Проклятые Благословением. Часть 1

«Так глупо…»

Гелледан почувствовал, что слабеет. На последнем издыхании он подумал про старика-отца, к которому больше не вернется, про дом, что останется пустовать…

Мышцы расслабились и, поддерживаемый призраком из прошлого, Гелледан мягко упал спиной на землю.

Происходящее утрачивало реальность.

Звуки исчезли. Осталось лишь беззвездное, затянутое облаками небо.

И, словно насмешка небес, из-под края одного из облаков выглядывала серповидная луна, безразличная к его участи.

* * *

Избавившись от трупа (а с морем под рукой это не составило проблем), Наллар нор Керрано, впервые за сутки, выдохнул с облегчением.

Кажется, опасность миновала. Хвала Всематери.

В очередной раз убедившись, что в ближайшей округе нет свидетелей, Наллар направился в обратную сторону. Сердце все еще постукивало в учащенном ритме. Впрочем, Наллар понимал, что опасаться нечего — спутников у этого Гелледана не было, так что, когда того с утра не окажется в палатке, никто и бровью не поведет. Скорее всего. Наверняка предположат, что по пьяни свалился с обрыва в море. Между прочим, не так уж и далеко от правды.

Наллара немного беспокоило другое. А именно — странные и непривычные ощущения, будто бы он поторопился с убийством. Будто, в некотором роде, поступил неправильно. Или даже не в некотором роде.

«Я не мог оставить его в живых. — Каждое убийство он всегда аргументировал, не позволяя опускаться, подобно клятым гергельярским наймитам, которых ни к селу ни к городу вспомнил Гелледан, до убийства без причины. — Кто знает, какие еще подробности моего пребывания в Гергельяре он мог вспомнить утром, на трезвую голову? Эти его приятели-купцы в отличие от Ойлегера направляются не в Танаан, а в столицу. Черт! Я не мог рисковать. Быть может, от моих действий будет зависеть благополучие Гальтии. Видит Всематерь, я все сделал правильно».

Наллар прекрасно осознавал, что все его аргументы звучат более, чем разумно. Только вот почему его по-прежнему изнутри глодало чувство вины? Почему ему казалось, что можно было отыскать другой способ решить этот конфуз? Способ, не приводящий к лишению жизни невинного человека?

«Я просто стал мягкосердым», — решил он, забираясь в заднюю часть повозки, после долгих манипуляций оборудованную Ойлегером под ночное лежбище.

Он перелез через несколько мешков, затем через неподвижно лежащего Ойлегера и лег на спину. Попробовал помолиться Всематери и испросить ее совета, но молитва не шла. Мысли путались в голове, как если бы он принял более активное участие в распитии тех бочонков.

— Ты прикончил его?

Наллар чуть не подпрыгнул с перепугу. Успокоившись, шепотом спросил:

— С чего ты взял?

— ЛжеБоги Сумерек, Цэсэй, не держи меня за полного кретина, ладно?

Наллар промолчал. Спустя минуту сказал:

— У меня не было выбора.

Ойлегер фыркнул.

— Знал бы ты, сколько раз за свою жизнь я слышал от самых разных людей эту фразу…

— И?

— И почти всегда в таких ситуациях выбор был. А вместе с ним и другой путь. Трудный. Сложный. Но при этом правильный… А, ладно. — Ойлегер как будто махнул рукой. — Кто я такой, чтобы читать тебе морали, не так ли? Боги тебе судьи, Цэсэй. Доброй ночи.

— Угу.

Через пару минут Ойлегер как ни в чем не бывало захрапел, а Наллар по-прежнему лежал, глядя в провисающую парусину повозки. Слишком много безответных вопросов, на которые раньше он мог с легкостью ответить, крутились у него в голове. Слишком много странных мыслей, непрошеных переживаний, воспоминаний о тех убийствах, что ему приходилось совершать в Гальтии и Кирикийских княжествах, Герегльяре и Сельвидийском султанате… Почему тогда все казалось проще?

Всематерь, почему?..

В ту ночь Наллар нор Керрано еще долго не мог уснуть.

Глава 18

Страх сковывал Шелиару Нирааль по рукам и ногам невидимыми оковами.

Затыкал ей рот, не давая ни позвать на помощь, ни даже вскрикнуть.

Леденил кровь в жилах по всему телу.

За свои шестнадцать прожитых под солнцем лет Шелиаре неоднократно случалось чего-то бояться — беспросветно темных чуланов поместья, многоножек в сырых подвалах, отцовского гнева… Однако страх, что она испытывала в данный момент, коренным образом отличался от всех предыдущих. В этом страхе присутствовало что-то потустороннее, что-то непередаваемо зловещее, будто он исходил напрямую от ЛжеБогов Сумерек.

Будто он был частично осязаем, как клубящаяся в лунном свете пыль.

Причина страха крылась где-то впереди, за чередой темных коридоров, лестниц и дверей. Шелиара знала, сама не понимая откуда, что находится во дворце Верховного Иерофанта — и, кажется, она уже была здесь. Хотя нет, не кажется. Она точно здесь была. Шелиара оглядывалась и приходила к осознанию, что узнает эти высокие сводчатые потолки, подпираемые колоннами, мрачный лабиринт коридоров и мраморные лестницы между этажами.

Рывком воли преодолев страх, Шелиара зашагала вперед. Факелы вдоль стен, мерцающие бледно-зелеными огнями, угасали при ее приближении, издавая напоследок протяжный свист, от которого хотелось закрыть ладонями уши. Но руки не желали ей повиноваться. Шелиара словно не принадлежала сама себе. Откуда-то девушка знала, что нечто похожее с ней уже случалось. Когда? Где? Не имеет ни малейшего значения. Нужно было продолжать идти, иначе произойдет что-то плохое.

Что-то до смерти ужасное.

И в этом она была уверена.

Шелиара шагала, потеряв счет времени. Коридор свернул налево, затем еще раз налево, потом резко направо, и каждый раз она поворачивала вместе с ним. Кто-то незримый, шагающий за ее спиной, поторапливал ее, и Шелиара всеми силами напрягала мышцы ног. Почему не получается бежать? Она не знала. Похоже, в этом месте работали другие законы мироздания. Законы, не подчиняющиеся человеческой логике. Но это и не важно.

Важно, что она скоро придет.

«Сейчас появится лестница», — поняла она.

Так и произошло — одинокая дверная створка распахнулась, как по волшебству, и коридор вывел ее к лестничной площадке. Вниз или вверх? Логического объяснения Шелиара не находила, но интуиция подсказывала, что нужно подниматься — если пойти вниз, назад она уже не вернется. Как в тех сказках, когда путник попадал в тайную лесную страну, нарушал запрет и навеки оказывался заперт в ней.

За спиной со скрипом закрылась дверь, обдав ее могильным холодом.

Быстрее. Времени в обрез.

Шелиара побежала вверх по лестнице. Факелов больше не было, лишь через люк где-то высоко-высоко падали серебристые лучи, освещая бессчетное количество ступенек, закрученных спиралью. Она приостановилась, когда сверху послышались тихие, но все же различимые звуки. Прислушавшись, Шелиара узнала скрипку — редкий и дорогой гальтийский музыкальный инструмент, который она слышала лишь однажды, на танаанской Весенней Ярмарке. Что во Дворце Верховного Иерофанта мог забыть скрипач?