Прокурор идет ва-банк. Кофе на крови. Любовник войны

Наедине Надеинов и человек в роговых очках сразу перешли на «ты».

– Потрясающая картина! – восхитился человек в очках. – Через сколько рук прошла, сколько дорог проехала, сколько судеб видела. И вот она здесь!

– «Ад»! – повторил Надеинов. – А дьявол на картине очень похож на Брежнева!

– Ты, по-моему, преувеличиваешь, – заметил гость.

– Посмотри-ка на это! – Надеинов протянул папку с документами, оставленными ему Оболенцевым.

Человек в очках внимательно знакомился с документами, хмурясь все больше и больше.

– И это еще не все… – добавил Надеинов. – Вот фотоснимки!

– Я тебе верю! – вздохнул гость. – При социализме могут появляться отдельные лица, чьи взгляды и поступки противоречат нашей морали, нашим законам. Подобные взгляды и поступки могут порождаться различными причинами. Здесь могут сказаться недостаточная идейная закалка и политические заблуждения, религиозный фанатизм и националистические пережитки, житейские трудности и моральное разложение, а то и просто нежелание трудиться…

– Это опасные люди! – вздохнул Надеинов. – И они рвутся к власти!

– Не одни они! – сразу сменил тон гость. – Романов, Гришин… Список продолжить?

– Не надо! – заторопился Надеинов. – Мне нужна твоя помощь!

– Значит, все происходило на «Белой даче»? Ответственные товарищи в дружбе с этим… Борзовым… Интересно… А Борзов – человек Липатова? – Гость совсем близко подошел к картине. – А Липатов – человек Брежнева.

– Его! – подтвердил Надеинов. – При вручении Ленинской премии хозяину, помнишь, как он сморозил, что, дескать, «Малая земля» посильнее «Слова о полку Игореве»!

– Ты все понимаешь? – уточнил гость.

– Все! – подтвердил Надеинов. – Оболенцев умеет оценивать ситуацию. Осторожен.

– Надо подстраховать! – заметил гость. – Ставка велика! Но пока на самый верх не лезь! Ты прекрасно знаешь одного рыцаря без страха и упрека, который решил, что жизнь – это киносценарий, можно написать что хочешь…

– Ты о… – начал Надеинов.

– Именно! – прервал его гость. – Пошел к Суслову, стал показывать документы. Помнишь, чем это кончилось?

– Он покончил с собой! – хмуро сказал Надеинов.

– Может быть, может быть. Тебе лучше знать. Только я в это не очень верю, – зло сказал гость. – Есть люди-невидимки, могут проникнуть куда угодно и сделать что прикажут. Предупреди Оболенцева: какие бы ни были выходы наверх, не лезть без моей команды. Пока! Понимаешь? У Липатова очень сильное влияние. И Черненко на его стороне. Запойно-застольный стиль жизни. Пора с этим кончать. Но делать надо с умом, а не партизанскими наскоками. А то в этом дерьме еще сто лет будем болтаться.

– Постараемся! – пообещал Надеинов. – Но и ты постарайся! Сам говоришь: дело стоящее…

– Надеть намордник на Липатова было бы неплохо! – признался гость. – Но и вылететь в последний момент из первых было бы глупо. Есть идеи, которые хочется провести в жизнь. Я ушел. Звони. За информацию спасибо.

Обнявшись на прощание, они расстались. Надеинов не пошел провожать гостя. Он хорошо знал, что, чем меньше людей знают об их встрече, тем лучше. Подобного рода рандеву вполне могли быть расценены как заговор.

События разворачиваются

Еще в Москве Оболенцев заручился рекомендательным письмом, чтобы поселиться в недорогой гостинице, принадлежащей Союзгосцирку.

Эта всесоюзная здравница была «хлебным» местом для артистов. Работа здесь всегда считалась престижной и высоко оплачивалась.

Действительно, отдыхающие из районов Дальнего Севера, где многие о цирке лишь читали или видели его только в кино, с огромным удовольствием ходили на представления.

Поэтому гостиница была постоянно переполнена и попасть в нее простому смертному не представлялось возможным. Хотя многие всеми правдами и неправдами стремились поселиться именно в ней, и не потому, что цены за номера без особых удобств были на порядок ниже, чем в городских гостиницах. Потом, где-нибудь в забытом богом поселке или городишке, это давало возможность рассказать о знакомстве со знаменитостью, а то и о необыкновенном романе. Влекло общение с артистами.

Оболенцев и Ярыгин прилетели из Москвы поздно вечером, поэтому дежурный администратор схватился за голову, увидев рекомендательное письмо из Госцирка.

– Где же я вам возьму два отдельных номера?

– Мы согласны на двухместный! – успокоил его Оболенцев.

– Да? – обрадовался администратор, но тут же снова заохал: – А где я вам возьму двухместный номер?

На этот вопрос у друзей ответа не нашлось. Администратор поскреб лысину и, глядя на них хитрыми глазами, предложил компромисс:

– Есть у меня один двухместный, где уже прописан эксцентрик…

– Нам нужен отдельный номер! – сразу отказался Оболенцев.

– Вы меня послушайте! – улыбнулся администратор. – Я же вам не сказал, что эксцентрик там проживает. Он там просто прописан. А вы будете в номере вдвоем.

– А где будет жить эксцентрик? – не понял Ярыгин.

– Он уже живет! – охотно поделился сплетней администратор. – С клоуном!

– Эксцентрик – женщина? – спросил Ярыгин.

– Это для вас имеет значение? – и, видя полнейшую растерянность друзей, добавил: – Не ломайте головы. Это мои проблемы. Ключи будут только у вас! – завершил разговор администратор. – А голову ломать будем, когда обстоятельства возьмут за горло. Хорошо?

Такой вариант устроил и Оболенцева, и Ярыгина, тем более что документы по делу на этот раз можно было держать в городской прокуратуре. Прокурор города был вызван в Москву для доклада, который откладывался со дня на день, а его заместитель трепетно исполнял все указания Надеинова.

– Хорошо! – согласился Оболенцев и предъявил свое служебное удостоверение. – Запасной ключ отдайте нам.

– Конечно, конечно! – всполошился администратор, увидев грозную книжицу прокуратуры СССР.

Он отдал друзьям оба ключа и долго смотрел им вслед. Затем набрал номер:

– Товарищ полковник! Циркач беспокоит. У нас остановились: Оболенцев из союзной прокуратуры, следователь по особо важным делам, и Ярыгин, майор из МВД.

– Глаз с них не спускай, Циркач! – помрачнел Багиров. – И чтобы ушки на макушке, ясно?

– Будете довольны, товарищ полковник! – залебезил администратор.

Номер в цирковой гостинице друзьям понравился.

– Такой номер – и за копейки! – удивился Ярыгин.

– Не удивляйся! – успокоил его Оболенцев. – Это же ведомственная гостиница. Им нет резона увеличивать плату. Чисто символически берут. Но удобств таких, как в пятизвездочном «Империале», нет.