Проклятая Черной Луной

— Тише-тише. Не знал, что благородных девиц учат такому. И когда успели? Между танцами и икебаной.

— Господин Юн, мы должны помочь друг другу.

— Тут Вы правы. Ваш план не идеален, но сносен. Но уходить с пустыми руками нам нельзя. Я так понял, Вы втерлись в доверие к Гекко?

Яра покраснела до корней волос.

— Я не стану об этом распространяться, — заверил ее Юн. — Но нам нужно принести с собой кое-что. Планы. Направления восстания. Как будут двигаться повстанческие отряды. Вы знаете, где их взять?

— Кажется, да, — кивнула Яра.

— Тогда займитесь этим. Постарайтесь управиться до завтра.

— А Вы?

— Я пока придумаю, как освободиться. Удачи Вам, госпожа Кин.

Глава 14. Побег во спасение

Когда Яра вернулась в хижину Гекко, тот уже не спал. С порога она наткнулась на его недовольный, пристальный взгляд. Хотя на губах мужчины играла его неизменная улыбка, густые брови были нахмурены.

— Признаюсь, такого еще не было, чтобы девушка сбежала прежде, чем я проснусь, — хмыкнул он. — Обычно все наоборот.

— Прости, — опустила взгляд Яра. — Мне нужно было… пройтись.

— Далеко ходила? — он поднялся с постели и приблизился к ней, скрестил руки на груди. Первым желанием было сжаться, закрыться, чтобы он не почуял ложь, едкую, как запах гниющей плоти.

— К воде. Она успокаивает.

— Все было так плохо, — чуть улыбнулся мужчина, в этот раз мягче. Яра подняла на него взгляд, в темных глазах не было и тени подозрений.

— Нет! Нет, что ты? — встрепенулась девушка. — Просто, так все навалилось. Но эта ночь… Я ее не забуду.

— Я знаю, — ухмыльнулся он и провел пальцами по ее щеке. — То ли еще будет.

— Прости, что заставила тебя волноваться.

«Правильно, дорогая, играй. Покажи ему слабую, напуганную девицу, которой он показал целый новый мир», — довольно шептал внутренний голос.

Гекко на мгновение убрал руку, но лишь затем, чтобы обнять Яру за плечи, зарыться носом в ее волосы.

— Яра, я всегда буду волноваться за тебя. От тебя зависит слишком многое.

— Что мне нужно делать, чтобы помочь тебе?

— Просто будь рядом, — его пальцы забрались под ткань рубашки и принялись ласково поглаживать кожу, чуть надавливая на впадинки под поясницей. — Верь в меня. В нас. Справишься?

Она кивнула, сжимая кулаки на его плечах. Гекко принял это за нетерпение, крепче прижал к себе. Просунул руку между ними, коснулся груди. Яра зажмурилась.

— Вот так, — прошептал Гекко, оставляя поцелуй-укус на ее шее.

***

— Вот так? — Ики чуть пошевелила бедрами, и распростершийся под ней Кенджи Сао выгнулся дугой, цепляясь за ее плечи, талию бедра. В бледном свете звезд их обнаженные тела мерцали от пота, как перламутровые статуэтки. Ики повторила движение. Кенджи закусил губу, сдерживая стон.

— Госпожа, я все-таки живой человек, и надолго меня не хватит с такими играми.

— Но тебе хватает сил говорить, — ухмыльнулась девушка.

Ночные свидания с Кенджи Сао начались сами собой. Сперва был просто разговор за чаем, потом роза из сада генерала-губернатора, в тот же вечер Кенджи явился к Ики под покровом ночи, чтобы прочитать ей рукопись своей новой пьесы, а четверть часа спустя Ики уже самозабвенно целовалась с молодым мужчиной, требуя, чтобы он явился на следующую ночь. Он сдержал обещание. И через день — тоже.

Он появлялся, как только слуги гасили все огни в домике Ики Чен, а уходил с первыми лучами солнца. Он и сам был похож на солнце, пробившееся сквозь облака. Когда он был рядом — Ики больше ничего не было нужно, а когда он уходил — Ики думала только о нем. Остальные считали, что причина ее задумчивости кроется в постоянно откладывавшейся свадьбе, и Ики как никогда была рада, что никто не подозревает, что юная невеста вздыхает по неизвестному артисту.

Они лежали, слушая дыхание друг друга. Лениво переплетали пальцы, обменивались легкими поцелуями.

— Мне будет этого не хватать, — тихо проговорила Ики.

— Ты о чем? — вскинул бровь Кенджи, поворачиваясь так, чтобы их взгляды встретились.

— О тебе. Рано или поздно, я выйду замуж, и мы никогда не сможем быть вместе.

— Ты можешь не выходить замуж, — пожал плечами Кенджи. — Или выйти за меня. Я человек честный.

— Что? — усмехнулась девушка.

— Давай сбежим, — повторил он, и его глаза загорелись от восторга. — Ты станешь моей женой, увидишь мир. Будем путешествовать по всей империи, я напишу для тебя лучшие пьесы, станем выступать в самых знатных домах…

— А еще жить в вагончике и спать на постоялых дворах с клопами, тараканами и блохами. И то, если повезет.

— Это только на первое время. К тому моменту, когда мы доберемся до столицы, у нас будет достаточно денег, чтобы открыть свой собственный театр. Никаких больше выступлений на ярмарках, свадьбах и похоронах. К нам будет приходить только самая изысканная публика, министры, генералы…

Девушка затряслась всем телом, давя в себе смешок. Кенджи посерьезнел.

— Ики, я не шучу.

— Побег опозорит мою семью, — не менее серьезно сказала девушка.

— А брак с Джао сделает тебя несчастной, — парировал Кенджи. — К тому моменту, когда генерал-губернатор умрет, ты уже забудешь, что такое радость.

— А в палатке я об этом не забуду?

— Ики… Поверь мне, я повидал немало женщин, запертых в золотых клетках и проклинающих каждый день своего замужества.

— И всем им предлагал сбежать?

Кенджи не ответил. Просто поднялся, принялся собирать разбросанную по полу одежду и торопливо натягивать на себя. От вида его хмурого лица Ики стало стыдно, а еще она почувствовала вину и… страх. Мысли сами собой начали закручиваться в тревожный водоворот, на поверхность которого то и дело всплывали истории о ревнивых мужчинах, порочивших честь девушек. А если Кенджи прямо сейчас отправится к Джао и все о них расскажет?

За неверность карали жестоко. Невеста еще могла отделаться публичным позором, но были случаи, когда девушек и женщин секли плетьми по спине, ногам, груди и лицу, шрамами стирая красоту. А могли обварить кипятком. Ики съежилась.

— Кеджи, прости, — проговорила она, испуганно пряча взгляд. — Пойми меня, твое предложение…

— Я понимаю, что жизнь в палатке — не то, чего ты могла бы для себя пожелать. Но это все, что у меня есть, и я предлагаю тебе все без остатка.

— Я обещаю подумать. Останься.