Проклятие Эверардов

Кстати, сама Амбридж полностью лишилась магии, ее разнесло так, что она не могла ходить, а изо всех пор на ее теле сочилась сукровица. Запах при этом распространялся просто ужасный, рядом с ней было невозможно находится, к тому же она страдала от мучительных болей. И, похоже, что именно муки бывшего заместителя министра магии, о которых тоже было подробно написано в «Ежедневном пророке», убедили тех, кто все еще отказывался верить в долги магов перед Избранным.

В Мунго умер Рон Уизли, его организм не справился с перестройкой, а долги перед Эверардом не позволяли усваивать даже донорскую силу. Джинни еще держалась, но магия полностью покинула ее. Перси Уизли согласился на личное рабство, лишь бы избежать страшной участи. Чарли же на удивление практически не потерял в Силе, возможно - за счет тесного контакта с драконами. Билл и Флер написали письмо с просьбой принять под покровительство свою дочь. Сами они были готовы платить по счетам. Делакуры были готовы отдать Эдмунду свою младшую дочь.

Предложение было интересным, но в сестрах Делакур было много крови вейл. А Эдмунд теперь все оценивал с позиций пользы для Рода. Он частенько бывал в родовом доме и изучал свое наследство. Что показательно, книг там было не так и много. Видимо это была не личная библиотека, а то, что передавалось в уплату. Книги были редкими и ценными, многие были написаны на мертвых языках. Сами же Эверарды явно предпочитали устную традицию и лишь недавно перешли на обучение по книгам. Было ужасно жалко, что огромный пласт знаний оказался утраченным. Эдмунд даже написал об этом Снейпу. Тот обещал помочь с переводами книг и посоветовал поискать ритуальный зал и помедитировать там. Кроме того, могли сохраниться какие-нибудь обучающие артефакты, воспоминания. Эдмунд старательно искал.

Приближалось время принесения присяги всеми, кто хотел и мог получить вассалитет у Эдмунда Эверарда. Для каждого разрабатывался отдельный вариант клятвы с учетом долгов и обязательств. Разумеется, были и те, кто спал и видел, как бы избавиться не только от долгов, но и от кредитора. Невыразимцы терпеливо объясняли, что убийство последнего Эверарда ничего не даст, будет только хуже.

«Даже если учесть, что большинство из ныне живущих магов понятия не имели о Дарах древнего Рода, есть несколько обстоятельств, которые они должны были учесть. Альбус Дамблдор, именовавший себя величайшим светлым волшебником современности, счел возможным подставить невинного ребенка, почти младенца под удар сильного темного мага. Подданные магической Британии были благодарны мальчику, но с легкостью забыли о нем. Никого не волновало, где живет их спаситель, есть ли у него все необходимое, счастлив ли он. Конечно, основная вина лежит на Дамблдоре, который заявил, что ребенок находится в безопасном месте. Мы так устроены, что легко поддаемся авторитетам. Тем более что всех такое объяснение полностью устраивало. Школьные годы тоже добавляли лишь личные долги тем, кто не замечал очевидного и охотно верил слухам и сплетням. Но вот то, что на подростка возложили всю ответственность за борьбу с Темным Лордом и его последователями, уповали на него и приняли его жертву, оставляет в должниках весь наш мир. И дело не в формальном признании долгов и внешних регалиях. Мы все возложили ответственность за свои жизни на другого человека. И он от этой ответственности не отказался».

Поттерам и Блэку тоже пришлось обращаться в Отдел Тайн. Их вина была признана небольшой. Был выбор между передачей чего-либо значимого и служением. Эдмунд подумал и потребовал себе мантию-невидимку и редкие книги из собрания Блэков. Скрепя сердце, Джеймс и Сириус согласились. Деваться было некуда.

========== Глава 11 ==========

Ритуальный зал нашелся легко. Эдмунд чувствовал себя в его стенах хорошо и спокойно и, следуя советам Снейпа, стал проводить там много времени. Он понятия не имел, что значит медитировать, только слышал об этом. Сначала он просто садился на пол и сидел, глядя на древний алтарь. Постепенно мысли упорядочивались, он впадал в подобие транса, перед его внутренним взором проносились странные картины чужой жизни. Нет, он не получил в полном объеме знания своего Рода. Просто стал чувствовать, как лучше и правильнее поступить в том или ином случае.

Клятву ему должны были принести на Белтайн.

Весна в долину пришла дружная и яркая. Снег растаял почти моментально, и скоро на полянках появилась первая травка и ранние цветы. Эдмунд с наслаждением летал, любуясь окрестностями. При этом он четко чувствовал границы своих владений и не пересекал их. Ему было неуютно вне таких родных теперь холмов. Он все так же помогал лечить пострадавших и тяжелобольных, но теперь возвращался домой сразу же после окончания лечебного сеанса. К себе по-прежнему пускал только Снейпа, который варил зелья, учил его. И показал несколько техник для медитации. С этими техниками дела у Эдмунда пошли гораздо лучше.

– Вы себя в зеркале видели?
– спросил как-то Снейп, сидя в кресле у камина с бокалом в руке.

Эдмунд кивнул и хищно улыбнулся. Снейп вздохнул.

– И как вам это? Сложно принять?

– Нет, - ответил Эдмунд, - так даже лучше. Так должно быть.

Снейп медленно кивнул.

– И вы не испытываете неудобств от общения с людьми? Вы же понимаете, что уже не являетесь одним из нас?

– С вами нет, - ответил Эдмунд, тоже отпивая глоток вина, - не знаю, с чем это связано, может быть с теми самыми долгами и обязательствами. Малфои скорее приятны, мне комфортно в их доме. В других местах я сейчас не бываю.

– Думаю, это своеобразная защита, - задумчиво проговорил Снейп, - и она как-то связана с принятием наследия. Все-таки ваши предки свою долину почти не покидали.

Эдмунд кивнул.

– Они были тут счастливы, - мечтательно проговорил он.
– Жалко, что Древние ушли. Именно это чуть не убило наш Род. Тот Эверард просто не справился.

Снейп прищурился.

– То есть, своего отца вы больше чудовищем не считаете?

– Он делал плохие вещи, - согласился Эдмунд, - но это было необходимо.

– У вас изменилось мышление, - заметил Снейп, - это хорошо. Для вас было очень важно признать свою принадлежность к этому Роду и принять наследие. Поверьте, слишком тяжело жить, не принимая своих предков такими, как они есть.

– А вы?
– спросил Эдмунд.
– Вы принимаете?

– Мои предки отказались от моей матери, я им ничего не должен.

Эдмунд отпил глоток вина.

– Я заметил одну вещь, - проговорил он, - вам тоже хорошо в моей долине. На моем родовом гобелене есть Принцы. Но это было давно. Может и у вас есть кровь фэйри?

– Взглянуть на ваш гобелен вы, конечно, не позволите?

– Возможно, позже.

Снейп кивнул.

– Знаете, - сказал он, - может дело и не в крови. В вашей долине очень уютно и безопасно. Это потрясающее ощущение.

Эдмунд улыбнулся. Как все-таки приятно разговаривать с понимающим человеком. Снейп пил огневиски. Блики огня играли на резных узорах меблировки, отчего казалось, что совокупляющиеся фигурки двигаются. Это забавляло. Телу было удобно в мягком кресле, щеку приятно холодил шелк обивки. Приближался Белтайн.

Присягу поначалу хотели приносить в министерстве магии, но Эдмунду было бы физически плохо в этом живом муравейнике, да еще находящемся в маггловском Лондоне. Оставался Хогвартс. Причем даже не сам замок, а площадка для квиддича, где спешно соорудили возвышение под балдахином для повелителя магической Британии. Во избежание провокаций, стратегические позиции занимали авроры и невыразимцы. Присутствовала дежурная бригада колдомедиков.

Эдмунд провел предшествующую этому событию ночь в ритуальном зале своего родового дома. Ему было о чем подумать. Он прекрасно понимал, что большинство магов предпочли бы видеть его мертвым. И что только страх перед наказанием останавливает их. Но ведь всегда найдутся те, кому нечего терять. А он умирать не собирался. Если для процветания его Рода были нужны волшебники, то пусть и у них все будет хорошо.

Он привычно аппарировал в Малфой-мэнор, где собрались те, кто уже присягнул ему. Наверное, он странно смотрелся на фоне своих разряженных в парадные одежды вассалов, ведь на нем была простая мантия древнего покроя. Такую же когда-то носил Мерлин. И единственным украшением служила тяжелая золотая цепь с изображением летящего ворона на плоском медальоне, крепящимся к ней затейливым звеном в виде птичьей лапы.

– Вас ждут, - почтительно склонился перед ним Люциус.

– Я знаю, - ответил Эдмунд, - убийца тоже ждет.