Происхождение видов

– А как проявляется несовместимость? – спросила Тора.

– Несколько вариантов, - Мерк растопырил ладонь и стал загибать пальцы, - при интеграции такого несовместимого восприятия (мы называем такие восприятия «юрассиками») могут по неизвестной нам причине нарушаться связи между другими, казалось бы – устойчиво связанными восприятиями. Практически это проявляется так, как если бы ты неожиданно оглохла или ослепла или потеряла осязание или – что гораздо опаснее – здравый смысл. Если бы мы не уделяли столько внимания подстраховке, мы бы могли дорого заплатить за открытие юрассиков… Второй вариант несовместимости – при интеграции юрассика резко ослабевает способность интегрировать другие восприятия или – что опять-таки гораздо опаснее – способность отделять уже интегрированные восприятия. Третий…

– Потом, Мерк, потом, - перебил его Томас. – Давай сейчас о других проблемах – проблемах прогрессорства. Помнишь – у Стругацких роман «Трудно быть богом»?

– Да, я их люблю – прочитала все, что они написали:)

– Поскольку тогда люди не могли себе представить иной формы контакта, кроме как в результате полетов в космос, то и фантастика была соответствующая. В реальности все оказалось совсем не так. Если Стругацкие представляли себе основную проблему прогрессорства в противостоянии проявлениям социально неразвитого, архаического, воинствующего и догматичного общества, то главная проблема оказалась совершенно другого рода – не социального, а герменевтического. Нам не сложно общаться с ними, нам сложно понять – как с ними общаться, и – как ни смешно – с кем именно общаться. Самый смешной… ну впрочем это сейчас он нам кажется смешным, а тогда нам смешно совсем не было… самый, я бы сказал, показательный пример – наш первый блин – акранцы. Казалось бы – чего проще – вот они – существа, чем-то похожие на крабов, бегают по камням, их слизывает море. Явно наличие сложных социальных отношений между ними, есть даже очевидные следы осмысленно, целенаправленно измененной среды обитания – давай, сосредотачивайся на проникновении к ним, благо в осознанных сновидениях оно дается крайне просто, интегрируй восприятия и проводи процедуру Дженкинса… ты знаешь – что это такое?

Возможно, это был риторический вопрос, но Тора тем не менее ответила.

– В общих чертах. Когда я стажировалась у коммандос, у нас было два-три погружения, где нас учили этой процедуре – по разу за погружение.

– Два-три раза! – воскликнул Мерк. – Томас, профанация это… на фига это надо? Чему можно научиться за два-три раза? Я проводил процедуру Дженкинса тысячу раз, наверное, прежде чем стал в этом разбираться…

– На всех суках не повесишься. – Томас говорил, явно убежденный в своей правоте. – Невозможно объять необъятное за два года.

– Эта процедура состоит в наборе формальных действий, по результатам которых мы можем оценивать – существует ли двусторонний контакт или нет. Насколько я знаю, Дженкинс – математик, который лет так сто назад провел черт знает какие сложные вычисления с использованием теории хаоса, теории вероятностей, информатики, герменевтики и бог знает чего еще, и в итоге сумел выработать ряд формальных критериев наличия контакта, а потом уже несложно было придумать и сами действия.

– Да, все верно. – Подтвердил Томас. – В принципе, мы нередко ошибаемся, используя эту процедуру, но улучшать ее никто не хочет, так как просто нет смысла – все равно очень быстро выясняется, есть контакт или нет. Ну вот… контакт был налажен, начали изучать друг друга, все классно – сенсация, статья за статьей, месяц идет за месяцем, детишки играют с плюшевыми крабиками, ксенологи пишут диссертации о специфике крабообразного строения тела, и вдруг – коротенькая заметка в «Ресурсах» - ни хрена ничего не соображают крабики – тупые как пробки. Нет и не может быть с ними никакого контакта. Автора даже поприжали слегка, поставили вопрос о непрофессионализме, типа «а автор кто»? Но автором оказался дайвер-коммандос со стажем. На «Зверинце» участвовать отказался, просто совершил с друзьями еще с пару десятков погружений и нашел ответ: те, с кем мы общались – не крабы, а… то, что мы считали океаном! В это было невозможно поверить, и это и есть проблема номер два – сначала бьешься как камень об лед, чтобы понять – что из того, что мы воспринимаем, и есть то, что мы считаем существами, наделенными осознанием, а потом бьешься и не можешь поверить в то, что получил. Потому что это совсем не человеческое, совсем иное, наш рассудок просто не привык к таким вещам, наше различение просто не функционирует, особенно в условии, когда ты не слишком-то трезво себя ощущаешь в измененном чужеродными восприятиями сознании.

– В результате оказалось, что «океан» представляет из себя несмешивающиеся потоки, течения, которые и обладают индивидуальностью? – сказала Тора.

– Грубо говоря – да, - Мерк встал с кресла и начал приседать, разминая мышцы. – Говоря более точно, потоки не были совсем неперемешивающиеся – они отчасти смешивались, и в этом и состояла физическая сторона того, что можно назвать их общением друг с другом. Акранцев мы исследуем уже десятки лет, но вопросов по прежнему больше, чем ответов – например – как им удается в течение одного мгновения передать друг другу информацию на любом расстоянии – два «потока» могут «общаться» без задержек, даже если между ними тысячи километров. Есть точка зрения, что перемешивание потоков – не столько функция общения, сколько метаболизма, а общение происходит не путем передачи информации, а путем передачи состояний, которые уже в свою очередь интерпретируются ими как определенные сообщения.

– Кем оказались крабы? – поинтересовалась Тора.

– Крабами. Забудь про них. Проблема номер три, - продолжил Томас, - уже носит более ярко выраженный прогрессорский характер. Допустим, мы нашли цивилизацию, с которой находим общий язык. Допустим, мы определили их уровень развития по какой-либо из разработанных шкал. Допустим, мы нашли таких ее представителей, которые заинтересованы в культивировании озаренных восприятий…

– А для них озаренные восприятия – те же, что и для нас? – перебила Тора.

– Вопрос бессмысленен, - опередил Томаса Моран. – Определенные восприятия есть то, что они есть, и не могут быть ни чем иным. Восприятия блаженства, например, есть восприятие блаженства и не есть что либо другое. Тавтология какая-то получается… нет, я скажу так. Если какое-то существо способно испытывать блаженство, то это и означает, что оно способно испытывать одно из озаренных восприятий. Убедиться, что оно испытывает именно блаженство, не так просто, как кажется. Хотя мы изучили блаженство, как и целый ряд других ОзВ, весьма тщательно, имеем экспертов по каждому из них, совершенно не обязательно, что то существо провело такую же работу. Ну представь себе, как если бы мы связались с цивилизацией, которая представляет из себя человечество пятьсот лет назад. Лишь считанные люди испытывали и исследовали ОзВ, могли их более или менее отчетливо различить, более или менее резонансно описать. Как в этих условиях ты сравнишь описания? Как используешь резонансную комбинаторику? Ну это в общем другой вопрос, сейчас не об этом. Так вот если какое-то существо способно испытывать блаженство, значит оно его и испытывает. Другой вопрос – является ли это самое блаженство в такой же степени привлекательным для того существа? Другими словами – мы, люди, наблюдая свои желания, приходим к выводу, что ОзВ – самое-самое привлекательное, что только может быть для человека. Но носит ли эта привлекательность универсальный характер, или это чисто человеческая особенность? До сих пор на этот вопрос нет однозначного ответа. Скорее всего да – высшая привлекательность ОзВ носит универсальный характер, и если это именно так, перед нами тогда встает грандиозная перспектива, ведь в таком случае люди и существа из иных миров получают, наконец, нечто единое, нечто то, что объединяет их в высшей степени – озаренные восприятия. Это означает, что в каком-то из неизвестных пока состояний мы сможем не просто кое как понимать друг друга, а испытывать единство, испытывать общность совершенного нового уровня. Мне очень интересно то, что сейчас, как кажется, станет возможным контакт не с очень далекими от нас по своей природе существами из других миров, а с животными – крайне близкими к нам существами. Если все получится так, как мы надеемся, то контакт с животными станет недостающим звеном в наших исследованиях. Все очень сильно упростится.

– Так все-таки есть основания полагать, что для других существ ОзВ также имеют высшую привлекательность, или их нет? – Тора чувствовала, что ее интерес к прогрессорству, бывший ранее несколько романтически-туманным, начинает приобретать конкретные черты, но от этого интерес только вырастал. Сейчас – когда она на секунду-другую отвлекалась от разговора, ей казалось невозможным, что жизнь могла так повернуться, что все вот это могло пройти стороной.

– Да, основания есть. Как минимум в нескольких мирах мы нашли практикующих, которые начали достаточно интенсивно и искренне заниматься практикой порождения ОзВ. При этом согласно нашим критериям эти люди в среднем заметно опережают других представителей своей цивилизации в развитии – но мы судим, конечно, по своим критериям. Здесь еще много неопределенного.

– Если такие практикующие есть…, Тора задумалась, - слушай, а ведь если мы можем появляться у них, то почему в таком случае они не могут появиться тут?? Это же было бы охренительно – мы бы припирались к ним, а они – к нам.

– Ну… - задумчиво произнес Мерк. – Никаких принципиальных отличий не должно быть в движении от них к нам – точно так же, как и нам, им необходимо тем или иным способом расшатать привычную позицию различающего сознания, поймать любой из увлекающих потоков… научиться фиксировать свое осознание в промежуточных позициях… да в общем все то же самое. На данный момент мы в самом начале – никто из наших подопечных еще не достиг такой свободы от своих омрачений и такого опыта в интенсивных ОзВ, чтобы быть способными к путешествиям. Мне тоже страшно интересно посмотреть – как это будет – существо из другого мира у нас тут… скоро посмотрим, надеюсь.

– А их много – тех, практикующих из других миров?

– Нет. – Томас покачал головой. – Их немного. Мы в самом начале. К примеру, у меня всего лишь девять подопечных. Мы пока не умеем передавать их друг другу – кстати, еще одна чисто прогрессорская проблема. Каждого из прогрессоров словно «выбрасывает» на какого-то потенциального практикующего – или лучше даже говорить о резонансе восприятий, который позволяет настроиться друг на друга. Можно по пальцам пересчитать те примеры, когда одного практикующего из другого мира ведут два дайвера. Это усложняет дело.

– Это… это очень интересно? – Тора с предвкушением и азартом посмотрела Томасу в глаза, - заниматься практикующими из других миров.

– Я испытываю к ним и симпатию, и преданность. Точнее - МЫ испытываем к ним преданность, - поправился Томас. – Только невежественные люди думают, что раз эти существа из других миров, да еще «из каких-то там осознанных сновидений», да еще и не люди, а порой и вовсе бесконечно не похожи на людей, то все это имеет чисто теоретическое значение. Это – пережитки ксенофобии, разумеется. Невежественные люди всегда ставят себя в центр вселенной, и в их воображении именно вокруг их сверхценной персоны крутится остальной мир. Причем чем человек тупее, тем более важным он себя полагает. Начинали с того, что Земля – центр Вселенной, а Солнце и звезды крутятся вокруг нее. Потом верили в то, что негры – неполноценные люди, годящиеся лишь в качестве рабов. И уж конечно всегда верили в то, что дети – неполноценные придатки взрослых. И уж тем более верили в то, что животные – что-то вроде пушистых игрушек, созданных для ублажения человека. До сих пор в это верят. А это, между прочим, опасно.