Проклятые сны
Шрифт:
С запозданием, но я почувствовала согласный кивок.
А стиснувшие меня родные руки стали ответом на все невысказанные вопросы. Меня понимали и принимали любой.
А я видела перед собой только одну деталь…
Царапина.
Глубокая и длинная. Именно в том месте, где демон поставил лапу, не утруждаясь заботой о чужом имуществе.
Я не сходила с ума.
Это вокруг происходило что-то непонятное и странное.
И разобраться в этом необходимо было как можно скорее…
Глава 6
До своего дома дошла на автомате — дорогу не запомнила. Тело, словно скелет робота,
Что случилось, как случилось, почему… Все это повисло в воздухе, угнетая и не давая расслабиться, но разум жалобно запросил передышку. Чтобы, если и не примириться с реальностью, то хотя бы приемлемо «уложить» события, которые оказались слишком нереальными, чтобы это оказалось простой задачей.
На улице царила глубокая ночь, фонари, как обычно горели далеко не везде, но сегодня мне было не до продумывания более безопасного маршрута. Я прошла напрямую, через все дворы и подворотни, вероятно, рискуя… но, судя по всему, даже неприятности сегодня сжалились и решили, что с меня впечатлений вполне достаточно. Я не встретила ровным счетом ни души. Или просто они попрятались, не рискнув показаться на глаза настолько бесбашенной даме, которая ночами шарахается где попало с таким видом, будто так и надо.
Я бы тоже обошла такую сторону.
Психи — народ непредсказуемый, мало ли…
«Очнулась» я только в прихожей собственного дома, вздрогнув от показавшегося чересчур громким звука — не рассчитав усилия, слишком сильно хлопнула входной дверью. Но испуг быстро сменился облегчением — наконец-то, родной дом. То самое место, где я всегда чувствовала себя уютно и защищенно. Где сейчас можно было налить себе горячего какао, завернуться в теплый пушистый плед и спокойно все обдумать. Без затапливающего внутренности ужаса каждый раз от одной мысли о сегодняшнем дне…
— Дара?
И снова дергаюсь от неожиданности. Куртка, которую в этот момент пытаюсь водрузить на крючок, только чудом не выпадает из враз похолодевших пальцев, а я вынуждена глубоко вдохнуть и выдохнуть прежде, чем обернуться. На лишние вопросы сейчас отвечать совершенно не хотелось, даже маме.
— Привет, мам, — постаралась натянуть на лицо привычную полуулыбку, тщательно маскируя нервозность, — чего не спишь?
И тут же осеклась.
Чувство стыда накатило с такой силой, что щеки запылали. Как я могла забыть…
Да что ж я за человек то…
Мама на вопрос не ответила.
Впрочем, вот тут ничего удивительного как раз не было — в этот день она редко отвечала на вопросы. Сейчас о решительной самодостаточной ведьме, которая управляет собственным, весьма популярным баром, одна воспитывает дочь и способна перегрызть пополам того, что рискнет косо на нее или, тем более, меня, посмотреть, не напоминало ровным счетом ничего. Длинная футболка со старыми бриджами, растрепанные, небрежно заплетенные в слабую косу волосы, голые ноги — она редко позволяла себе подобную небрежность. Полное отсутствие макияжа ярко демонстрировала непривычную бледность, а потухший взгляд дополнял образ куда выразительнее любых слов. Тоска.
Так выглядела именно она…
А я забыла…
Вот же
бесчувственная эгоистка!— Что-то случилось? — Мама, в отличие от меня, оказалась куда более проницательной. Ее мой вид не обманул.
— Нет, с чего ты взяла? — На этот раз мне удалось пожать плечами и изобразить недоумение достаточно достоверно. Скорее всего потому, что это был последний шанс избежать допроса с пристрастием — волновалась за меня мама всегда тщательно и с размахом.
— Да так, — протянула она, подарив еще один пристальный взгляд, — у Ирмы была?
— Ага, — кивнула на этот раз в пол, снимая ботинки и пристраивая их на законное место в углу, — сериал смотрели. С чипсами.
— Хорошо, — отозвалась родительница, а затем спохватилась, — надеюсь, ты не пешком добиралась? Поздно уже…
— Нет, конечно, — а вот тут вранье прокатило без сучка и задоринки. Просто этот вопрос и этот ответ звучали слишком часто, — на такси доехала. С ветерком.
Мама слабо улыбнулась, удовлетворившись. Я давно считала, что мама преувеличивает мою уязвимость, запрещая ходить пешком едва стемнеет. Нет, само собой, лезть на рожон и доказывать всем свою «бессмертность» моей целью не было. Но тратить с трудом заработанные деньги на такси не хотелось до слез. Тем более, что за последние пару лет одна из фирм вытеснила с рынка все остальные, став монополистом в данной сфере. Честной была эта битва конкурентов, или же не очень, простых горожан, вроде меня, волновала мало. А вот «задранные» в два, а ночью и в праздники — во все три раза цены беспокоили серьезно…
Поэтому сформировался компромисс — мама ничего не знает, а я стараюсь не шляться по опасным районам, выбирая освещенные улицы. Да и это, честно говоря, было перестраховкой. При моей подготовке и возможностях, обычные бандиты мне вряд ли смогли что-то противопоставить. В том числе — толпой. Потому что даже бегала я банально быстрее…
— Ладно, ложись спать. Завтра смена будет тяжелой, — вздохнула мама и отвернулась, собравшись уйти к себе в комнату.
А меня снова изнутри окатил стыд напополам с иррациональным, но все же, чувством вины.
— Мам, — она остановилась, полуобернувшись, а я сжала ладони в кулаки, сдерживая дрожь, — может, какао хочешь? Я сделаю. Или, может, фильм посмотрим? Как в детстве…
Понимание провала настигло задолго до того, как мама отрицательно качнула головой. Да что там, я это знала еще до того, как договорила.
— Спасибо, Дара, не хочу. Устала, спать пойду, — тихо отозвалась мама и, беззвучно ступая босыми ступнями по теплому деревянному полу, ушла к себе.
Как обычно.
Как всегда…
А я медленно потопала на кухню, вспоминая события двенадцатилетней давности, которые, что уж таить, предпочла бы стереть из своей, и не только, памяти…
В тот день я вернулась из школы на час позднее обычного. Телефона тогда у меня не было, но я, если вдруг случались какие-то непредвиденные обстоятельства в виде незапланированной экскурсии, напрочь вылетевшего из памяти субботника или приглашения Ирмы пообедать у нее дома, всегда звонила матери из школы и предупреждала. Телефон стоял на столике вахтера тети Марты — полной, немолодой и очень добродушной женщины, и она никогда не запрещала им пользоваться. Да и я, в целом, росла послушным ребенком, а до подростковых гормональных бунтов тогда было еще ох, как далеко…