Проклят тобою
Шрифт:
Интересная песня получается! И главное, я узнаю обо всём последней и после свадьбы!
— Зачем же он тогда притворился гончаром?
Элиолл разводит руками.
— Что-то случилось и все о Ландаре забыли. Я как раз ехала к нему, чтобы выйти замуж. Но вдруг кучер остановил карету, выбрался и говорит мне: «А куда мы едим, ваше высочество?» Я ему и так и этак объясняла. А он мне карту показывает, а на карте, там, где было королевство Ландара, только лес. И сколько я не пыталась доказать, что это какая-то ошибка, меня никто не слушал. Они сдали меня в дом для умалишённых.
Мне жалко разочаровывать эту малышку, которая, похоже, действительно тронулась умом, но если я не сделаю это, сама увязну в абсурде происходящего.
— Прости, — говорю, — но пока ты искала Ландара, он успел жениться. Я его жена.
Элиолл лишь вновь фыркает:
— Это ничего не значит. Ты — не настоящая принцесса.
А вот теперь уже обидно. Не то, чтобы Ландар был мне нужен или я влюблена в него, но…
За прошедшие две недели между нами возникло некое взаимопонимание, которое вполне имеет шансы перерасти в дружбу. И соперница в этом деле мне ну никак не нужна.
Поэтому я под стать ей задираю нос, и говорю:
— Ещё какая настоящая! Я — Илона Атомикская.
Элиолл смотрит на меня слегка прищурившись.
— Есть только один способ разрешить наш спор — положить горошину под два десятка тюфяков!
Да, способ известный. И в споре поставит точку окончательно и бесповоротно — решит дело в пользу Элиолл. У меня на теле точно не будет синяков.
Но судьба решает вмешаться в наш спор. С улицы доносятся лай собак, топот копыт и людские голоса.
Голубые глаза Элиолл наполняет чистый страх.
— Они нашли меня! — лепечет она, вскакивает и хватает меня за руки. — Люди из дома для умалишённых! Они хотят опять посадить меня на цепь!
И меня осеняет: девушка просто сумасшедшая, она придумала историю про принцессу и короля Ландара (может, увидела его где-то случайно), но она не виновата. Её нельзя отдавать тем людям. Знаю я, как в прежние времена лечили болезни ума — фронтальной лоботомией.
Кем бы ни была Элиолл — она не заслужила такой участи. Никто не заслужил.
А шаги, лай и голоса всё ближе.
Я хватаю Элиолл за руку и тащу в мастерскую Ландара. Тут стоит огромный шкаф. Никогда не заглядывала в него, но для моей цели сгодится. Запихиваю туда беглянку, закрываю дверь и велю сидеть тихо.
А в дверь тем временем уже колотят и требуют открыть именем кого-то там…
Сейчас-сейчас.
Только придумаю, как убедительно соврать.
Потому что война мне сейчас ну никак не нужна. Ни с кем.
Лучше уж любой, даже самый худой мир.
Глава 2. Искусство заводить…
Открываю дверь и натыкаюсь на группу то ли военных, то ли блюстителей правопорядка. На них смешные треугольные шлемы и видавшие виды кирасы. Ближайший ко мне и, видимо, старший в группе похож на огородное пугало. Волосы жёлтые, торчат в стороны, как солома. Сам высок и тощ. Лицо изрыто оспой. Пушистые рыжие усы намекают на родство с котом Базилио.
Двое других
еле сдерживают громадных чёрных собак. Глаза тварей налиты кровью, с зубастых пастей капает слюна.Смотрю на них, как загипнотизированная, и не могу оторвать взгляд. Кажется, сейчас затянет в бездну, перемелет зубищами в фарш… Жутко, но прекратить это я не в силах.
На помощь приходит «кот Базилио», который обращается ко мне скрипучим металлическим голосом:
— Мы ищем полоумную беглянку. Она выдаёт себя за принцессу.
Я могу врать сколько угодно людям, но как обмануть чутьё собак — они вон как натянули поводки, хрипят, рвутся.
«Кот Базилио» продолжает убеждать меня:
— Вам лучше пустить нас и позволить обыскать дом. Беглянка может быть опасна.
Ландар не похвалит меня, если я вступлю в конфронтацию с представителями власти. Поэтому отступаю, пропускаю их в дом.
Собаки тут же принимаются рыскать. От их лая можно оглохнуть.
Законники не церемонятся: переворачивают мебель, ширяют пиками в подушки и перины, вываливают из сундука тряпьё…
На глаза наворачиваются злые слёзы — за две недели моей семейной жизни я успела навести какой-никакой уют в холостяцком логове Ландара. И сейчас мне безумно жаль свои труды, что, в буквальном смысле, летят псу под хвост.
Но и люди, и животные — к моей радости — не замечают двери в мастерскую Ландара, где стоит шкаф, в котором сидит Элиолл.
«Кот Базилио», наконец, даёт отбой обыску и обращается ко мне:
— Уважаемая госпожа, вы не станете отрицать, что беглянка заглядывала в ваш дом. Собаки чуют её.
Киваю. А мозг лихорадочно работает. Потому что настало время истории. Легенда сочиняет легко и сразу. В конце концов, тут — Сказочная страна. Значит, плети сколько угодно всякой магической чуши и никто не сочтёт её бредом.
И я плету, ничтоже сумняшеся:
— Верно, бедная девушка заходила сюда. Она была так истощена и голодна, что потеряла сознание. Я привела её в чувство, накормила и напоила, как и положено хорошей хозяйке… — Законники обступают меня, готовые в любой момент схватить. Следует врать убедительнее. — А потом… — ну же? что там могло произойти в сказке? с принцессой? — потом… эта девушка… Элиолл… заявила, что она настоящая принцесса, — хихикаю. — Но я ей не поверила. Ни одному слову. Кто же поверит такой оборванке? И тогда она… она сказала… что докажет мне… да… и… и… вызвала свою крёстную… фею… ну знаете, с крылышками такую… в блестящем платье… Крёстная обняла её, поблагодарила меня и обе они были таковы.
Хух! Я сказала это! Думала, никогда не решусь говорить про фей и прочую магическую фигню, но в Сказочной стране жить — по-сказочному выть… То есть, думать.
И, вроде бы, мне поверили.
«Кот Базилио» обхватывает тонкими пальцами свой значительно выступающий подбородок и кивает на каждое моё слово.
— Что ж, — говорит он, — это похоже на правду. Но если её унесла фея, то дело переходит умникам из Отдела контроля магического баланса. — Он раскланивается. — Сударыня, простите нас за беспокойство и позвольте выразить восхищение вашими добротой и сострадательностью.