Проклятие знания

Именно поэтому они нисколько не боялись, что Волдеморт как-либо их покарает за отлучку. И за кражу полуживого Люциуса. Если так подумать, Малфой уже давно стал бесполезен, Волдеморт использовал его просто как подушечку для битья. Но на эту роль и Хвост сгодится — незачем мучить представителя древнего рода, когда есть кто-то вроде Петтигрю.

Другое дело, что у Лестрейнджей с Долоховым были разные резоны. Братья хотели обезопасить свой род. Да, они даже после Азкабана верили в превосходство магов, желали себе больше власти и мечтали о возвышении чистокровных семей… но не могли оставить без наследника свой род. Защита наследия действительно вдалбливается с малых лет, поэтому Лестрейнджи не могли не задуматься о будущем. Лорд немного безумен. Малфой рассказал о крестражах, Долохов честно предупредил, что они теперь в служении у спятившего темного, которого все равно прибьют другие темные, так что нужно было защитить самое ценное. Наследницу. Не самую лучшую кандидатку на эту роль, да и вообще девочки редко становились во главе рода, но других вариантов не имелось.

Долохов же хотел помочь Блэку убить Волдеморта. В отличие от всех остальных, он стал Пожирателем не из-за личных убеждений. На родине Антонин убил мага на дуэли. Это считалось подлостью, недопустимым поступком для того, кто выбрал карьеру воина. И вместо того, чтобы прийти с покаянием к своей семье, Антонин испугался и сбежал. Испугался не смерти, нет. Никто за такое не казнил, все же это было случайностью. Он испугался позора, чем навлек проблемы на весь свой род. Теперь нельзя было настаивать на случайности произошедшего — он стал хладнокровным убийцей и трусом в придачу. Его поймали в Германии, где случайно оказался и Волдеморт. Он не просто отвоевал Долохова от русских магов, нет. Он сказал, что поработил разум Антонина. Дескать — хотел попробовать взломать защиту настоящего русского боевика. В общем, он снял позор с рода Долоховых, за что Антонин поклялся до последнего следовать за своим господином. К счастью, текст той клятвы давал простор для маневров — например, давать подсказки Блэку. Чем быстрее они разберутся с крестражами, тем быстрее Долохов умрет. Или, если повезет, он переживет своего господина и сможет найти своего ребенка — он имел неосторожность зачать его от простой маглы. Представит мальчика роду… может даже обучит чему-нибудь… покажет Россию, научит языку.

Сейчас Антонин не рискнет искать сына. Он и женщину ту спрятал целым комплексом заклинаний, чтобы сберечь ребенка — боялся, что его господин просто убьет обоих. Мальчишка-полукровка ведь не имеет никакой защиты — ни по материнской линии, ни по отцовской, ведь Антонин беглец. Он все еще может вернуться на родину, его даже из рода полностью не исключили — так, выжгли с гобелена, что можно исправить одним простеньким ритуалом. И ввести в род Долоховых его сына. Или нет. Возможно, мальчишке лучше живется в качестве маглорожденного волшебника, у которого нет отца-Пожирателя.

Глава 8. Плохие шпионы, успешные политики

Нарцисса больше не жила в своих комнатах в Хогвартсе. Нет, технически они все еще оставались в полном ее распоряжении, но вот ночевать она каждый раз уходила домой. К Северусу. У него в этом году было совсем немного часов — только продвинутые курсы зельеварения и алхимии, так что в Хогвартсе он проводил совсем немного времени. А вот Нарцисса появлялась здесь утром и уходила только вечером. Немного помогала Слагхорну и МакГонагалл, немного занималась с детьми, всегда присутствовала на обедах, вела свои факультативы, участвовала в патрулировании коридоров.

Летом мечтала, что будет ужинать уже дома, с мужем… но потом поняла, что это может стать причиной скандалов. Он наконец-то может заниматься делом, которое любит. У него огромная лаборатория, куча заказов, он варит сложнейшие зелья, пытается что-то усовершенствовать и изобрести, публикует статьи, переписывается с коллегами… Хогвартс не давал ему полноценно заниматься всем этим. Северусу нужно наиграться. Да, иногда становилось немного обидно, что муж может начисто забыть о времени, окопавшись у котла, но она же не пятнадцатилетняя девчонка уже. Это важно для Северуса, а значит должно быть важно и для нее. А покапризничать можно по другим поводам.

Поэтому Нарцисса ввела правила, которые Северусу категорически было запрещено нарушать. Первое, и самое главное — с полудня субботы до раннего утра понедельника никаких зелий, учеников и коллег. У них театры, ужины, прогулки и занятия любовью. Без обсуждений. Второе — спит он каждый день и с ней в одной постели, а не бдит сутками в лаборатории, иногда позволяя себе вздремнуть на кушетке. Нарцисса прекрасно знала, почему дядюшка Альфард так и не женился — он слишком сильно любил свои артефакты, ни одна женщина не смогла заинтересовать его больше. С Северусом Нарциссе повезло. Как бы он не любил свою профессию, жену он любил заметно сильнее. Обычно заканчивал свои испытания к десяти часам вечера, а иногда и вовсе — требовал, чтобы Нарцисса явилась домой раньше, на романтический ужин.

И Нарцисса была счастлива. И сама удивлялась тому, что ее все устраивает. У них небольшой дом с огромной лабораторией, их общение иногда ограничивается пожеланиями доброго утра и вечерними признаниями в любви, они могут провести целые выходные, просто сидя в одной комнате и занимаясь своими делами… но она счастлива. Потому что каждую секунду чувствует себя любимой.

В остальное время Нарцисса подрабатывала шпионом. Наняла на эту ответственную должность она себя сама — но кто-то должен же присмотреть за Дамблдором и этой странноватой Амбридж. К тому же, отношения Северуса и директора существенно разладились еще летом, когда кое-кто стал вассалом рода Блэк. Это, видимо, очень нарушило планы старого мага, так что с тех пор Северус к директору на чай не заглядывал — его больше никто не приглашал. Нарциссу на чай тоже не звали — ей-то вдвойне не доверяли, но зато МакГонагалл охотно делилась тем, что знала сама. Знала она немного, потому что Дамблдор ей никогда настолько не доверял. Что поделать, эта женщина всегда была немного себе на уме, пусть обычно и поддерживала его решения.

И к октябрю Нарцисса отчетливо поняла — Амбридж так и вьется вокруг Гарри и компании. Она все пытается позвать их на чай, все елейным голосом интересуется делами, старается понравиться. И она знает, что дети состоят в Ковене. Эта информация не то чтобы была прям совсем-совсем секретной, но ее старались не разглашать. Во-первых, потому что дети еще мелкие, а Ковен — это ответственность. Во-вторых, потому что желающих воспользоваться такой силой немало, а времени детишкам и так не хватает. И в-третьих, потому что такие вещи вообще лучше бы не знать противоборствующей стороне. Если они будут знать, насколько сильно ударит смерть любого из детей по Гарри… нет, информация о Ковене была распространена только среди своих.

Разумеется, что-то просочилось наружу, что-то можно выяснить косвенными методами, но в основном на уровне слухов. Вот Северус, например, сам разгадал. Но он-то видел детей, он знает кто с ними занимался и чем они интересуются. Но даже при этом, он лишь догадывался, а не утверждал. А Амбридж? Кто ей сказал? Почему она так уверено говорит об этом? Министр не знает: разведка у него хуже, чем медицина в центральной Африке; из сторонников остались лишь те лизоблюды, которые не смогли пропихнуться к Сириусу. И поэтому становилось непонятно, что Амбридж забыла среди сторонников Фаджа. Она не так уж тупа, хоть и умной ее сложно назвать, она всегда демонстрировала невероятную гибкость, умея подстраиваться под обстоятельства. Поэтому жутко смущало, что такая женщина все еще работает на Министерство.

Нарциссу не покидало ощущение, что что-то нечисто с новым профессором защиты, но и прочесть ее не могла. Незаметно не могла. Неизвестно откуда, но амулет защиты разума на Амбридж был, пусть и не самый сильный. Разумеется, его можно обойти. Одна беда — сделать это незаметно просто не получится. Амулет нагреется, а может даже вспыхнет, самым громким способом выйдя из строя. И даже если Амбридж не знает о таланте Нарциссы, то будет неудобно перед коллегами. Это может усложнить общение — никто не любит знать наверняка, что их в любой момент прочтут, словно открытую книгу.

— Может ли быть так, что эта плюшевая женщина — Пожирательница смерти? — щурилась Нарцисса, смотря на огонек спиртовой горелки.

Северус варил зелье в крошечном котелке — что-то очень дорогое, но явно не слишком сложное, иначе бы он не пустил жену в лабораторию. А так — попросил подождать, пока он закончит.

— Пожирательница? — фыркнул он в ответ. — Ты своим предположением заставила меня стыдиться прошлого еще больше, чем пять минут назад.

— Ты хочешь сказать, что у Пожирателей есть правила для входа — типа принимаем только харизматичных засранцев? — едко поинтересовалась Нарцисса. — Или, быть может, у вас там дресс-код — никакого розового?