Проклятый
Шрифт:
— Наверно, так и есть. Эдвард считает, что решение именно в этом.
— А ты что думаешь? — Джилли вынула сковороду и бросила в нее кусочки подсолнечного маргарина.
Я потер глаза руками.
— Я стараюсь сохранить рассудок. Я сам не знаю. Я просто стараюсь не свихнуться.
Джилли нежно посмотрел на меня.
— Ты вообще не свихнулся. И ты чудесный любовник. Я только надеюсь, что ты все-таки сможешь дать покой своей жене.
Это замечание не требовало объяснений. Я смотрел, как Джилли жарит яичницу, готовит кофе и гренки. Я подумал, что должен поспать перед погружением завтра. Холодные воды пролива Грейнитхед, беспокойные, как души умерших
17
Около девяти утра мы уже плыли через пролив Салем, по серому, взволнованному морю, балансирую на корме рыбацкой лодки «Алексис». В лодке было тридцать пять футов длины, и Эдвард, Дан Басс и еще двое коллег Эдварда из музея Наняли ее на общество на все утро.
День был ясным, воздух резким, и было так холодно, что я даже удивился. Но Эдвард объяснил мне, что на море, как правило, температура ниже, чем на суше, иногда даже на 15 градусов. На северо-западе собирался огромный клин густых как сметана туч. Дан Басе, однако, оценил, что у нас есть от двух до трех часов на погружение, прежде чем погода испортится.
Мне сразу понравился Дан Басс. Он был уверен в себе, было ему лет тридцать, глаза его были цвета бледной голубизны, как будто морская вода выбелила их до белизны. Он говорил с бостонским акцентом, глотая окончания слов, а черты его квадратного лица выдавали ирландско-бостонское происхождение. Но, управляя лодкой, он сказал мне, что он родился в Северной Каролине и впервые нырял, разыскивая суда в проливе Нимлино и заливе Винслоу.
— Когда-то я добрался до корпуса торпедоносца времени второй мировой войны, который утонул во время шторма в сорок четвертом году. Я посветил фонарем в окно, и угадай, что я увидел: человеческий череп, еще в заржавевшем стальном шлеме. В жизни еще не видел такой чертовщины.
У Эдварда было великолепное настроение, так же, как и у его коллег: серьезного молодого студента по имени Джимми Карлсен и веснушчатого рыжеволосого историка из отдела этнологии Музея Пибоди, Форреста Броу. Оба были опытными аквалангистами. Джимми носил блузу с надписью на спине: «Увидеть Массачусетс и начать нырять». Форрест три года назад участвовал в подъеме корабельных орудий и кухонного комплекса с корабля восемнадцатого века, затонувшего у Маунт Хоуп Пойнт у побережья штата Род Айленд. Оба все время объясняли мне подробно, что они делают и почему, чтобы вследствие незнания я не совершил какой-нибудь фатальной ошибки, раз уж у них с меня не было никакой пользы.
Джилли, закутанная в толстую стеганую парку с капюшоном, обшитым мехом, сидела на помосте рулевого с записной книжкой и секундомером в руке. Она почти ко мне не обращалась, но один раз перехватила мой взгляд и послала улыбку, говорившую мне, что между нами все в порядке — настолько, насколько это возможно. Глаза ее были полны слез, наверно, от холодного ветра.
Эдвард взял слово:
— Мы будем искать дальше вдоль линии побережья, начиная с того момента, где кончили в прошлый раз. Дан поставил лодку в точке пересечения координат, которые мы установили — мы берем одно измерение в направлении морского маяка на острове Уинтер, а другое — на башне епископального собора на Холме Квакеров. Якорь бросаем в месте, где эти измерения пересекаются.
Дан Басс подвел «Алексиса» немного ближе к берегу, в то место как форрест устанавливал положение. Установка лодки в назначенном месте заняла несколько минут, но в конце мы бросили якорь и заглушили мотор.
— Теперь отлив, — объяснил Эдвард. — Но через пару минут он кончится, и тогда будет
самое опасное время для ныряния. Поскольку это твой первый раз, ты не должен оставаться под водой дольше пяти минут. В воде холодно и плохо видно, а у тебя и так будет много забот с дыханием и поддерживанием равновесия, Вначале ты должен со всем этим освоиться.Я почувствовал неприятные судороги в желудке и имел огромное желание предложить отложить мое подводное посвящение до завтра или до будущей недели, может, даже до будущего года. Ветер колебал лодку и рвал на части наш сигнальный флаг, так что я не знал, трясусь ли я от холода или от страха.
Дан обнял меня за плечи и сказал:
— Ни о чем не беспокойся, Джон. Если умеешь плавать, то справишься с погружением, при условии, что не потеряешь головы и будешь слушать указания. Во всяком случае, Эдвард первоклассный аквалангист. Он будет тебе помогать.
Мы переоделись в обтягивающие водонепроницаемые комбинезоны, а под них мы одели подобранные пенистые жилеты, чтобы дополнительно предохранить себя от холода. Комбинезоны были белыми с оранжевыми капюшонами, что обеспечивало нам максимальную видимость в мутной воде, как объяснил Эдвард. Дан Басс прикрепил на мне баллон с воздухом и показал, как продувать загубник, чтобы выдуть пыль или воду, и как проверить, функционирует ли правильно регулятор расхода воздуха. Потом я надел на себя пояс с балластом, а Дан поправил грузики так, чтобы они не мешали моим движениям.
— Проверь также экипировку своего товарища, — напутствовал меня Дан.
— Уверься, что помнишь, как действует его регулятор воздуха, и как мы можешь освободить его от балласта в случае нужды. И постарайся вообще все запомнить как можно лучше.
При моем первом погружении в воду со мной шли Эдвард и Форрест. Мы кончили подготовку, сидя на борту лодки, а моим товарищам в последнюю минуту приходили в головы разные советы, которые они еще не передали мне, поэтому еще до того, как мы были готовы погружаться, моя голова напоминала мусорную корзину. В моей памяти колебались отрывки советов, что мне делать, если стекло в маске покроется паром, что делать, если перестанет поступать воздух, или что делать (что было вероятнее всего), если я впаду в панику.
Джилли подошла ко мне, сжимая блокнот в руке, и стала за моей спиной. Ветер развевал мех на ее капюшоне.
— Удачи, — сказала она. — Следи за собой.
— Попробую, — ответил я, чувствуя сухость во рту. — Сейчас, это точно, я беспокоюсь еще больше, чем тогда, когда вылетели эти окна.
— Какие окна? — спросил Эдвард. Он посмотрел на меня, потом на Джилли, но когда увидел, что ни один из нас не собирается ничего объяснять ему, пожал плечами и отвернулся.
— Готовы? Прыгаем!
Я сунул загубник, помолился в душе и пятой точкой вперед упал в море.
Внизу было холодно и царил полный хаос: ничего, кроме мутной воды и поднимающихся пузырей воздуха. Но когда я начал погружаться, я заметил поблизости белое пятно комбинезона Эдварда, а с другой стороны еще один блеск белизны: это Форрест прыгнул за нами. Я начал думать, что погружение с аквалангами не так уж и страшно, как я его себе воображал.
Все трое, размахивая ластами, мы включились в подводное течение.
Эдвард и Форрест ловко, с обаянием, я же с энтузиазмом, но в значительно худшем стиле. Океан не был в этом месте слишком глубок, особенно при отливе, максимально от двадцати до тридцати футов, но для меня даже это было чересчур. К тому же еще вода была так мутна, что я старался держаться поближе к своим спутникам.