Прогулки с бесом

– Как вы оказались в прифронтовой полосе!?

– Метель сбила, заблудился...
– довод убедительный, возразить нечего, господин начальник видел силу русской метели третьего дня... В городе, а какова она в поле - нет, этого испытать не пришлось. Метель оправдывала появление русского мужичка в прифронтовой полосе, но коробка спичек с деморализующим текстом сообщения из Рейха сводила все оправдательные доводы на "нет". Она, проклятая, портила картину отцовой невинности.

На вторые сутки пребывания родителя в Гестапо, туда явилось высокое железнодорожное начальство на предмет выяснения степени вины их работника. Нужно сказать, что железнодорожное начальство кинулось бы спасать прислужника незамедлительно, сразу, как только Крайродной уведомил "командиров" о бедственном положении друга.

Вопрос древней немецкой морали, о нынешней ничего не знаем: "на кой хрен начальнику являться в грозное учреждение и спасть работника из аборигенов? Сам заплуталв меновых операциях - сам и распутывайся, не подставляй руководство под ненужные вопросы! Оказывал мелкие услуги? Было, так за услуги получил расчёт марками по европейским правилам!" - нет, начальники двух серьёзных организаций военного времени пришли к выводу, что преступление работника из русских не велико и совершено не по умыслу, а неведению. Задержанный не писал на коробке сообщений о бомбардировке англо-американской авиацией городов Германии? Nain, боже упаси, как такое допустить! Как мог написать разлагающее и деморализующее германскую армию сообщение на немецком языке не зная языка? Три бранных слов на языке Гёте не в счёт. Работник из русских добросовестный, исполнительный и нужный на вверенном ему месте в трудное Рейху время!
– помнил начальник отцовы портфели старинной работы, вот они, два таше русской работы старого времени, всплыли, не дали утонуть, ничего бесследно не проходит в этом мире!

– Бесследно исчезают люди...

Отца выпустили. Никто не вербовал работать "на благо и процветание Рейха", хватало бумаги о "верном служении Рейху", кою отец подписал при найме на работу.

Расстались мирно, но начальник грозной организации не удержался от напутствия и настоятельно рекомендовал впредь "проявлять внимание и быть осмотрительным при совершении меновых операций" - определения сорта опасных операций и осмотрительности не было.

Храбрый сегодня, потому и веселюсь на полную в адрес начальника Гестапо:

– Как понимать ваше, Herre начальник, "будьте осмотрительны? Не менять автоматы-пистолеты PM-тридцать восемь на самогон и сало, что заложено в ваше "быть осмотрительным"? Бесяра, как думаешь: прилично петь "гимн" тогдашним переводчикам Гестапо делавшим переводы с русского на немецкий и обратно? Об иных органах дознания Рейха ничего не знаю?

– Пой! Всё едино никто не поверит.

Отцовы объяснения на немецкий язык переводила, да будет её душе вечный покой, приятная и обходительная женщина. Вежливая, а местами и ласковая и настолько доверительная, что у отца появлялось желание рассказать чего и не спрашивали, более того, что знал не по теме о коробке злосчастных спичек. Отец не понял, кем была переводчица: немка, хорошо знавшая русский язык, или русская в совершенстве владевшая немецким языком. Скорее, русская из "немецких прислужников", но как оказалась переводчицей в грозной организации долго рассказывать. "фольксдойче"? Эх, ну почему в своё время не расспросил отца!

– Кто были переводчиками в войну?

– Знавшие "идиш", язык на половину из немецких и еврейских слов.

– Могла переводчица быть еврейкой?
– ответа от беса не получено.

Тогдашние переводчики и следователи представляли тандем, а по иронии военного времени главному дознавателю отводилось вторая роль: начальник не знал языка аборигенов и довольствовался переводом, но всё переводчики сообщали дознавателям, "фильтровали базар" и как основательно установить невозможно.

– Допрашивай всех сгнивших в ГУЛАГе через переводчиков, глядишь, нынче прошлому никто и ничего не смог предъявить, не было погибших, три четверти загремевших "ни за понюх табаку" признали невиновными. Переводчики у немцев выполняли не только техническую работу "с русского на немецкий и обратно", привносили своё, редактировали ответы допрашиваемых.

Переводчица, работавшая с отцом, быстрее начальника поняла, что задержанный не представляет для Рейха угрозы и переводила отцов рассказ не дословно, а в смысл. Типа: "что слышу - то и перевожу"? Ныне такие переводы "синхронными" называют? Считай, женщина рассказывала повесть, а в повести можно что-то и утаить...

– А, в самом деле, есть хотя бы одна повесть военного времени, написанная переводчиком? Как с вражеской стороны, так и с нашей?

– Где ты, "душа переводная"? Не ты ли внушила шефу, что "дело" маленького русского пособника выеденного яйца не стоит? Пустяк, ерунда, мелочь, полное отсутствие криминала! Не думал этот маленький и пожилой человек разваливать Вермахт ужасными сообщениями из Рейха! Коробок злополучных спичек не масштаб для Гестапо, не дело столь серьёзному учреждению заниматься коробкой спичек!

– Рисковала женщина? Каков был размер её авторитета у начальства?

– Как переводчицы - весьма большой.

Были и другие факты ухода советских людей "из лап Гестапо", и таковых знаю два: отец и тётушка. Та самая, коя находясь в "логове врага" сумела выйти на Гестапо и приструнила хозяина бауэра, когда тот до предела распоясался в презрении к "рабам с востока". Странное дело, но Гестапо встало на сторону "рабыни" и удовлетворило тётушкино желание поменять работу в сельском хозяйстве на шахтном дворе. Тётушка просилась на подземные работы, но ей вежливо объяснили, что "в Германии в шахтах женщины никогда не работали". Даже в военное время.

– Чёртовы европейцы!

Третий случай из лагерной жизни тётушки таков: в соседнем, мужском лагере, в Эссене, работала русская врач из "немецких прислужников". Врачей от Асклепия позиции "враг/друг" не волновали, у врачей иное: "больной/здоровый", у них "клятва Гиппократа", им наплевать кто ты: враг, или друг. Дело врача - исцелить плоть, а всё остальное - дело политиков и прочих прохвостов.

Как и почему враги доверили русскому доктору работать в лагере? Куда подевались "расовые предрассудки"? Или в прошлых разговорах "о немецком расизме" много вранья?

Комендант лагеря, как любой комендант такого заведения, был страшной скотиной, но кто и когда видел гуманных комендантов лагерей? В те времена в лагере, будь то немецкий, или какой иной, комендант-гуманист применения не находил.

Комендант обожал привычку забивать лагерников насмерть. Доставлял себе "удовольствие", но поскольку это всё же Европа, то на каждый случай смерти заключённого составлялся акт с подписью лагерного врача. Нельзя убивать без акта! И русская женщина взбунтовалась:

– Ты людей убиваешь, а я должна прикрывать твои зверства "липовыми" актами? Не будет этого!
– время - военное, она - всего лишь врач из русских, сама на "птичьих правах"!

И опять странность: начальник лагеря, этот символ беспредельной власти во вверенном лагере, воплощение силы "нового порядка" - отступил!

Мог комендант применить власть к взбунтовавшейся русской врачихе и что угодно с ней сделать, но почему-то не применил? Приспешница ты, никто по сути, но комендант ничего с ней не сделал! Испугался? Чего? И другая странность: в Гестапо на "предмет усмирения" бунтарку не таскали, и вообще никто и ничего не сказал взбунтовавшейся русской медичке по теме её протеста! В паре с ней работал немецкий врач, и настолько был очарован смелостью русской коллеги, что, не раздумывая, предложил ей "руку и сердце"! Она не отказала, и всё это случилось в славном городе Руре в "грозном пламени войны".

Что сегодня думаю о Гестапо? Рядовая организация, но дураки в Гестапо не держались...

– ... дураки туда и не попадали... дуракам в Гестапо дороги заказаны...

Убивали в Гестапо? Убивали, ныне в рядовом и "родном" отделении милиции можно лишиться жизни проще и скорее, чем в чужом вражеском Гестапо времён войны.

– А что делать? Пьяная сволочь из "своих", изрыгающая хулу на "стражей порядка" не должна рёбрами рассчитываться за хамство?

– Пустое занятие: бить пьяных дураков, кои не осознают своей дури. Осознающий свою дурь - уже умный, а из тех выходит неосознанная хула, психика у них "сдвинута". И те, кто бьёт "сдвинутых" - не лучше избиваемых. Картина "двойного заболевания".