Проиграем?

А затем внезапно накатывает. Может он с кем-то танцевать на людях. Может! Просто я не его уровень. Не его… И даже если он мне в чем-то уступит, все равно я для него всего лишь «понедельник, четверг и суббота». И так тошно от этого стало. Хоть сейчас лезь в петлю. Вроде бы это такая ерунда, ничто, по сравнению с реальными проблемами. Однако дико неприятно от осознания, что он танцует и обнимает сейчас совсем не меня. Да, где-то там на задворках сознания я понимаю, что это банальная ревность, но от этого не легче.

Притягиваю пальцы ко рту и только сейчас понимаю, что такая дурная, пусть и не частая привычка, как кусание ногтей, мне сейчас не доступна. Просто потому что ногти наращенные. Пусть совсем небольшие, но красивые и аккуратные. Как я могу испортить такую красоту? Убираю ладонь от лица и тут же прихожу в себя. Да кому вообще нужны мои ухоженные ногти и вообще я? Клиническая идиотка, дубль два. Бар и ресторан…

Резко встаю из-за стола и, прихватив сумочку, выхожу на улицу. Иду, не глядя, до тех пор, пока на стоянке на глаза не попадается машина со знаком такси.

– Извините, а вы свободны или кого-то ждете?

– Уже свободен.

– Тогда мне до Питера, пожалуйста.

***

Ну не кино же это и не книга, чего я, собственно, ждала от этого юбилея? Предложение руки и сердца? Усмехаюсь в голос, на что водитель косо переводит на меня взгляд. А теперь и вовсе открыто пялится.

– Что?

– Мы приехали.

– Ой, – перевожу взгляд на дом. – Точно. Задумалась, извините. Сколько я вам должна?

Первая мысль – сейчас ошарашит и как в банальном кино такая лохушка как я обязательно попадет на деньги, но нет. Сумма, несмотря на приличное расстояние, оказалась вполне приемлемой. Поблагодарив водителя, вышла из машины и направилась в подъезд. Поднявшись на свой этаж, не поверила своим глазам.

– Ты что тут делаешь?!

– Тебя жду, разве это не очевидно?

Глава 17

С опаской открываю дверь, не зная, что ожидать от мамы. Вид у нее странный. Дерганный, что ли.

– Что ты хочешь? – осторожно интересуюсь я, пропуская ее внутрь.

– Мы одни?

– Пока, да, соседка должна прийти с минуты на минуту, – уверенно вру я и, кажется, впервые сожалею о том, что в реале она сегодня не придет. – Зачем ты пришла?

– Пойдем в твою комнату, раз соседка должна прийти.

Мама не спрашивает, в наглую открывает дверь и проходит в мою комнату. Прохожу вслед за ней.

– Да я смотрю твоя комната претерпела изменения. Хорошая кровать, – демонстративно садится на нее. И так меня это взбесило, что я совершенно не своим голосом рявкнула:

– Встань.

– А куда делась твоя псевдоневинная овечья натура? А?

– Что тебе нужно?

– Что? – ухмыляется. – Ты серьезно не понимаешь?! Это ведь Стас купил тебе эту кровать, – не спрашивает, скорее утверждает. – И это все тебе устроил именно он, верно?! – обводит рукой мою фигуру. – Как еще он тебя балует? – вскакивает с кровати и рывком открывает дверь шкафа. Скидывает на пол первую попавшуюся одежду.

Странно, но в момент, когда она продолжила выкидывать вещи из шкафа, у меня появилась какая-то апатия. Наверное, маму даже стоит пожалеть, ведь, по сути, она тронулась головой из-за любви. Неважно, какая она сама и ее объект любви. Если абстрагироваться и убрать свои обиды, она еще более несчастлива, чем я. Правда, моя жалость быстро проходит, когда перед глазами проносятся картинки из детства.

– Эти вещи я купила себе сама, мама. А кровать купил… мой мужчина. Точнее не мой, – усмехаюсь в голос. – А теперь, будь так добра, собери вещи и положи так, как они лежали.

– Какая же ты… шлюха.

– Я? – вновь усмехаюсь, не в силах сдержаться. – Это говорит мне женщина, которая спала с половиной мужиков в нашем доме? Ты же и есть самая что ни на есть шлюха. Только ленивый не показывал на тебя пальцем и не перешёптывался за спиной, что ты спала с очередным женатым мужиком. Так что, да, ты даже не проститутка, те хоть за деньги, а ты просто шлюх…

Договорить я не успела, какое-то мгновение, и мне прилетела хлесткая и болезненная пощечина. Прикладываю руку к горящей щеке и только спустя несколько секунд до меня доходит. Я уже не ребенок, который может молча сглатывать все обиды.

– Только попробуй меня еще хоть раз тронуть. Я тебе так отвечу, что мало не покажется.

– Если сегодня же Стас не вернется домой, то ты об этом очень пожалеешь. Я тебе устрою такую веселую жизнь, что век не отмоешься. Знаешь, одно слово может посеять такое, что мало не покажется. Начну с твоей учебы. Так, что в итоге не доучишься. Продолжу твоей работой. А закончу комнатой, в которой ты живешь. Пару слов о том, что ты водишь сюда мужиков за бабки и быстро окажешься на улице. Ты подумай над этим, когда будешь старательно отсасывать сегодня член моего мужа за очередное платьишко.

В этот момент вся моя выдержка слетает к чертовой матери. Я толкаю маму со всей силы, так, что она отшатывается, ударяясь спиной о дверцу шкафа. А в следующее мгновение мне прилетает ответный удар рукой в грудь и я, в отличие от нее, не удерживаюсь на ногах из-за каблуков, и в буквальном смысле улетаю на пол. Ударяюсь, но, как ни странно, боли в этот момент я не чувствую, ибо во мне закипает злость. Между нами начинается самая что ни на есть драка. Я не знаю, как далеко бы я зашла, если бы не почувствовала отрезвляющую боль в пальце. И только взглянув на сломанный окровавленный ноготь, я окончательно пришла в себя. Никогда не понимала, как можно переживать о каком-то ногте. А вот переживается. Вот только ощущение, что у меня что-то другое сломалось и это отнюдь не наращенная пластина. Как бы мне ни хотелось это признать, меня сжирает самая что ни на есть обида. Нехотя перевожу взгляд на маму.

– Почему ты никогда даже не допускала мысль, что я говорила правду? Почему? Я же твоя дочь. Даже если нелюбимая, но все равно твоя! Я никогда не делала тебе ничего плохого. Всегда ходила у тебя по струнке. Обед приготовить – приготовлю. Убрать – уберу. Принести тебе что-то на работу – принесу и пофиг, что на меня косятся все соседи. Я исполняла любую мелочь. Любую! – усаживаюсь на кровать, от внезапного бессилия в ногах. – А самое дебильное, что я любила тебя даже при всем этом. Ничего. Ничего я тебе не сделала плохо, – как бы ни старалась сдержаться, предательские слезы покатились по моим щекам. – Так почему ты ни разу не поверила мне? Почему какому-то проходящему мужику да, а мне нет?! Почему?

– Наверное, потому что знаю, как это бывает в семьях, когда умирает папа. Я была на твоем месте, Женя. И делала все, чтобы выжить из дома маминого ухажера. На какие-то только ухищрения я не шла, чтобы у мамы была только я. Я проходила это и знаю на что способны дети в достижении своих целей.

– Так я не ты! Это Стас приставал ко мне. Он! Не я к нему. Я ненавижу его точно также как… как уже и тебя. Ненавижу! У тебя растет вторая дочь. Может, в отношении нее у тебя хватит совести и разума сделать так, чтобы твой Стас или другие мужики не приставали к ней точно так же, как это делали они со мной.