Проклятие на троих

–  А вот здесь, пожалуйста, подробнее.

–  Ты убила Аргуса.

Вряд ли стоило об этом напоминать. Такое не забывается.

–  И какое это имеет отношение к твоему поступлению?

–  Само непосредственное. Официально они с матерью еще не были разведены, а меня он вроде как усыновил. Так что - тадам! - перед вами богатый наследник, баловень судьбы и будущий прожигатель жизни. В общем, я поступил на платное.

–  Серьезно? - Маша не могла в это поверить.

–  Вообще-то, нет. Транжирить и прожигать мне ничего не придется. Мать сначала вообще хотела отказаться от наследства. Ну, вроде как грязные деньги и все такое… Но потом решила взять его и целиком потратить на благотворительность. Ну и на мою учебу - немного. Так что - увы и ах! - транжирить мне по-прежнему нечего.

–  А как дела у Виолы? - об этом можно было спросить. Это - совершенно безопасная тема.

–  Прекрасно. Организует свою школу танцев. Периодически отвлекается на судебные тяжбы с бывшими родственниками. В общем, все путем…

–  Я рада, что все хорошо сложилось.

Рафаэль пододвинул стул и оказался очень близко. Слишком близко для того, чтобы она по-прежнему могла убеждать себя, что ничего особенного не происходит.

–  Ты тогда так резко исчезла. Мы даже не успели поговорить.

Все правильно. Именно ради этого она и исчезла. И, кстати, тот, кто хотел поговорить, поговорил.

–  И о чем же? - Маша напряглась.

–  Ты сказала, что снимешь проклятие. И… ты его сняла?

Она посмотрела на него испытующе. Вообще-то он должен был почувствовать, что заклятие снято. Так что этот разговор становился каким-то неправильным и странным.

–  Да. Но если хочешь проверить, можешь меня убить и понаблюдать, что произойдет.

–  И что произойдет?

Маша повела плечами.

–  Ничего. Разве что тобой быстро заинтересуются инквизиторы. Но это не будет иметь к проклятию никакого отношения… Только не понимаю, зачем ты меня спрашиваешь? Ты должен был почувствовать, что проклятия больше нет. Никто из нас не мог не понять…

Она, например, тоже кое-что поняла, как только проклятие было снято. И ей это совсем не понравилось.

–  А что если для меня ничего не изменилось? - он придвинулся еще ближе, и дышать стало труднее.

Маша ничего не ответила.

–  Я пытался понять, почему ты никому не оставила шансов? Почему исчезла - вот так, не попрощавшись.

Злился…

–  Видишь, кое-что изменилось. Раньше ты не мог на меня злиться.

–  Еще как мог! А потом подумал - может, тебе так лучше, без меня? И предсказание Тины… Кому нужны лишние неприятности, тебе их и так хватило. Может, ты не хочешь все это вспоминать. Да и вообще, связываться с бывшим темным!.. И я тогда решил - пусть будет как ты хочешь. В общем…

–  …все не так просто? - Маша улыбнулась.

–  Все очень просто, - Рафаэль приблизился, его взгляд потемнел, - если ты не хочешь меня видеть, если тебя влекло ко мне только проклятье - скажи. И ты меня больше не увидишь.

Не увидит, конечно. Особенно учитывая то, что в ближайшие пять лет они будут учиться вместе и жить в одном общежитии. Ни иначе кто-то изобрел заклятие невидимости.

Маша улыбнулась:

–  Не скажу.

Она потянулась к нему - коснуться, быть рядом, быть близко. Перечеркнуть разлуку и сомнения, забыть о боли. И вдруг оказалось, что все, абсолютно все, что случилось раньше, было лишь для того, чтобы привести ее сюда - в эту комнату с тусклым светом. Поцелуи, горячий шепот. Он близко - ближе, чем можно было представить.

–  Кто-нибудь может войти, - дыхание прерывается, и думать о таких вещах кажется странным. Разве может иметь значение хоть что-то, кроме того, что они вместе? - Им всем нужны кипятильники и прочая чушь.

Это была слишком длинная речь. А значит, они не целовались уже целых…

–  Я немножко заколдовал дверь. Вряд ли сюда кто-нибудь подойдет.

И снова - долгая пауза, наполненная нежностью и сумасшествием.

–  У тебя есть разрешение от ректора? Письменное?

Но этот важный вопрос так и остался не выясненным.