Происхождение мира. Naturalius dogmaticum

Клара прожила ещё двадцать семь лет, с заботой относясь и тонко чувствуя к каждому и каждого в своём маленьком «садике», и скончалась после скоротечно от осложнений, вызванными хроническими заболеваниями.

Клавдия Мальтийская

Клавдия работала медсестрой и спасла множество раненных и обезображенных видом войны солдат, искалеченных и заразившихся опасными для их юного возраста детей и других мужчин и женщин, кому требовалась та или иная степень медицинской помощи. Даже самые жуткие случаи поддавалась её лёгкой «целительной» руке.

Часто Клавдия тестировала лекарства, создаваемые и совершенствованные ею на себе. За это округа присвоила женщине, спасающей жизни, прозвище «Колдунья». По причине бестолковых подозрений горожан Клавдия подверглась суду в рамках «охоты на ведьм». Но в день, когда жандармы вместе с разъярённым людом, в руках которого не редко встречались вилы и полыхающие светом ненависти жителей факелы, Клавдия неожиданно исчезла, вследствие чего прозвание «Колдунья» укрепилось на её персоне ещё более твёрдо.

Клавдия, узнав от одного из своих бывших пациентов шокирующую новость о намерении людей сжечь слугу народа или, то бишь, её на костре, по протекции другого вылечившегося по мановению её золотой ручки переехала в город, располагающийся за несколько километров от её бывшего места жительства.

На новом месте Клавдия по новой стала помогать людям избавлением оных от недугов: физических и, в определённой мере, психических. Отныне, получив горький урок прошлого, Клавдия стала более осторожной и бдительной, оказывая лечение тайно, но эффективно, не особо разглашаясь по поводу изобретённых ею способах, объясняя непривычные жидкости, виднеющееся сквозь микстуры, «современными передовыми методами, открытыми заграничными учёными».

Девятнадцатого гутенбевря (двадцать четвёртого ноября) Клавдия скончалась от болезни, приобретённой от одного из вылеченных ею военных.

Севастьян Мексиканский

Девственные влажные леса, обширные поля и степи Мексики, ещё не тронутые испанцами – вот, что видел перед собой Севастьян, рождаясь на свет восьмого эпикурта (восьмого января) где-то на территории современного города Мехико.

Севастьян, ловкий и смешливый мальчик, видел лишь одного интересное занятие – собирание фруктов и злаков. В сём парень находил великолепие и пользу, приятные тактильные и вкусовые ощущения, - в общем, всевозможные блага.

Юноша с большой радостью таскал гору плодов природы, выстроенных в глубокой плетёной корзине, образовывая тем самым своеобразную «шапочку». Эта работа не могла утомлять человека, которому она была мила.

***

Так длилось до тех пор, пока здоровье уже зрелого коренастого господина, в чертах которого еле прослеживалось сходство с прежним худощавым и вытянутым, как струна, мальчиком, не начало раз за разом ухудшаться, делая невозможным исполнение физического труда. Расставание с любимым занятием, существования без которого Севастьян и представить не мог, подействовало на мужчину гнетуще, став спусковым крючком к депрессивным состояниям и скорой кончины Севастьяна, запомнившегося ответственным и «идущим вперёд, по правильному пути» на протяжение всей своей карьеры работник.

Квинт Монакский

Квинт был нестандартным мужчиной-выходцем из аристократической семьи. Что же в нём было необычного? Всё прозаично, как жизнь: Квинт яро не поддерживал современных течений в духовной и культурной жизни общества, но и не отрицал их; не боялся рока и бога, но и не отрицал существование их; не имел любовниц, но и не осуждал людей, меняющих оных, словно перчатки; не сторонился труда, но и не брал на себя многого. Он был индифферентен, но не от тупости или нежелания понять, а потому, что чётко был уверен лишь в одном: сомнение – единственное, чему можно верить, следовательно, нет ничего, в чём можно быть с точностью уверенным.

Квинт жил простой для его класса жизнью, созидая и созерцая мир, довольствуясь этим настолько, насколько нищий может быть рад тёплому крову и сытной и вкусной пище. Он наслаждался одиночеству и, при том, был не против «выхода в люди».

Второго декартевря (двадцать третьего мая) Квинт умер от естественных причин в возрасте восьмидесяти двух лет.

Кассий Бирманский

Кассий был истинным ценителем музыки. Он сам фантазировал, придумывая новые мелодии, каких за всю его жизнь было сымпровизировано несчётное количество раз, возможно, более сотни тысяч. Мужчину принимали за местного композитора.

Тринадцатого кюривря (двадцать первого октября) у Кассия остановилось сердце, во время исполнения им очередного музыкального шедевра.

Карина Никарагуанская

Карина вела ничем не примечательную жизнь островитянки из Океании: добыча еды, исполнение ритуалов, отношения с остальными членами общины, помощь другим и просьбы о поддержке – самое примитивное времяпрепровождение, служащее характеристикой первобытного общества.

Третьего ламарта (девятнадцатого июля) Карина разрезала ласкающие своей нежной прохладой волны, но нежданно её настигла смерть в виде диких и безжалостных кровопийцев, вечно жаждущих тёплого и мягкого мяса жертвы, – пираний.

Камиль Абудабийский

Камиль Абудабийский был похищен в возрасте шести лет у своих родителей девятого эйнштерта (четвёртого апреля) «тёмными» мужчиной и женщиной. Мальчик был продан в рабство. После он очутился на борту пиратского корабля, на котором его - в наказание за недостаточно тщательную мойку палубы и ради сомнительной забавы - заставили пройтись по бушприту. В результате такого развлечения морских разбойников Камиль, напуганный до чёртиков, дошедший до четверти деревянной балки, с шумом упал в пучину океанских вод под гогот довольных головорезов.

Фёкла Палауская

Фёкла – прекрасная черноволосая женщина с равнодушным взглядом карих глаз и ровным тоном смуглой, золотистой кожи – с нетерпением ждала появления на свет своего первого ребёнка. Ей уже было тяжело двигаться, ноги оттекали, а токсикоз сопровождал молодую женщину на протяжении всей беременности.

Фёклу в её желании иметь ребёнка от любимого человека поддерживали и мать, и отец, и, собственно, муж. Но неожиданно к ней начала втираться в доверие девушка, которая ранее, в то далёкое время, когда Фёкла была ещё девочкой, смеялась и издевалась над ней. Фёкла была доброй женщиной, а потому прощала любые когда-либо существовавшие обиды, легко сходясь с людьми от мала до велика.

Так было и в этот раз. Фёкла и та, с непроизносимым именем, девушка в краткий срок сблизились, став настоящими подругами. Они не разлучались ни на минуту: всюду следовали вместе, не задумываясь находя общие темы для разговора и поддерживая друг друга, как в тяжёлые моменты упадка духа и настроения, так в разрешении бытовых проблем.

Десятого кеплеря (третьего мая) Фёкла, пребывая в хижине одна, встретила свою новообретённую подругу. Гостья со странной улыбкой вошла в дом, после чего девушки отошли в глубину составленной из палок и веток лачужки. Когда Фёкла обернулась, с невыразимым ощущением счастья предвкушения разговора, и начала говорить, как собеседница вонзила нож в живот беременной на восьмом месяце женщины. Фёкла не успела вымолвить и первого слова резко прервавшейся беседы. Убийцы вырезала новорождённый плод из тела хозяйки и спешно скрылась в высоких кустах и травах Палау, оставив мать худенького болезненного мальчика истекать кровью и умирать наедине со своей несбывшейся мечтой.