пардон, хреном, подробности выспрашивают?

– Любимое ваше занятие с определением "издевательство добротой", хотя фондовские товарищи обязаны молча выплатить положенные суммы и сказать:

– Простите!
– не сделали, но сунули под нос анкету с намерением освежить в памяти прошлое.

– В чьей памяти? В моей? Положим, освежили, так не во славу себе, какая нужда вороватой столичной сволочи в моей исповеди? Без них прошлое прекрасно помню.

– Вмешиваться в душевные отношения комендантов лагерей и подопечных - скучное и пустое занятие, ничего нового не дающее, но чревато обвинением в кощунстве, а там и до анафемы рукой подать. На такое вы скоры, технология взаимного обличения отработана до совершенства и не забыта до сего дня.

– Одно плохо: силу потеряла, сегодня на доносы власть не реагирует, анафема превратилась в пустой звук.

10. Подвергались ли Вы каким-либо псевдо медицинским экспериментам и чем это подтверждается?

– Не подвергался, очередь не дошла. Если проклятые враги над кем-то и ставили опыты, то всякий опыт ограничен по времени. Да, устраивали опыты над живыми людьми, установленный факт. Страшное, не человеческое занятие, слов нет, подопытные знали, чем кончится пребывание в жизни и проклинали мучителей. Но пришло время, тётя Справедливость очнулась, и каждый получил своё.

– Ни все, ни все! Как быть с теми, кто на тебе, как на кролике, проверял "успехи социалистической системы ведения хозяйства" полных семь десятков лет? Нет, конечно, явных экспериментов никто и никогда, как враги, так и друзья, над тобой не производили, нет! Вроде бы никто не выяснял вопрос: "на сколько лет такой жизни их хватит"!? Единственный документ, подтверждающий факт "псевдо медицинских экспериментов" над тобою - твоя Трудовая книжка с записями о сорока пяти годах рабочего стажа на стойках социализма - пел провокационную песнь квартирант.

– Хочется задать встречный вопрос "товарищам" из Фонда:

– Как долго протянул полудохлый от бескормицы малый, вздумай враги произвести над ним пустяковый псевдо медицинский эксперимент? Мудозвоны фондовые, как мог выжить после эксперимента, а если выжил - тогда эксперимента не было? Бес, если соврать "производились" марок прибавят?

– О каких марках грезишь, кто прибавит? Где справки о телесных страданиях? Представляю: окончили враги проверку на прочность русского полудохлого восьмилетнего малого, сняли с экспериментального стола и немедля справочку выдали:

"Такой-то (полное ФИО немецким "шпрехером"), находясь в исследовательском центре города N, группой врачей Рейха подвергся испытаниям на прочность, устойчивость и сообразительность в деле...... (указано каое именно) Испытания прошёл с результатом выше среднего и оставлен жить" - следует описание медицинской латынью сути эксперимента на сотне страниц.

11.Где были освобождены, когда, кем и как?

– Без утайки отвечать?

– Валяй...

– Вызволяли свои, а случись заокеанским воям меня освобождать - послевоенный монастырь не увидел предательское племя наше, скрылось оно в земле за Атлантикой.

Тётушку освобождали американцы, и было это в "стальном сердце Германии", Рур, Эссен.

Через короткое время длинною в двадцать четыре часа после счастливого события по освобождению от неволи, в лагере перемещённых лиц появился холеный, одетый с иголочки, майор. Молодой. Тётушка по причине слабого владения грамотой не произносила "майор", пользовалась неправильным "маёр" без малейшего намерения унизить честь и достоинство совецкого офицера. Не одна тётушка искажала звание советских офицеров, русские женщины первую ступень старшего офицера поминают "маёром"

– Ничего не поделать, особенности речевого аппарата, во всяком народе свои, чтобы не искажали звание не держать служивых в майорах, но переводить в подполковники без учёта стоит того, или нет.

– Определение "малограмотные женщины" неверное, хватает случаев когда и грамотные не могут применить знания к месту, не видят точек приложения знаний, отчего проходят за малограмотных.

Маёр, появлявшийся каждое утро, по тётушкиному определению, имел "хорошо подвешенный язык", на много лучше майора-замполита времён моего прохождения трёхгодичной воинской повинности в строительном батальоне. О своём "маёре" ниже и с малыми подробностями.

Тётушкин майор являл образец болтуна-вдохновителя напрочь лишенного воинского дара, но понимавшего "дух времени" и "куда ветер дует" Единицы приходя в мир "политическими соловьями", "маёр" им был и пел:

– "Родина-мать с тоской и со слезами на глазах, с широко распахнутыми руками и с цветами в них, ждёт вашего скорейшего возвращения к родным очагам, дорогие друзья! И пусть молодые русские люди не поддаются уговорам заокеанских друзей о хорошей жизни за океаном, если решатся туда уехать! Ничего прекраснее, как вернуться на родину быть не может!" - врал, сука! Знал, что врёт, и всё же врал! Это была настоящая "блядь в галифе"

Мало расспрашивал тётушку о пребывании в Рейхе по причине глупой молодости. Но есть и оправдание: не сидел Бес, некому было формулировать враждебные провокационные вопросы.

– Обращаясь к рабам с востока, майор поминал "совецких" людей, "русских", чем блудил "маёр", на что нажимал?

– Какая разница на сегодня?

– Большая! Древний майор не полным дураком видится, всеми сферами жизни вашей дураки управляли, и только в органы дураков не брали. Савецкий "нахт игаль" хорошо разбирался, какие душевные струны молодых людей трогать, а какие ни в коем разе. Поминай "маёр" совецкую власть неизвестно, сколько молодого народу отказалось возвращаться на родину и портить отчётность.

– Массовик-затейник в погонах излишне старался, "рабы с востока" в маёрских соловьиных переливах не нуждались, без фальшивых трелей рвались домой.

– В среде "рабов с востока" телом были и рабы духом, они-то и травили сознание измученным тоской по дому ребятам:

– Погодите, родина вам припомнит работу на немцев, долго, с пристрастием, будут выяснять, как и почему попали сюда! Не раз пожалеете, что послушались болтуна!
– так отзываться о "спасителе" после трёхлетнего пребывания в оковах!?