Проклятый лес

Девушка с саблей откатилась из-под атаки и, вскочив, повторила свой пылевой удар. В этот раз ящер успел пригнуться, избегая попадания, но зато вокруг него повисло целое облако пыли, заставив снова чихнуть. Мотая головой, он прыгнул вперед, замахнувшись обеими лапами, но его жертва снова успела уйти в сторону и врубить саблю в бок, под мышку. Рубящий удар не повредил оборотню, и он отмахнулся, попав по светловолосой обратной стороной когтей. Девушку сбило с ног и она покатилась по траве.

Мой удар с полным замахом тварь заметила слишком поздно, и он пришелся прямо по центру хребта, заставив взвыть и изогнуться. Тело оборотня почти распрямилось, и он оказался выше меня головы на две. Пользуясь его шоком, я успел влепить еще раз, но боек угодил куда-то в плечо, проломив защитную пластину. Мелькнули когти, и я отшатнулся, пропуская их перед грудью. Следующую атаку я принял на рукоять кистеня и едва не лишился оружия — такой силы был удар. Сзади на ящера набросилась вскочившая на ноги светловолосая, и несколько раз атаковала, целясь по ногам. Оборотень развернулся и резко прыгнул, сбив ее с ног и подмял под себя. Когда я среагировал и подскочил ближе, замахиваясь, то он уже сомкнул зубы на ее шее и вырвал шмат кровавого мяса.

Свой удар я нанес точно туда же, куда и первый — в кровоточащую рану в центре глубоко вмятых в тело роговых пластин. В этот раз боли в вое оборотня было гораздо больше. Он снова изогнулся почти в полукруг, разинув окровавленную пасть и забился, суча лапами. Опомниться я ему не дал и вбил боек кистеня туда же третий раз. Оборотня опрокинуло на бок, где он, то сгибаясь, то разгибаясь, забился в конвульсиях.

Я же крутился вокруг, нанося все новые раны. После двух удачных попаданий по голове он замер, и я смог хорошенько размахнуться и точно попасть, проломив ему череп. Чуть отступив от агонизирующего тела, я наблюдал, как оно оплывает и видоизменяется, превращаясь в худощавого, но крепкого мужчину лет сорока, покрытого кровавыми ранами. На внутренней стороне предплечья чернело изображение атакующего прямоходящего ящера.

Подчиняясь скорее чутью, нежели здравому смыслу, я отошел на несколько шагов, а из мертвого тела выстрелило несколько черных дымных щупалец, почти мгновенно рассеявшихся в воздухе.

На руке светловолосой я обнаружил кожаный наруч с руной на обратной стороне, а рядом с телом оборотня валялся небольшой треугольный амулет на разорванном кожаном шнурке. Зубы ящера перекусили его вместе с горлом девушки. Подняв вещицу, я внимательно осмотрел ее — это оказался кусочек синеватого металла со сглаженными краями. На нем темнели три насечки, как будто кто-то когтями продрал или протравил кислотой. Очень-очень знакомая штука… Проклятая память, где же ты?

Непростой оказалась и сабля — легкая, с удобной рукояткой, она имела на себе почти такую же лечебную руну, какую я обнаружил на полу чердака. Эта была поменьше размером и слабее, судя по тому, что я почувствовал — как бурный ручеек подле полноводной реки.

Заметив сзади движение, я обернулся и увидел двух нездорово крупных псов, берущих меня в клещи. Они наступали молча, чуть припадая к земле и внимательно наблюдая за мной. Но я не стал связываться — подхватил кистень и ретировался за ближайшую дверь, опередив четвероногих на несколько метров.

Глава 5

Заложив засов, я прислушался. Сени дома встретили меня темнотой, запахом крови и ритмичными ударами, доносившимися откуда-то неподалеку, словно кто-то очень не спеша бил молотком по доске. Может, тот гроб нашли и используют по назначению?

Доски пола нещадно скрипели, и надо было очень стараться, чтобы идти бесшумно. Прокравшись по коридору, я выглянул в зал, где в луже крови лежал недавно виденный мною здоровяк. Кто-то отрубил ему ноги по колено, одну руку по локоть, и пришпилил двуручным мечом к полу, постаравшись вбить лезвие как можно глубже. Сейчас он уже не дымился, а только поднимал оставшуюся руку и ронял ее на пол, чуть вперед, словно пытался ползти. Невероятно, как он еще был жив с такими ранами!

Стараясь держаться в густой тени, я начал обходить умирающего вдоль стены, по широкому кругу. И он словно услышал меня и затих, а затем с усилием повернул голову, ища меня глазами. Вернее одним, правой части у него лица не существовало, вместо нее была сплошная кровавая рана.

— Итан…, — через силу произнес он, а на губах показалась розоватая пена. — Не с…л… н… то…а…

Он что-то говорил, а я не слышал, стоя слишком далеко.

Проклятье! Ведь выйдя в центр зала, я буду как на ладони, с какой стороны не смотри.

— Кому ты это говоришь, дымный человек? — поинтересовался спокойный голос с балюстрады, которая располагалась прямо надо мной. И нависала эдаким балкончиком.

Тот сероволосый, что едва не прикончил меня на чердаке! Вот невезуха… Почему же опять он?

А парень сверху продолжал разглагольствовать.

— Ты заметил кого-то и решил поделиться своим горем, не так ли? И ты подумал, что незнакомец не оставит тебя в беде, когда даже руки и ноги покинули тебя? Наивный глупец, ты забыл, что все мы здесь обречены, просто некоторые проживут чуть дольше.

Было слышно, как он глубоко вздохнул и добавил с какой-то затаенной тоской: — А теперь давай-ка посмотрим, кому ты булькал, дымный человек…

И сверху упруго спрыгнула гибкая фигура сероволосого.

Карты я заготовил уже давно, и отправил их в полет едва мой противник приземлился. Одна, вторая — когда первая из карт долетела до цели, я уже успел отправить вслед еще две, и не думал останавливаться, не смотря на то, что сероволосый отбивал их своими клинками. Увидев меня, его глаза расширились от удивления.

— Оборотень? — прошептали его губы.

Я шел на него, кидая карту за картой, а с пяти шагов добавил пылевым кулаком доставшимся мне в наследство от мертвой девицы с саблей. Неожиданная атака магией отвлекла его и одна из карт воткнулась в грудь. Вторая распорола рубаху на плече, а еще одна скользнула по щеке, оставив кровавую полосу. А потом он атаковал, вырвавшись из пылевого облака. Движения резкие, чуть рваные особенно с правой руки — там, где в мышцах груди засела карта, и разорвано плечо.

Но все равно, отступаю в глухой обороне; один клинок против двух — трудный расклад. Оказалось, что руна в наруче работает лишь периодически. И пока я это сообразил, то уже получил несколько ран.

Жгло бедро, кровь струилась по предплечью и гудела голова от влетевшего плашмя удара. Промятая кираса уже не раз и не два спасла мне жизнь. Отступаю, фехтуя на пределе сил, и если бы не лечебная руна на рукоятке сабли, то силы бы уже кончились. Но вижу, что сдает и сероволосый. Его глаза потускнели, а губы сжались в тонкую линию. Его раны болезненные и много крови — мы на двоих уже залили половину зала. Чувствую, что готова руна в наруче и, улучив момент, выстреливаю пылью прямо в лицо, в упор. Он отшатывается и кувырком назад разрывает дистанцию, пытаясь протереть глаза.

— Продавец гробов знает хитрые приемы, — хрипит он, а я срываю клапан кожаного тубуса и одну за одной кидаю в него стекляшки с ядом. Лишь последнюю оставляя в руке, чтобы наверняка влепить в упор с размаху!

Первые две бомбочки он отбивает удачно, а третья разбивается и его левую руку обливает зеленая пузырящаяся жижа. Он не заорал от боли, хотя рубаху и кожу сожгло мгновенно. Бросившись вперед, он отбил в сторону последнюю склянку и обрушил на меня шквал ударов, рыча от боли и ярости. Отбив саблю в сторону ударом справа, он заносит левый клинок, и я уже понимаю, что не успею защититься. И тут он с грохотом падает мне под ноги, а я, не успев опомниться и понять, что случилось, перетягиваю его клинком, разрубая плечо, лопатку и шею. Он порывается вскочить, атакуя снизу, но снова падает, а я вижу, что за лодыжку его намертво удерживает своей единственной рукой пришпиленный к полу здоровяк.