Проклятые огнем

По словам Сигирун – дочери травника – выходило, что ее похитили не из дома – она вышла на рынок и, когда возвращалась проулками, кто-то накинул ей на голову мешок… В подвале о том, кто она, у нее никто не спрашивал, даже разговаривать с ней не стали, а потому ближайшее время, раз уж погоня прошла мимо, можно не опасаться, что кто-то придет сюда. Так что Эрменгильду можно оставить здесь, поговорить с бывшим священником и уже потом решать вопрос, как всем вместе выбраться из города.

Рассказать все это Йенсену было легко. Оставался, правда, еще один вопрос.

– Одолжите пятнадцать крейцеров? – повернулся Кенниг к травнику. Все-таки со священником надо было рассчитаться.

Конечно, немного денег у водяного колдуна оставалось, но пересчитывать сейчас каждую монету было выше его сил.

Мужчина не стал даже спрашивать, зачем нужны деньги, – вероятно, за те несколько минут, пока он был внизу, он окончательно поверил Винтару.

Маг принял протянутые деньги, вежливо кивнул:

– Спасибо. Выберемся из города, я все отдам.

По губам травника скользнула кривая усмешка:

– Жизнь моей дочери стоит намного дороже, господин Кенниг.

– Как скажете, – пожал плечами ледяной маг, и лишь потом до него дошло, как к нему обратились. – Как вы меня назвали?! – Он-то точно знал, что вчера, покупая ромашку, он назвался совершенно по-другому.

– У меня очень хорошая память, господин Кенниг. И я, при некоторых усилиях, могу вспомнить того, кто десять лет назад почти каждый день покупал у меня травы.

– Жаль, не могу похвастаться тем же, – тихо буркнул Винтар.

– А еще я помню ледяного мага, пришедшего с армией ведьмы и убившего нескольких наших ратманов.

– И вы все равно помогаете?!

Грустный смешок:

– К счастью, во времена правления ведьмы никто из моих родных не погиб. А жизнь моей дочери, как я уже сказал, намного дороже пятнадцати крейцеров.

Винтар задумчиво закусил губу, а потом тихо поинтересовался:

– У вас еще осталась ромашка?

Гвилла потеряла след. Гвилла просто потеряла след. Некоторое время она кружила по городу, но инквизитор уже точно видел, что девчонка бесполезно шатается с одной улицы на другую, даже не пытаясь сделать вид, что она в трансе.

– Довольно! – рявкнул мужчина, и ищейка вздрогнула всем телом и замерла, ошарашенно хлопая глазами, словно только что пришла в чувства. Но он-то знал, что девица притворяется! – Возвращаемся домой. Там посмотрим, что делать дальше.

Через пятнадцать минут все слуги собрались в небольшой гостиной. Девять человек молчаливо выстроились в ряд: слепой Рикмир опустил голову, крепкий Фалько упрямо смотрел перед собой, словно не понимал, зачем здесь собрались, коротко постриженная Гвилла ковыряла ногой пол – уж она-то точно знала, о чем сейчас пойдет речь, черноволосая Хасса бережно поддерживала под руку ослепшего брата, близняшки Лиуба и Адала стояли рядом, одинаковыми жестами теребя рукава камзолов, – инквизитор предпочитал, чтобы все его слуги носили мужские костюмы с высокими воротниками, закрывавшими шею. Одильхох замер у двери, а маг земли Урсольд и создатель иллюзий Менрих, казалось, были мыслями где-то далеко. Сам хозяин уселся в глубокое мягкое кресло, откинулся на спинку и скрестил руки на груди.

– Итак, беглецов мы не нашли…

Гвилла потупила взор. Уж она-то точно знала почему, но предпочитала не распространяться об этом.

– Но сейчас возникает другой вопрос: кто помог. Лиуба, я ведь поручил допрос тебе. Ты что, ослушалась меня и так и не выяснила, кто виноват? – в меланхоличном голосе инквизитора не было ни малейшего намека на ярость, но девушка почувствовала, что ее бьет крупная дрожь. Ответить она не успела.

Молчаливый Рикмир шагнул вперед:

– Она не допрашивала. Я сам признался!

Хасса вцепилась ему в руку, словно надеялась остановить, но было поздно – капюшон инквизитора уже повернулся к слепцу:

– Сам? Какая храбрость! Лиуба! Три кнута ему.

Девушка вздрогнула, закусила губу и, не отваживаясь спорить с хозяином, шагнула к Рикмиру: с тонкой руки стекла огненная плеть. И там, где она касалась деревянного пола, оставались подпалины…

– Не надо! – рванулась к хозяину Хасса. – Он врет! Хозяин, разве вы не видите, что он врет?! Это я пустила чужаков! Я открыла дверь и провела его к пленникам!

– Не слушайте ее! – взвился слепец. – Я сделал это сам!

– Какая прелесть! – хихикнул инквизитор. – Три плети. Обоим.

Лиуба замерла, кусая губу. А потом вдруг вскинула на хозяина радостный взгляд:

– Я… Я не могу, господин! У меня не хватит сил так долго удерживать огонь!

– Адала, – сладко протянул ее собеседник, – помоги сестренке! Каждый проступок должен наказываться…

Взвились огненные кнуты…

Когда наказание закончилось, инквизитор коротко мотнул головой:

– Одильхох, начинай. Они мне пока что нужны живыми… Девчонку пока не трогай.

Слуга обвел взглядом стоящих неподвижно собратьев по несчастью, покорно шагнул вперед, склонился над скорчившимся на полу Рикмиром, не проронившим за все время ни звука, и медленно провел ладонью над опаленным телом. От рук парня разлилось бледно-зеленое свечение. Там, где оно касалось обожженной кожи, пропадали ожоги, медленно исчезали волдыри, а обуглившаяся плоть постепенно принимала обычный вид… По телу слепца прошла судорога.

Инквизитор встал и, подойдя к дрожащему от боли парню, ткнул его носком сапога в бок:

– А теперь вопрос, который, пожалуй, стоило задать с самого начала: что нам нужно сделать, чтоб поймать беглецов?

Рикмир только крепче сцепил зубы. Да, ожоги, нанесенные огненной плетью, почти прошли, но память о боли еще продолжала жить в теле…

– Я жду ответа, – меланхолично протянул инквизитор. – Или ты хочешь, чтоб твоя сестра подохла? Я ведь могу запретить ее исцелять… Так же, как запретил возвращать тебе зрение… Так я слушаю. Что нужно сделать, чтоб поймать беглецов?

– Пойти туда, где вчера благодаря вам поселилась смерть, – выплюнул сквозь зубы раненый.

– Вот с этого и надо было начинать, – вновь хихикнул инквизитор. – Одильхох, лечи девчонку. Адала, Урсольд, Фалько – со мной, остальные – заканчивают с переездом в Брун. Чтоб, когда я приехал туда с пленниками, все уже были в замке.

Идея Винтара была проста. Ледяной колдун всего-навсего вспомнил о порошке от тараканов. Ведь как ни крути, убивать Кенниг сейчас был совершенно не расположен – ему надо было выйти из Бирикены с наименьшими проблемами, а значит, чем меньше трупов останется за спиной, тем лучше. Исходя из этого, превращать в ледяные статуи никого не стоит, но ведь оставался еще порошок из трав! И если приготовить еще про запас и слегка усилить проклятье, воспользоваться этим порошком сможет даже Эрменгильда, которая весь этот час будет оставаться здесь. Насквозь созданный порошок не проморозит, ледяную статую не создаст, но хотя бы образует ледяную корку там, куда попадет, и слегка задержит нападающих, если они, не приведи Единый, все-таки доберутся сюда.