Прогулки с бесом

– Не было у них такой пословицы, поэтому они так легко и отказались от подарков из Fatherland!

– Удивляет и поражает древняя немецкая мораль: почему не предложили спасённое добро и немедленно!
– сложить в большую кучу!? Как и почему добро стало законным трофеем пособникам? Премией за храбрость?

– Всё просто: "немецкая мораль" говорила: "гибнущее в огне - огню и принадлежит, а если какой-то безумец вступает в спор с огнём, то, как можно наказывать за такое? Он достоин награды и почестей, но не возмущения! Они не мародёры"!

– Крайне не гибкий народ! Полное отсутствие гибкости! Случись со мной такое, так я бы всё спасённое добро приказал живо вернуть на место! Для профилактики, чтобы другим неповадно было, расстрелял парочку-другую любителей народного имущества, а отличившихся при спасении социалистического имущества наградил "Почётной грамотой"... посмертно...

Гибкий я, смышлёный, мать Природа от рождения поставила законы изобретать на каждый момент жизни, походя изобретаю законы, плевать на орущих, кто кричит будто живу по понятиям.

А немец? Если наблюдаемое событие не подпадает ни под какую статью его закона, то происходящего события для него не существует, оно его не трогает.

Но это только наши с бесом домыслы, и ничего осудительного в них мы не находим. Утешает и оправдывает: Истории известно враньё куда мощнее бесовского! Нужно сказать, что на враньё больших размеров требуется лицензия. Сколько "вралей без лицензии", кроме меня и беса, проживает на сегодня - не знаю, но прежде таких, как я, беса ещё никому не удавалось "взять за жабры", карали длительным пребыванием в местах, где "Макар телят не пас".

Непреодолимая, объяснимая сила тянет рассуждать о том, о чём не имею ни малейшего представления: о "совецком" кино.

Деталей "кухни советского кино" не знаю, а посему могу ошибаться и не подниматься выше суждений заурядного потребителя киношной продукции

Возвращаемся в сцену "вытягивание горящих бочек за пределы станции".

В советских фильмах о войне, если идёт "показ борьбы советских людей на железнодорожном транспорте, захваченным врагом", в кабины бывших

советских паровозов враги помещали "советских" машинистов без задней мысли о том, что такой "советский" машинист - уже "не советский", если своим трудом перемещает вражеские грузы. Коллаборационист, "холуй и вражеский прислужник продавшийся врагам за кусок хлеба"!
– и опять без пояснений: "какая сволочь подвела к служению врагам"?

Но фонограмма фильма не делала пояснений и не говорила: "советским паровозом управляет вражеский прислужник". Нелепица явная. Как её миновать?

Если бывшим "советским" машинистам захватчики доверяли и принимали на работу, то кем машинисты становились? Ответ прежний:

– "Предателями, изменниками родины и вражескими пособниками"!
– иных названий не было ранее и не ожидается впредь. Тех, кто рабочий люд сделал "вражескими пособниками" - упоминать не будем. Повтор.

Рождается провокационный вопрос: для чего в фильмах советской выпечки "режи" помещали вооружённых вражеских солдат в кабины машинистов? Паровозная кабина тесная, места хватает только для обслуживающего персонала из трёх человек, а что четвёртому в кабине делать? Чужаку, не понимавшего ни единого слова в русском языке? Путаться под ногами у обслуживающей бригады? Вопрос не подается объяснению.

Если бывший "совецкий" машинист работал на Рейх добровольно, то немецкий солдат с оружием в кабине был лишним, ненужным. Но это немецкая логика, чужая, а моя совсем иная: немецкий солдат охранял бригаду от опасности, коя могла свалиться на прислужников: русские работники на Рейх давали подписку на верное служение Империи, а потому автоматически переходили в разряд охраняемых людей.

– Тупеешь, брат: вражеский солдат с оружием в тесной кабине паровоза - сильнейший кадр совецкого кино: сколько адреналина он выбросил в зрительскую кровь? Вспомни, как в напряжённый момент повествования советский (русский) машинист, "оставаясь в душе "совецким человеком", ударом гаечного ключа большого размера по голове путающегося под ногами немца, нейтрализовал его и выполнял задуманное сценаристом действие!? Каска не спасала солдата от удара ключом, каска играла главную роль в кадре, когда наезжала на глаза оглушённому врагу. Помнишь, как ликовал зрительный зал? Особенно, если на три четверти зрителями была детвора? Кто задумывался над пустяком: "с чего бы русский машинист, вначале честно работавший на врагов, вдруг поднимал восстание!? От сознания "глубины падения"? Одумался, раскаялся в содеянном и по мере сил своих и талантов - "выполнил задачу по очистке родины от иноземцев"!? Ох, уж эти непредсказуемые русские"!

– Когда русский машинист вытягивал горящий состав из бочек с бензином со станции, в кабине паровоза присутствовал немецкий солдат?

– Перед началом выполнения "смертельного номера" Медведь приказал помощнику и кочегару покинуть локомотив:

– Мужики, спасайтесь...

– А ты!?

– Как-нибудь... Чего всем-то погибать?

Медведь, как и отец, не знал ни единого немецкого слова, а если и знал - по природе молчаливой своей - не сказал понятное только четвёртому обитателю в форме солдата вражеской армии:

– Weg! Раус!
– солдат и без напоминания понял: дело - "швах" и пора давать ходу.

Если верить советским фильмам о войне, то "был ли мальчик"? То есть, немецкий солдат с автоматом в кабине паровоза?

– Был. Но он первым покинул "судно", как только понял, что собирается делать этот мрачного вида русский механик.

Никто теперь об этом не узнает, поэтому эпизод с вытягиванием состава из бочек с бензином, на железке их, называют: "наливные", запишем в "фантазии" с пояснением: "неуёмной". Беспредельной, то есть.

И ещё по одной причине сказанное следует занести в область фантастики: невозможно проверить бесовские повествования о "яркой ночи" в декабре сорок второго года: мог выдумать всё от начала и до конца!

Оно, конечно, для впечатлений-устрашений можно было той же фантазией привезти на станцию не наливной состав, а что-то иное и страшнее бочек с бензином... Хотя бы вагоны с артиллерийскими снарядами всех калибров, но бес возразил:

– Представил эшелон с рвущимися боеприпасами? Ну, и как, получилось? Сколько домишек вокруг станции прекратили бы существование, сколько бед принесли бы жителям ближайших улиц? Помнишь, как недавно на телевиденье рвались снаряды на складе боеприпасов у соседей к югу от вас? Сколько канонада длилась? Сутки? Трое?
– и совместно пришли к выводу: "тогдашние горевшие бочки с бензином не в пример безобиднее нынешних горящих складов с боеприпасами".

Кто уличит нас во лжи? Все участники тех событий в ином мире.

Ах, почему не медиум и не дано мне входить в общения с душами умерших вражеских пособников!? Почему бес, этот чёртов всезнайка, ничего дополнительного, кроме отцова рассказа о событиях на горевшей адским огнём станции, не хочет добавлять? Если что и рассказывает, то рассказанному нет веры?

– Мне не дана способность общаться с душами умерших. Во имя когда-то царившего "социалистического реализма" окажи милость, разыщи дух машиниста, что в мире живых носил кличку "Медведь" и спроси: "чем ещё, кроме желания свести счёты с жизнью, руководствовался, когда вытаскивал вражеский наливной состав? В определение "героизм" его деяние вписать позволительно?

– Какой, к чёрту, героизм! Героизм тогда таковой, когда совершается во благо отечества! А если машинист вытаскивал со станции бочки с топливом для вражеских танков - какой он "герой"!? Если бы он, как и все, занялся сохранением своей жизни - его бы никто не осудил за такое и в первую очередь - сами враги. Почему предавал "весь советский народ"? Пусть бы эту станцию, со всеми её обитателями, как чужими, так и своими, взяли черти! Пусть бы там всё сгорело! Нет бензина - нет и танков! И меньше ртов, что просили есть после войны!