Проклятие короля

Мысленно обозвав себя дурой и пообещав заняться им как-нибудь потом, я отложила деревяшку и выхватила из кучки неисследованных основ еще один амулет. И, не успев на него посмотреть, криво усмехнулась: работать с этим амулетом мне уже приходилось. На заднем дворе замка. В тот день, когда я убила эрра Валина по прозвищу Крыса.

Воспоминание о том, как я трансформировала плетения амулета Великой защиты в точку фокуса для Огненного шторма, меня ничуть не расстроило. Наоборот, я вдруг почувствовала себя отомщенной: тварь, мечтавшая отправить на виселицу эрра Маалуса и усиленно старавшаяся превратить мою жизнь во Тьму, однозначно заслуживала смерти.

Поэтому, задвинув куда подальше воспоминания о том, как горел превратившийся в факел стихийник, я с интересом всмотрелась в знакомый клубок плетений. И чуть было не подскочила на месте: в глаза бросились аж четыре «незавершенных» контура!

Почувствовав легкое пощипывание в уголках губ, я оторвалась от амулета, осмотрела себя истинным зрением и облегченно выдохнула — для того чтобы заставить потрескаться молодую кожу на подживающем лице, одной кривой улыбки уже оказалось недостаточно…

…Для того чтобы достроить точки фиксации заклинаний Ледяное копье, Облако льда и Снежная буря, не требовалось ничего особенного — в строго определенных местах плетений надо было создать от двух до четырех перемычек. И ждать, пока их хозяин вздумает шарахнуть именно ими. В теории процесс ожидания должен был оказаться достаточно коротким — все три эти печати относились к категории базовых и применялись практически каждым стихийником. Правда, не факт, что обязательно в самом начале боя. Что при прямом столкновении здорово снижало мои шансы дожить до старости: вместо того же Облака льда мой противник мог отправить ко мне Огненную плеть, Удар молнии или еще какую гадость.

Зато четвертый контур, без пяти перемычек печать Костра силы, давал мне неплохой шанс атаковать любого стихийника третьей и второй категории. Ибо при активации этого плетения оно должно было шустренько выпить всю силу, имеющуюся в резерве ее хозяина. И превратить его в пехотинца. А уж справляться с пехотинцами, используя обращенные руны школы Жизни, я научилась еще года два назад, экспериментируя на покойном Молчуне…

— Ну, наконец-то… — облегченно выдохнул эрр Маалус, и я, удивленно посмотрев на него, вдруг почувствовала, что по моей щеке катится слезинка. — Замыкаться в себе — не лучшее, что можно придумать после гибели кого-то из близких. Наши чувства подобны тетиве арбалета — чем туже натягиваешь ворот, тем сильнее она бьет по стреле. Поэтому никогда не загоняйте себя в угол — поплачьте, сорвитесь на ком-нибудь из тех, кто в состоянии вас простить… или сделайте какую-нибудь глупость. Главное, чтобы ваши эмоции выплеснулись наружу, а не разъедали вашу душу. Вы понимаете меня, ваша милость?

— Угу… — хмуро кивнула я. И, откинувшись на спину, мрачно уставилась в потолок…

На то, чтобы разобраться с основной массой амулетов, потребовалось без малого шесть суток: решив, что если что-то делать, то надо делать добросовестно, я подошла к процессу так, как в своем трактате советовал Гериельт Мудрый. То есть системно. Сначала выписала на один кусок пергамента названия всех известных мне рун и печатей, а на второй — имеющихся у меня амулетов. Потом начала изучать последние, стараясь найти в них хоть какие-то признаки как самих печатей, так и точек их фокуса. Такой подход оказался весьма неплох — к вечеру пятого дня у меня на руках оказался довольно длинный список «контуров», который я бы могла дополнить. Правда, для того чтобы активировать основную массу «заготовок», требовалось довольно много перемычек, а значит, и времени. Впрочем, расстраиваться, не закончив работу, я не стала. И, отложив список, спокойно заснула. Решив, что анализом проведенного труда лучше заняться с утра.

Рассвет шестого дня я встретила сидя на подоконнике и обложившись исписанными пергаментами, наточенными гусиными перьями и амулетами. Читать и писать при свете свечей я никогда не любила, поэтому сонно смотрела на постепенно бледнеющие звезды и, зевая, ждала рассвета.

К моменту, когда небо расцвело всеми оттенками розового, а под стенами донжона все чаще начали раздаваться шаги проснувшейся челяди, я стряхнула с себя оцепенение и, склонившись над чистым листом пергамента, принялась группировать плетения по сложности их трансформации, привязке к конкретному амулету и по наличию последнего в стандартной экипировке наших солдат.

Процесс оказался довольно скучным и занял у меня почти все время до завтрака. Зато когда я закончила писать и наскоро проглядела окончательный список, то, дернувшись, опрокинула на себя чернильницу: получалось, что при должной тренировке у меня были очень неплохие шансы справиться почти с любым противником! Причем как с обычным солдатом, так и с магом! Правда, только в том случае, если они не будут экономить на стоимости собственных амулетов и дадут мне возможность атаковать себя первой.

Ошалело почесав в затылке, я еще раз перечитала получившийся список, потом наскоро переоделась в чистую одежду и, подхватив с подоконника пять самых распространенных основ, рванула на задний двор. Решив, что без проверки мои выводы не стоят даже выеденного яйца…

Глава 13 Марч Лисица

— Неужели все? — прохрипела Ярена.

Она, сойдя с тропы, подошла к сравнительно сухому участку осыпи и, выбрав место посуше, бросила на него бурку. Потом присела на корточки, встала на нее коленями, медленно перевалилась на спину и раскинула в стороны сухонькие ручки.

— Да… — кивнул Лисица. И, подняв голову, уставился на покрытые льдом скалы, между которыми вилась едва заметная снизу тропа.

— Ужас… — Кое-как переведя дыхание, старуха подняла правую руку и уставилась на свои трясущиеся пальцы. — Стоит чуть подморозить — и все, тьма! Не тропа, а воплощенное проклятие Темного Жнеца. Кстати, а тебе не кажется, что отару уже пора перегонять в долину?

— Нет. Еще рановато… — не отрывая взгляда от перевала, ответил охотник. — Днем пока тепло. Лед на тропе стает еще не раз. А внизу, в урочище, все еще зеленое…

— А когда погоните?

— Через пару недель. Как только у нас первый раз замерзнут лужи…

— Ясно… — Знахарка закрыла глаза, опустила руку на землю и затихла.

Посмотрев на ее изможденное, осунувшееся лицо, Марч снова вспомнил разговор, состоявшийся перед выходом из деревни, и криво усмехнулся: поверить в то, что женщина, больше двух лет не выбиравшаяся даже за околицу, решила БЕСПЛАТНО навестить раненого, причем не где-нибудь, а в Седом урочище, у него не получалось.

«Второй раз! За десять дней! Через перевал Последнего вздоха! Не в середине лета, а в начале осени! Не ворча и не возмущаясь! И, конечно же, совершенно бесплатно!» — ехидно подумал он.

А потом, заметив, что Ярену, не сообразившую переодеться в сухую одежду, начинает трясти от холода, задумчиво почесал щеку:

«Интересно, сколько денег он ей пообещал?»

— Бр-р-р! Что-то меня знобит… — пробормотала старуха, открыла глаза и, зябко поежившись, протянула ему руку. — Помоги встать! Надо идти дальше, а то до урочища и до заката не доберемся…

— Ну, так я-то готов… — ухмыльнулся Лисица. — Это ты отдыхаешь…

— Ноги не идут. Трясутся как при лихорадке… — пожала плечами старуха. — Вернее, тряслись. Так что, если бы я не отдохнула, тебе бы пришлось нести меня на закорках…