Прометей: повелитель стали

— Всем стоять, — хлестнул их командой. — Гу, уточни, он хочет Плаж и племя Русов?

Гу спросила, вождь покачал головой и демонстративно указал пальцем на Мию, которая словно сжатая пружина приготовилась к прыжку. Черный добавил еще пару фраз, на что и Канк, и Гу испуганно вскрикнули. Пелена ярости застилала мне глаза, но, сделав усилие, потребовал перевода. Гу только мотнула головой и упала на колени, но Канк перевел прерывающимся голосом.

— Он назвал тебя, Макс Са, «Эп» (крыса), если откажешься от поединка. В племени Нарс так называют трусливых людей, которые должны были родиться самками.

Это был перебор, да я убью его голыми руками! Явиться ко мне в мой дом и требовать мою жену. Да еще назвать меня трансом, если я правильно понял смысл перевода. Поединок и никаких вариантов! Как только я мысленно произнес это слово, наступило умиротворение и спокойствие, хладнокровие и беспечность.

— Пошли во двор, будет тебе поединок, — я встал и двинулся к выходу. Вождь понял меня без перевода и его глаза радостно сверкнули.

— Сэр, разрешите драться вместо вас, — протиснулся Тиландер.

— Нет, Герман, оскорбление нанесено мне и только я имею право его убить, — с подобной просьбой, скорее даже с требованием ко мне пристали поочередно Лар, Раг и все остальные. Но особенно настойчива была Миа, которая шипела как разъяренная кошка, требуя дать ей возможность вырвать сердце из этой твари.

Мы вышли во двор и я спросил Канка:

— Спроси его, каким оружием он хочет драться? — ответ мальчика меня поразил, обрадовав до глубины души:

— Он хочет драться без оружия, — я, сделав усилие, чтобы не показать свою радость, произнес равнодушным голосом:

— Без оружия, так без оружия, — два года в Звездном все космонавты без исключения занимаются единоборствами. Не знаю, кому и когда впервые пришла в голову мысль, что космонавт должен уметь драться как Чак Норрис и Майк Тайсон в одном лице, но занятия по боксу, борьбе и самбо были каждый день. Периодически преподавали особо удачные приемы из айкидо и джиу-джитсу.

Может дозорные проболтались, может посыльные за Гу и Канком, но во дворе уже была толпа. Как минимум две трети Плажа собрались внутри ограды крепости. Когда мы вышли и остановились, черный обратился к Канку, требуя перевода.

— Он спрашивает, позволят ли ему уйти после его победы вместе с ней, — Канк показал пальцем на Мию, которая дернулась, но осеклась под моим взглядом.

— Скажи ему, что если он победит, ему позволят уйти живым. Что касается Мии, она может пойти с ним, если сама захочет, но насильно увести ее ему не позволят. Вы поняли? — спросил своих соплеменников, которые могли не удержаться и убить наглеца в случае моего проигрыша. Мои люди хмуро кивнули, черный по их реакции понял, что ему дадут уйти и даже не стал дожидаться перевода, скидывая шкуру и показывая, что готов к бою.

Сложен черный был великолепно: мышцы не бугрились, но отчетливо были прорисованы, словно человек готовился стать анатомическим экспонатом. То, что он настаивал на бое без оружия, меня настораживало: до сих пор я не видел ни одного дикаря, кто умел бы бороться или драться. Вся борьба здесь сводилась к тупому толканию и подминанию противника под себя. А у этого Сиха даже стойка была иная, словно он собирался сорваться в спринтерский забег. Я снял с себя пояс с мечом, что мне недавно преподнес Уильям и остался в одних шортах, сделанных из шкуры антилопы.

— Готов? — спросил я противника и в этот момент он молнией бросился на меня. Расстояние больше пяти метров он преодолел за доли секунды, врезавшись головой мне в грудь. Атака была столь стремительна, что я даже не успел встретить его прямым в челюсть, чтобы досрочно закончить бой. Падая на спину, я успел обвить его руки и, уперев ноги ему в живот, перекинуть через себя. Сих пролетел пару метров и постарался приземлиться на ноги. Ему это возможно удалось бы, если бы не мой сруб, об угол которого он ударился.

Я вскочил на ноги раньше, чем, ошеломленный столкновением со стеной, черный снова ринулся в атаку. Но я уже знал про его скорость и, сделав встречный шаг влево с уклоном, встретил его коротким боковым в солнечное сплетение. Теперь он рухнул как подкошенный, а у меня от силы удара и столкновения заныло правое запястье. Даже на спаррингах, пропустив такой удар, боксеры приходили в себя пару минут. Сиху хватило меньше минуты, чтобы снова встать на ноги, но теперь он не ринулся сломя голову. В его карих глазах появилось удивление, видимо он рассчитывал покончить со мной первой атакой. Но он не знал, что перед ним российский космонавт, который жизнь в каменном веке считал легкой разминкой, по сравнению с требованиями в Звездном.

Наш распорядок в Звездном не выдерживали даже краповые береты: помню как-то раз начальство поспорило с офицерами элитного взвода десантников, охранявших ракетные комплексы. Слово за слово и завязался спор, чьи воспитанники сильнее и выносливее. Состязались мы в ряде дисциплин, но в конечном итоге победа осталась за космонавтами, хотя десантники в некоторых дисциплинах нас превзошли.

Оба падения Сиха толпа встретила громовыми криками и продолжала неистовствовать: такого боя они на олимпиаде не видели. Сих снова рванулся, но я его встретил приемом из айкидо: уйдя с линии атаки, схватил за запястье и дернул вверх. Ноги черного ушли вперед, а тело осталось, и он плашмя упал на спину, подняв пыль. Теперь он поднялся не так резво как раньше: вестибулярный аппарат после кувырков и падений начинает подводить любого. Резкий боковой удар в челюсть справа вождь поймал, когда, наконец, принял вертикальное положение. Мои костяшки пальцев заныли от удара, а Сих только мотнул головой и поплыл, стараясь удержать равновесие. Левым боковым нанес ему сильное рассечение в районе левого глаза, но черный опять устоял, хотя ноги стали заплетаться.

Гематома под левым глазом стала стремительно расти, превращая эту сторону в монголоидный тип лица. До Сиха дошло, что надо защищать лицо, и он уже не помышлял об атаке. Левым боковым я приложился по печени так, что у меня боль отдалась в локтевом и лучезапястном суставах. Вождь рухнул за землю: из уголков рта показалась струйка крови. «Печени каюк», — пронеслось в голове. Бой был окончен, ведь после таких травм выжить трудно, не говоря уже о продолжении борьбы.

Но Сих так не считал: я уже принимал поздравления от своих жен и друзей, когда услышал предостерегающие крики. Весь в крови, с полностью заплывшим глазом, черный вождь шел в мою сторону, пошатываясь от слабости и усталости. Струйка крови по-прежнему упрямо ползла из его рта, справа на скуле была гематома, из рассечённого угла глаза также капала кровь, но он шел. Оставшийся здоровый глаз горел лютой ненавистью и обреченностью. Он понимал, что умирает или умрет непременно, но трусом этот человек не был.

Пора было заканчивать этот концерт, но я не мог убить его и дважды отступил в сторону, не нанося удара. Я вспоминал его вызов, его желание забрать Мию, но не мог нанести последнего удара. Гуманность требовала убить его и прекратить его страдания, но эта же гуманность человека двадцать первого века просила пощадить его. Дважды, через Кана, я просил Сиха признать себя побежденным. Во второй раз он даже остановился, но услышав, что ему придется склониться перед Мией, встав на колени, мотнул отрицательно головой. Видимо к женщинам в их племени было скотское отношение, теперь понятно, почему Гу так цепляется за Лайтфута: американец — образец учтивости рядом с этим черным.