Проклятье вампира

Она с сочувствием посмотрела на него. Но Ник ощущал, что она наблюдает за ним и оценивает его реакцию на эти новости.

— Какое-то время ты будешь слаб как котёнок. И я вовсе не удивлена, что твои зубы, лицо и голова болят. Я могу дать тебе что-нибудь от боли, но… ну, ты знаешь наш метаболизм, брат. Ты выжжешь всё обезболивающее из организма прежде, чем прекратится боль. Тебе понадобятся регулярные дозы, чтобы это оказало хоть какой-то эффект…

— Как долго?

Она помедлила.

Он видел, как она глянула на молодого человека, затем обратно на него, Ника.

— Это несколько варьируется от вампа к вампу… но по моей приблизительной оценке — как минимум несколько недель. Возможно, больше месяца. Мне надо доставить тебя в клинику и провести более тщательное сканирование, чтобы посмотреть, в каком состоянии капсулы яда. Наладонник даёт мне примерное представление, но это сродни УЗИ. А мне надо использовать нанотехническую камеру.

Ник поморщился, отчасти от неверия.

Он собирался заговорить, спросить что-то ещё…

…и тут дверь гостиничного номера распахнулось внутрь.

Прежде чем он сумел моргнуть, в комнату хлынули люди.

Знакомый голос прогремел громче остальных.

— КАКОГО ХЕРА ПРОИЗОШЛО? ЧТО С НИМ СЛУЧИЛОСЬ?

Ник вздрогнул, стиснув челюсти.

Кавалерия прибыла.

Глава 10. Худшее

— ОТВЕЧАЙТЕ! ЧТО СЛУЧИЛОСЬ? КАКОГО ХЕРА ПРОИЗОШЛО С МОИМ БОЙЦОМ?

Ник сжал зубы, закрыв глаза.

Голос Фарлуччи напоминал дрель, вгрызавшуюся в кости его черепа.

К этому моменту Нику просто хотелось заползти в спальню и скрыться в темноте.

Может, по той же причине он просто сидел, не шевелясь, пока они обсуждали его. Он слышал, как женщина-вампир объясняет всё, что она сказала Нику, только более детально, углубляясь в такие нюансы, как расположение гланд, и показывая изображения, полученные при сканировании.

Кто-то второй ощупал его челюсти и шею, затем снова просканировал зубы и лицо.

Фарлуччи попытался поговорить с ним.

Слава богам, оба медика — и специалист отеля, и специалист, приведённый Фарлуччи — практически утащили его за собой.

Ник всё ещё слышал, как промоутер орёт на разных людей.

Он проклинал отель за их «дерьмовую охрану».

Он орал на кого-то по телефону, говоря «а чего ты от меня ожидаешь в такой ситуации?»

Он орал на кого-то, кто мог быть Морли или другим сотрудником полиции Нью-Йорка.

Пришла полиция.

Один Миднайт, четыре человека.

К Нику отнеслись как к знаменитости, хоть он и был вампиром.

Если бы он чувствовал себя хоть немножко получше, он мог бы обнажить клыки и угрожать им всем, пока они не уйдут. А так он не мог сделать ничего, только сидел на мягкой скамеечке и смотрел в пол, пока все спорили, обвиняли друг друга, задавали вопросы сотрудникам отеля. У Ника сложилось смутное впечатление, что они смотрят записи камер видеонаблюдения.

Женщина-Миднайт опустилась на колени рядом с ним и спросила, что он помнит.

Ник отрывистыми фразами сообщил, что практически ничего не может рассказать.

Она кивнула и сказала, что те немногие воспоминания, что у него сохранились, увязываются с тем, что они увидели на камерах.

Ник мог бы ответить на её слова.

Например, «нахера спрашивать у меня, если у вас есть записи камер?»

«О, и какого хера у вас имеются камеры в моём номере?»

Но он знал, почему так.

Фарлуччи запросил это, чтобы присматривать за своей дорогой игрушкой.

Он слишком много денег инвестировал в Ника, чтобы давать ему нечто столь обыденное, как уединение, когда они приехали в город для большого боя.

Конечно, Фарлуччи был убеждён, что всё сводится к нему.

Саботаж. Срыв боя.

Всё это делалось для создания иллюзии, будто Фарлуччи и его разрекламированный боец нечестным способом отлынивают от североамериканских чемпионатов.

Нику было насрать.

Единственными, против чьего присутствия он не возражал, был тот парень, который поднял его с пола, и вампир-доктор, которая работала в отеле. Он понятия не имел, здесь они или нет, но не возражал бы против их присутствия.

Все остальные могли съе*аться в закат, по его мнению.

Должно быть, в какой-то момент кто-то вспомнил про присутствие Ника.

Ник запомнил иглу.

Он видел, как кто-то поднёс янтарную жидкость к свету.

Затем вонзил шприц в его ногу.

Потом ничего.

Забвение.

Блаженное забвение.

Он проснулся в гостиничной кровати.

Он проснулся, и боль раздирала его череп.

Сейчас ещё не рассвело.

В его номере по-прежнему находилось слишком много людей, бл*дь.

Он слышал голоса.

Поначалу никто не обращал на него внимания. Они толпились и разговаривали меж собой. Ник слышал Фарлуччи, другие знакомые голоса, которые не мог увязать с именами. Он слышал женщину, разговаривавшую по телефону неподалёку. Миднайт? Кто-то другой?

Затем кто-то заметил, что он очнулся. Может, он открыл глаза.

Может, он издал какой-то звук.

Может, он в этот раз даже сказал им съе*аться нахер, а не только подумал об этом.

Кто-то опять воткнул в него иголку шприца, на сей раз в задницу.

Он не возражал.

Ник снова провалился в никуда.

Он резко дёрнулся в постели и издал потрясённый хрип.

Его бл*дские зубы.

Проклятье, как же они болели.

— Вот, — пробормотал голос, окруживший его, окутавший его теплом. — Пей. Тебе надо попить.

Он подчинился.

Он погрузил клыки в предложенную руку.

Он стал пить. Проклятье, было так вкусно.