Происхождение мира. Naturalius dogmaticum

– Что это? – удивился мужчина, чуть погодя добавив, - А! Это твоей матери… Она должна была быть обезглавлена ещё в двенадцать лет, но – чертовка – сбежала из-под стражи, окрутив одного… ну… - матрос оглянулся на дочь, оторвавшись от пищи, - Ну, неважно. Это приказ об исполнении казни… В суде эту бумажку подписали… Не бери в голову. Это было очень давно, - продолжил принимать сытный ужин.

– Но папа?! – удивлённо хлопая глазками, восклицала Диана, - Что матушка сделала такого, за что её должны были казнить?

– Ну, она связалась не с той компанией… Твоя мать, её подруга, которой тогда было семнадцать, и друг, которому было шесть, убили какого-то мужчину… Я сам не совсем помню этот случай… Мы с твоей матерью не обсуждали этого «чернильного пятна» в её биографии… Ладно, не мешай мне есть. Если интересно – спроси у неё сама. Всё, я ужинаю.

– Хорошо, - кротко ответила Диана и, вернувшись в часть комнаты, где нашла искомканный пожелтевший свиток, положила свёрток бумаги обратно туда, откуда взяла.

Девочка с погрустневшим видом присела в угол дома и принялась неуёмно лить слёзы. Она плакала и плакала, сладко-солёные капельки струями стекали по её побагровевшему детскому личику. Диана не могла понять, зачем и почему мама совершала сей отвратительный поступок, и, хотя это произошло якобы давно, девочке было тяжело представить обстоятельства жизни её матери на тот момент.

***

Спустя час матушка Дианы вернулась в приподнятом настроении и, завидев дочь сидящей сжавшейся в комочек у ветхой стены хижины, подошла к девочке.

– Что случилось? – спросила женщина, опускаясь на колени и гладя девочку по плечу.

Диана не ответила, и плач её резко усилился, переходя в вой.

– Ты не хочешь мне сказать? – интересовалась мать.

– Почему ты убила того человека?! – вырвалось из маленького, истощённого рыданиями существа.

На лице темнокожей и полной дамы пробежала загадочная улыбка:

– Это был плохой человек. И… у меня не было другого выбора. На самом деле, я практически не причём. Инициатором и исполнителем был мой друг…

– Которому было шесть лет?! – в неистовстве дивилась ложному ответу матери девочка.

– О, ты его не знаешь. Это был ужасный тип. Правильно, что его убили… Эм, в общем, не бери в голову…

– Вы с отцом говорите одно и то же!

Девочка вырвалась из цепких и – как казалось Диане – порочных объятий матери навстречу погрузившейся в вечернюю тишину и сумрак песчаной городской улице.

***

О дальнейшей её судьбе неизвестно, хотя некоторые утверждали, что видели Диану в караване, движущемся через Сахару. Иные поговаривали о том, что она просит милостыню в Могадишо, постоянно кочуя по территории Сомали. Другие же были уверены, что бедная маленькая девочка замёрзла и погибла ещё в ночь своего неудавшегося побега.

Децим Суринамский

Децим родился шестого эпикурта (шестого января) в Южной Америке. Ему было десять лет, когда он впервые увидел направляющегося к нему, его семье и его народу непривычного вида мужчину. Это был Христофор Колумб, мореплаватель и один из самих страшных убийц и насильников, торговец и садист, завоеватель, устроивший спустя недолгое время после знакомства масштабнейший геноцид коренного населения американских земель.

Децим, как и многие другие мальчики и девочки, был отнят у родителей и, перенеся ужасающие, жестокие издевательства и оскорбления, встреченные им в лагере Колумба, был посажен на корабль, в котором он, в числе немногих, сумел выжить. Мальчик был «выставлен на продажу» и, по прошествии длительных и многообещающих торгов, был выкуплен достаточно известным в светских кругах пожилым дворянином.

Таким образом Децим оказался в лапах человека с расстройством сексуальных предпочтений, который превратил жизнь юноши в ад, в конец, замучил его до смерти, давая «поиграть» с рабом «знакомым по интересам», в том числе и престарелым женщинам, и молодым парням, получив с того немалую выгоду.

Дециму было всего шестнадцать лет.

Гней Таджикский

Гней отличался необычным для мужчины занятием: он обожал вышивать цветы и украшать подобными изображениями свой маленький дом. Такое поведение когнитивно диссонировало с общественными суждениями и убеждениями. Слух о том, как «мужик сидит и вышивает цветочки» расползся с быстрой, сравнимой, разве что, только с современным благом – интернетом. Парня принялись жестоко унижать и презирать его. Гней мгновенно стал изгоем, но его это, вопреки никому не нужному мнению, не заботило. Ему нравилось пребывать в одиночестве, наедине с собственными мыслями.

Одиннадцатого лунеля (четырнадцатого декабря) Гней после ночи бессонницы вышел на улицу ранним утром, потягиваясь и вдыхая свежий прохладный воздух. В этот момент навстречу медлительному, выбившемуся из сил парню двинулся незнакомый Гнею господин. Мужчина нёс в руках саблю.

– Кто вы? – вымолвил заплетающимся языком Гней, но ответа не последовало, вернее, ответом был резкий и сильный удар в грудь, застеливший и без того мутный взгляд молодого человека и его утомлённое сознание бесконечным чёрным полотном.

Герман Танзанский

Герман занимался немудрённым делом – охотой. При этом он жизни своей не представлял без представителей семейства кошачьих. В какой-то момент любовь Германа стала переходить все разумные границы: мужчина заводил больше и больше питомцев. Вскоре они перестали помещаться в хижине хозяина, а потому Герман вынужден был построить им отдельный домик, который он впоследствии оборудовал в полном объёме, мягко и уютно; лучше тех условий, в которых жил сам Герман.

Утром шестнадцатого кеплеря (девятого мая) Герман не проснулся: его любимейшая кошечка села на самое больное место мужчины – его голову.

Гай Туркменский

Чудесные и величественные древние здания: соборы и дворцы, песчаные пейзажи, перебиваемые разноцветными витражами и яркой зелёной растительностью многовековых мест. Золотые и каменные статуи, возвышающиеся над бренной землёй, окаймляемые пушистыми кустами. Чистое светло-голубое небо висело высоко, так что стратосфера еле виднелась человеческим глазом. Здесь, при дворе султана Абу-Саида, Гай служил, стоя, охраняя государя, словно та золотая статуя мужчины при входе во дворец.

Ночью четырнадцатого эйнштерта (девятого апреля) Гай был умерщвлён мятежниками-агентами междоусобной войны; сепаратистами, пытавшихся свергнуть султана, сменив его другим правителем. К сожалению, Гай, в попытке уберечь монарха, позабыл о самом себе и жестоко поплатился за это, пав жертвой придворных интриг.

Вописк Узбекский

Вописк родился на территория современного Узбекистана, однако, лишь частично кровь его была узбекской: отцом мужчины был бежавший из страны гражданства испанец, частенько вспоминавший былые времена, когда он ещё жил на родине. Отец рассказывал Вописку увлекательные истории об Испании и о людях, которых он знал. Также мужчина учил сына игре на кастаньетах: это была единственная вещь, оставшаяся вместе с отцом мальчика, напоминая о родных местах.