Проигратель

– Новая технология пластической хирургии, – пояснил врач. – Правительство забраковало мою разработку – дескать, она настолько проста, что теперь любой преступник в домашних условиях сможет изменить свою внешность и станет недоступен для карательных органов. Мне даже не дали возможности провести серию опытов – остановили на этапе теоретических выкладок и опытов на животных…

Он сунул руку в карман униформы, чем-то щелкнул, и часть стены напротив Проигрателя засветилась мягким светом, превращаясь во встроенный проектор. Замелькали фотографии. Пингвин с орлиным клювом. Кошка породы сфинкс с приплюснутой мордой персидского кота. Крыса с миниатюрным хоботком. Коренастая псина с купированным хвостом и узкой длинной головой непонятной породы. Под конец во весь экран появилось человекоподобное нечто, заросшее волосами. Проигрателю понадобилось полминуты прежде, чем он понял, что это просто горилла, черты лица которой имели явное сходство с человеческими – убраны надбровные дуги, нос из приплюснутого, с вывернутыми ноздрями, стал обычным курносым, а мощные челюсти сильно уменьшились в размерах.

– Вот на этом этапе мне настоятельно рекомендовали забыть о том, что я вообще вынашиваю какие-то идеи, и сосредоточиться на подтяжке ягодичных мышц у наших звезд кино и телевидения, – сообщил врач. – Благодаря госпоже…м-м… нашей любезной хозяйке, – он коротко поклонился Эль, – я смог довести эксперимент до конца. И скажу откровенно, весьма доволен проделанной работой. Минимум усилий и затрат – но каков результат!

Проигратель сжал кулаки и снова рванулся из ремней.

– Что вы со мной сделали? – хорошо, хоть голос остался прежним. Да и цвет кожи – он посмотрел на свои руки – не изменился.

– Сейчас увидишь, – Эль ласковым, многообещающим движением провела пальцем по его шее, задержав ноготки на кадыке. – Нельзя ли немного прибавить свет? Думаю, его глаза уже начали привыкать…

– Да, вы правы.

Врач опять чем-то пощелкал в кармане. «Не хочет показывать, как работает пульт управления!» – догадался Проигратель. Логично. Экран с фотографиями погас, зато в комнате стало светлее.

– Сейчас, – интимно шепнула Эль на ухо, – я поверну твое кресло к зеркалу. Приготовься.

Его так и не освободили от ремней, и мужчина невольно зажмурился. Но тут же распахнул глаза, услышав, как рассмеялась его тюремщица.

Зеркало было во всю стену и отражало комнату целиком. Даже ту мебель, которая прежде была вне поля его зрения – кушетку, еще один шкафчик, столик на колесах. Как на старинном семейном портрете, весь передний план занимали кресло и два человека, застывшие с боков и чуть позади, положив руки на спинку оного. Врач успел надеть темные очки в пол-лица, Эль сверкала красотой и агрессивной эротичностью. Но взгляд Проигрателя лишь мазнул по этим лицам, остановившись на человеке, который сидел в кресле, зафиксированный ремнями.

На незнакомом человеке. Но…

– Кто это?

Отражение дернулось, повторяя его жесты и слова.

– Знакомься, Рий Станд, – Эль слегка наклонилась вперед, коснулась рукой его плеча. – Это ты. Новый ты. Нравится?

Кресло могло передвигаться по комнате, и его подкатили поближе. Как зачарованный, Проигратель уставился на отражение.

Ровная линия бровей. Легка горбинка на носу. Подтянутые, пожалуй, чуть резкие скулы. Цвет глаз… другой, темнее. И сам разрез глаз не такой. Подбородок массивный. Ушные раковины плотнее прилегают к черепу, с которого сбриты почти все волосы – остался только бурно отрастающий ежик на темени и надо лбом. Но в этих волосах больше не было его привычной ранней седины. Сейчас это было лицо и цвет волос человека не старше двадцати двух-двадцати пяти лет.

– Что это?

– Тебе нравится?

– Нет! Верните мне мое лицо! Что вы с ним сделали? – он развернулся ко врачу так резко, что тот отступил на шаг. – Что ты натворил, эскулап хренов?

– Не глупи, Рий Станд, – послышался резкий голос Эль. – По-моему, ты стал просто красавчиком. Раньше твоя внешность была… как бы это помягче сказать… обыкновенной. Простоватой. Ты был человеком толпы.

– А теперь я человек вне толпы. Спасибо, но мне как-то привычнее с моей прежней внешностью. Это можно как-то переделать назад?

– Нет, – стоя на безопасном расстоянии, ответил врач. – Я думал над этой проблемой, но не уверен, что смог бы достичь абсолютного внешнего сходства. Какие-то мелкие черты все равно бы остались неизменными.

– С твоим прежним лицом тебе все равно пришлось бы попрощаться, – Эль наклонилась и, не удержавшись, коснулась губами мочки его уха. – Ты пропал без вести. Исчезновение Проигрателя – это, знаешь ли, событие. Ты разве не знал, что тебя «пасли»? Исподволь, не вмешиваясь, ненавязчиво контролировали каждый твой шаг…

– Следили? Зачем?

– Глупый. Я же говорила, что Проигратели – это своего рода биологическое оружие, только оно поражает не людей…

– Помню. Идеи. Мысли. Программы. Планы на будущее… Ваш эксперимент должен был закончиться неудачей, доктор, – не без иронии обратился он ко врачу. – Более неудобного и невезучего подопытного пожелать трудно.

– Да, идея была моя. И разработка – тоже. Но вот саму операцию проводил кое-кто другой. Я только следил за ходом работы, – открестился тот.

– Это засекреченная информация, но с Проигрателями умеют обращаться. Чтобы они не причиняли вред своим…

– Хозяевам, – оскалился он, добавив с издевкой: – моя госпожа…или…

Эль опять хлестнула его по щеке. Похоже, это вошло у нее в привычку.

– Если тебе так нравится, я сделаю тебя моим рабом. Но попозже. Сейчас изволь заткнуть свою вонючую пасть, Рий Станд и слушать! Я говорила, что ты, как и любой из Проигрателей – оружие. Вас учитывают, за вами следят, вам до поры позволяют жить своей жизнью, информацию о вас даже дозируют в СМИ. Естественно, ставя на одну доску с НЛО, экстрасенсами и прочими необъяснимыми и мало изученными явлениями, часть из которых – всего-навсего выдумка желтой прессы. Вас даже почти не изучают, чтобы не спровоцировать интереса общественности. Не спрашивай, как ко мне попала эта информация. Скажу лишь, что получила ее не из вторых и даже не из третьих, а из шестых или седьмых рук. Но каждого – понимаешь, каждого! – истинного Проигрателя учитывают. Как форс-мажор. Чтобы в нужный момент использовать. Тоже как форс-мажор. И тут ты исчезаешь. Один из истинных. Один из тех, кто каким-то образом сумел слишком близко подобраться к Периметру… наверное, в силу той же необъяснимой логики, согласно которой любая схема и система, в которую вмешался Проигратель, обречена на поражение. Они так старались отбирать для охраны только надежных людей, что просмотрели единственного не-надежного…

– И Периметр прорвался?

Дождливая ночь. Охота «на живца». Гроза, обесточившая камеры видеонаблюдения именно на его участке… «Живец», забравшийся именно к нему…значит, вот в чем дело.

– Тот парень не смог, – сказал он. – Периметр не был прорван…

– Уверен?

Эль сказала это таким тоном, что Проигратель все понял и похолодел.

Моросил мелкий дождик, и тесный старый двор был почти пуст. Мокли прижавшиеся друг к дружке кусты сирени за оградой зеленой зоны, постепенно пропитывался влагой крупный зернистый песок на точно также огороженной детской площадке, поникли давно отцветшие пионы и какие-то безымянные кусты, высаженные соседями вдоль пешеходной дорожки.

Двор был старо-новым и потому ужасно тесным. Когда-то тут стояло несколько старых трехэтажных домов прошлого и позапрошлого века постройки. Они теснились, как попало, «уродуя лицо города». Потом большую часть их снесли – уцелели лишь несколько, да и то потому, что до них пока не дошла очередь. Здания, стоявшие за ними, пошли под бульдозер, и на освободившемся месте вырос двадцатиэтажный жилой дом. Двор перед ним – тот, что остался от большого двора, которым пользовались жильцы окрестных домов, разделили на три части – зеленую зону, огороженную детскую площадку и стоянку для машин. С трех сторон двор был окружен старыми домами, слева имелся проходной двор, ведущий куда-то в чудом сохранившиеся дворики.