Проклятье гномов. Клинки и розы

Шарлотта сразу после памятной кровавой ночи решила бежать, ибо опасалась нехороших последствий. Все-таки убит наследный принц Фринцландии. Она оказалась права, вскорости узнав об ультиматуме Алоиза и начавшейся войне. Принцесса скрылась ото всех, посвятив во все лишь родную сестру. Монастырь Марии Плодородной, находящийся на востоке, в ста верстах от Столицы, оказался удачным прибежищем.

Шарлотта казалась весьма противоречивой натурой. В этой женщине постоянно боролись между собой разные чувства и эмоции. В потаенной глубине души принцесса нежно любила Робера и беспокоилась о его судьбе, ибо все говорили об исчезновении маркиза. Однако, эта женщина любила почти всех мужчин, особенно ее привлекали молодые, еще не оперившиеся дворяне, недавно появившиеся при дворе. Светская львица со свойственным ей размахом и коварством увлекала к себе в постель молоденьких щенят, обещая чины и должности при дворе. Она, как дочь правящего монарха, имела большие возможности. Ведь достаточно пары слов на ухо любимому отцу, и очередной любовник получит теплое местечко и высокий чин. А то и красивый замок с богатыми угодьями.

Но с внезапным бегством принцессы все поменялось. Шарлотта затаилась в женском монастыре, куда не пускали кавалеров. Не каждый мужчина был готов переодеваться в платье, сбривать усы ради свидания с Шарлоттой и надеяться на призрачные перспективы, ибо непонятно, сколько она еще будет прятаться. И как потом посмотрит на это Франциск? Простит дочь или нет? Конечно, все окружение принцессы так или иначе разделит ее судьбу.

Однако, один верный кавалер нашелся. Андрэ в силу последних событий получил невысокие оценки при дворе, поэтому решил ухватиться за единственную хлипкую соломинку. Шарлотта сама послала ему записку, ибо вспомнила мимолетную встречу с виконтом на королевском турнире. В палатке для отдыха она успела разглядеть молодого человека и понять, что как чистокровный самец, молодой и полный сил, он сможет доставить удовольствие даме.

— Изабелла, подожди меня в трапезной, сестричка… — прошептала Шарлотта, игриво поглаживая свою грудь.

— Хорошо, дорогая.

Как только дверь за Изабеллой закрылась, виконт быстро подошел к принцессе, схватил ее за руки и алчно впился губами в приветливый ротик Шарлотты.

— Помедленнее, виконт, — принцесса слегка отстранилась. — Вы же знаете, я не люблю грубости.

— Неужели? Я думал, все женщины любят пожестче.

— Не все… А у меня еще не зажила рана после этого мерзкого Адольфа!

— Рана… простите, телесная…

— Там все нормально… — криво улыбнулась Шарлотта. — Душевная рана. Поэтому, будьте нежнее.

— Хорошо… — согласился Андрэ, увлекая женщину на постель. Кровать в келье была маленькой, монашеской, и они с трудом, но поместились. Медленно, шаг за шагом, Шарлотта освободилась от своей одежды, и улеглась на спину, призывно раскинув ноги. Андрэ не требовалось долгой прелюдии, но виконт замешкался. Сперва он запутался в своем женском платье, но потом выскользнул из него, оставив на полу скомканную юбку и башмаки. С голым торсом и узких панталонах, сквозь которые выступало поднятое мужское достоинство, виконт жадно бросился в объятия принцессы. Та помогла ему стянуть последний предмет одежды, и Андрэ победоносно вошел в женщину. Шарлотте пришлось закусить губу, дабы сладострастные крики не нарушали покой этого святого места.

Через несколько минут все было кончено, и обессиленные любовники просто лежали на узкой кровати, едва не падая с нее. Шарлотта, вспоминая Робера, ожидала большего, но в ее положении лучше довольствоваться малым.

— Может, ты все-таки оставишь меня одну? — спросила Шарлотта.

— Мне уйти? — удивился Андрэ.

— Здесь вдвоем тесновато. Уступи мне кровать, любезный друг, сам же садись рядом. Хочешь, одевайся.

— Брр… как вы только ходите в этих балахонах? — завозмущался Андрэ, вставая с постели. — Мне около часа помогали облачиться в платье. Я сам не сумею.

— Хм… Ладно, оденем тебя попозже. Можешь потом хвастаться, что тебя одевали принцессы, — Шарлотта многозначительно подняла палец вверх.

— Принцессы?

— Глупый, я же не могу просить монашек, чтобы они напяливали на мужчину женское платье! Придется нам тебя одевать с Изабеллой, больше некому.

— А-ааа… — прошептал Андрэ, натягивая панталоны. За ними последовала сорочка, а платье, естественно, он сам умело надеть не в состоянии.

— Что нового в Столице? — спросила Шарлотта, стыдливо прикрываясь одеялом, хотя холод пронизывал помещение весьма ощутимо. В келье было совсем не жарко, ибо в монастыре топили плохо, а ремонт давно не производился. Поэтому зимой тянуло изо всех щелей.

— Антонию удалось задержать неприятеля. Он одержал победу. Маленькую, но победу.

— Прекрасно. Алоиз не предлагал заключить мир или хотя бы перемирие?

— Нет. Какого черта. Он захватил почти весь Россенваль и половину Вискарии. Неужели ты думаешь, что эта небольшая неудача умерит его пыл?

— Не знаю. Думаю, Антоний умеет воевать, как и все знатные имперцы. Я не считаю, что Столица в опасности, — усмехнулась Шарлотта.

— Если к весне не удастся взять под контроль пашни и пастбища Вискарии, то остается надеяться лишь на Маконьяк.

— Справимся. Но мне нужен мир, понимаешь? Чем быстрее наступит мир, тем быстрее я покину эту святую обитель! Ну, и… тебе больше не придется наряжаться девицей.

— К сожалению, от меня мало чего зависит…

— Это так кажется. Почему бы тебе, любезный друг, не пойти на войну и быть в курсе всех событий. Стоять рядом с Антонием насмерть, разить врага? — несколько игриво пророкотала Шарлотта, и Андрэ поморщился, только представив себе подобную перспективу.

— Э-эээ…на войну… Но, ведь там могут оторвать какую-нибудь важную часть… часть тела…

— Да, конечно. Могут оторвать, а могут и не оторвать… — ехидно улыбнулась Шарлотта.

— Хватит! Вы же знаете, что я ненавижу войну и дуэли. Я люблю женщин!

— Да, конечно. Чего тебе там делать, — согласилась принцесса. — Тебе что-нибудь известно о Робере вискарийском. Говорят, он давно пропал.

— Нет никаких сведений, увы.

Андрэ даже если бы знал, ничего бы не сказал, ибо справедливо считал Робера своим соперником.

— Ладно, любезный друг, об этом после. Извини, но мне нужно пообщаться с сестрой. Я покину тебя. Отвернись, дорогой, и я, наконец, оденусь.

Через некоторое время Шарлотта облачилась в монашеское платье, чтобы ничем не отличаться от остальных обитательниц монастыря, и собиралась уже уйти.

— Но как же я? — удивленно спросил Андрэ. Только теперь виконт понял, что его решили оставить, грубо использовав. Хозяйка наигралась, и плюшевая кукла больше не нужна.

— Ты же не можешь сам одеться, любезный друг. Ну, и… Если обман обнаружиться… — тут Шарлотта притворно сделала суровое выражение лица. — Говорят, что мужчин, которые проникают за стены монастыря, — кастрируют.

— Что? Почему вы меня об этом не предупредили! — Андрэ задрожал, его зубы начали выдавать дробь, а плечи покрылись отчетливо заметными мурашками.

— Ну, я думала, что любовь ко мне независима от возможного риска. Опасность должна интриговать, не так ли. Особенно такого бравого кавалера. Да? — с этими словами Шарлотта приблизилась и, опустив руку вниз, осторожно сжала промежность виконта. Тот тихонечко охнул.

Изабелла сидела за грубым столом и брезгливо мешала деревянную ложку в деревянной же плошке. Кукурузная каша, приготовленная на ужин, не возбуждала аппетит у привередливой принцессы. Конечно, зачем набивать желудок монашеской бурдой если в гостинице ждет курочка, поджаренная на сливочном масле. Монастырь Марии Плодородной находился в ста верстах от Столицы. Изабелла не имела рядом никаких владений. Ни земли, ни замка, ни даже зачуханного садового домика. Чтобы посещать сестру и приводить к ней любовников приходилось довольствоваться гостиницей. Впрочем, поездки были нечастыми, а в местном заведении заранее договорено о хорошей комнате без насекомых и с прекрасным обслуживанием. Именно поэтому кукурузная каша оставалась почти нетронутой. Правда, чтобы не обижать монашек, принцесса изредка подносила ложку ко рту, но лишь чуть облизывала ее. Но скоро и это нехитрое действие потеряло смысл. Монашки быстро расходились по своим кельям, и через несколько минут Изабелла осталась почти одна в дальнем углу трапезной. Лишь темненькая уборщица сметала крошки со стола в тот момент, когда в помещение зашла Шарлотта. Беглая принцесса медленно подошла к Изабелле и подсела к ней.