Прометей: повелитель стали

В момент нашего нападения его не было на стоянке племени: преследуя раненого копьем зайца, он ушел так далеко, что не услышал шума боя. Когда вернулся, увидел только трупы убитых мужчин. Следы вели в сторону умирающего солнца, но преследовать нас он побоялся. Первые три ночи провел, питаясь добытым зайцем, а выйдя на следующую охоту, сам стал жертвой, попавшись на глаза стае собак.

От собак спасся на дереве, где просидел с вечера до утра следующего дня. Слезая с дерева, сорвался и упал, а очнулся от того, что его лизал языком верблюд. С этого дня началась их дружба, он питался молоком верблюдиц, словно верблюжонок. Иногда удавалось убить ящерицу или змею. Так они путешествовали по всей равнине, один раз даже наткнулись на целую гору человеческих костей. Канк испугался и увел стадо обратно на эту равнину.

Мальчик уже начал привыкать к такой жизни, племя ему уже казалось далеким прошлым. Дважды они доходили до края, где росли колючки, в стороне, где родится солнце, но верблюды не очень любили траву и больше ели колючки и ветви кустарников. Людей он не видел, но ночью очень далеко видел костры. Верблюды не захотели идти в ту сторону, а расстаться с ними он не решился. Сегодня, увидев человеческие фигуры, он бросился в кусты, чтобы спрятаться, но голос матери, крикнувшей его имя, узнал сразу.

В дорогу мы отправились едва рассвело: впереди была переправа через Литанию, я не знал, как поведут себя верблюды. Но мои страхи оказались напрасны: верблюды смело пошли в воду за мальчиком, которого на шею усадил Лар. Вначале переправился я, а затем Лар с Канком на шее. Гу, Бар, Маа и Гау также переправились без проблем. Верблюды долго пили воду во время переправы. Даже верблюжата, несмотря на несильное течение, умудрились переплыть на берег практически без особых усилий.

Забрав веревку, я отдал ее Лару, чтобы смотал. После переправы мы немного отдохнули и обсохли у костра. Удивительное дело, но верблюды стали привыкать к нам: не фыркали и не косились недобрым взглядом, обгладывая кустарник в десяти метрах. Набрав веточек, я подошел к вожаку и протянул ему лакомство. Почти сразу он взял с рук угощение, ткнувшись мокрыми губами в ладонь. Следующую ночь провели около валунов, ставшими уже памятными: здесь были найдены Айра, Ника и Боня. Проведя еще ночь в бухте, мы прошли соляное поле, где верблюды немного полизали соль и двинулись дальше. Уже в сгущающихся сумерках дошли до Великого Русского рва. Дозор высыпал на ров, вытаращив глаза: уйдя неделю назад, мы возвращались со стадом невиданных животных и чернокожим парнишкой. Даже на расстоянии от Плажа веяло Домом, от него исходила защита и спокойствие. Именно такие чувства и должен вызывать твой дом, твоя крепость.

Глава 11. Укрощение строптивца

Нечего было думать, чтобы в темноте перевести верблюдов через ров на мостках: не факт, что выдержат вес и высок риск свалиться в ров. Пришлось оставить Гу с сыном присматривать за верблюдами, которые нашли чащу колючего кустарника в трёхстах метрах от рва. Ту самую, в которой в засаде сидел Раг со своим отрядом в ночь кровавой бойни. На всякий случай сказал Лару, чтобы выделил двоих воинов для защиты матери с сыном, ну и чтобы приглядывали за ними. Гу предупредил, чтобы Канк не позволил верблюдам уйти обратно.

Нел уже чувствовала себя сильнее, а может ей кто-то из женщин помогал кормить грудью близняшек, но за неделю она даже немного набрала вес. Миа сразу потащила меня в спальню, даже не дав поесть. Пока ел, раздумывал где поместить верблюдов. Строить загон для такого большого количества было трудно, оставлять без загона — боязно, вдруг надумают уйти. Долго не мог уснуть, пытаясь найти решение, но решение утром само пришло и ожидало меня у дворца в лице Гу.

— Макс Са, ты примешь в Русы моего сына? — спросила меня женщина, едва увидев. Не успел я ответить, как она продолжила, приняв мое молчание за сомнение, — Канк хороший, он научит инка выполнять все твои указания, будет их охранять и заботиться о них. Если для инка построить рядом с длинной ямой большой загон, каждую ночь он будет пригонять их и запирать там. А днем будет с ними и будет учить их выполнять твои указания, — высказав необычайно длинную для себя речь, Гу замолчала.

— Хорошо, Гу, я приму твоего сына в племя Русов. Но он должен сделать две вещи: выучить язык и научить инков слушаться людей. А загон мы сделаем прямо рядом со рвом. И копье, что я дал тебе, можешь отдать сыну. Вообще-то нет, где Канк сейчас? — спросил я просиявшую женщину.

— У кустов вместе с инками.

— Пошли, поговорим с ним, — я решил отложить завтрак, чтобы закрепить успех.

Мальчик находился с верблюдами, которые спокойно отреагировали на наше приближение. Гу позвала сына и вскоре он стоял передо мной, боясь поднять глаза.

Высказав свои пожелания насчет языка и дрессировки верблюдов, я торжественно вручил мальчику копье, отметив, как радостным огнем вспыхнули его глаза. Еще раз повторив Гу, что скорейшее изучение языка — это задача номер один, отвел ее к Хаду, чтобы мать относила еду своему сыну. Так еще один служащий был поставлен на государственное довольствие.

Затем, вызвав Тиландера, вместе с Хадом снова пошли ко рву, где им поставил задачу: сделать широкие крепкие мостки с перилами, чтобы верблюды смело могли переходить ров и сразу рядом поставить просторный загон. На всю работу отводилось всего три дня, при необходимости дал разрешение привлечь к работе всех воинов Лара. Время поджимало, у меня горел срок полной разборки самолета и строительства частокола вокруг дворца с пристройкой нескольких комнат.

Все это надо было успеть, пока сушились доски для корабля. Также на носу было перевооружение армии с кожаных доспехов на железные, этот вопрос тоже нельзя было затягивать. Тиландер уверил, что загон и мостки они успеют и можно будет сразу приниматься за строительство частокола и разбор самолета.

Завтрак был из ячменной лепешки и горсти фиников с малиновым чаем. Разнообразие еды медленно, но верно, начинало появляться на столе. Мясоеды дикари, все охотнее ели рыбу и уже некоторые варили похлебку из чечевицы. Остальных сдерживали многолетние привычки и отсутствие посуды, способной выдержать открытый огонь.

Лайтфут и Рам встретили меня радостно, но каждый по-своему: американец почтительным «Рад вас видеть, сэр», а неандерталец — громкой отрыжкой и оскаленными зубами, что означало крайнюю степень радости. За неделю Зик постарался на славу: и угля, и руды было натаскано на минимум две плавки чугуна. Партия кокса лежала спекшимися плитами, а в домне гудел огонь.

— Не стали дожидаться вас, сэр. Вчера еще загрузили кокс и руду, с утра разожгли, уже часа три как работает, — отрапортовал американец, и добавил, обращаясь к Раму, — давай, нужно поддать воздуха.

Беспрекословно, Рам начал накачивать мехами воздух, теперь оба понимали друг друга с полуслова. Лайтфут довольно сносно говорил по-русски, а Рам русский уже понимал отлично.

— Сэр, благодарю вас, что с Гу ничего не случилось. Она просто на седьмом небе от счастья, что нашла сына.

— Ну, что Уильям, вот ты и стал отчимом, — пошутил я и Лайтфут заржал довольный. Рам не слышал разговор, но также осклабился за компанию.

— Уильям, ты будешь из этой порции ковать доспех по тому рисунку, что я тебе дал?

— Сэр, если позволите, я на минутку, — американец спешно пошел в сторону своей хижине и скрылся в ней. Через несколько минут появился, держа в руках предмет, который я опознал как доспех. Я не силен в классификации средневековых доспехов, поэтому схематически изобразил доспех, который прикрывает грудь и живот. У него были плечи, чтобы доспех не падал, и по два отверстия для ремней, чтобы затягивать их на спине по типу корсета.

Первая пара отверстий располагалась в районе подмышек, не сковывая движений, вторая — в районе поясницы. Уильяму и Раму удалось выковать доспех красивее, чем я его изобразил на листке.