Промежуточный человек

Вспомнились наши снабженческие мытарства в стройотряде.

— Атаковать, — сказал я.

И пошел звонить из автомата Сватову. А кому же еще?..

Под руководством Виктора Аркадьевича события развивались стремительно. Лихо вкатив на сверкающем «КамАЗе» во двор тарно-ремонтного предприятия, мы затормозили под окнами кабинета начальника. Войдя в кабинет, Сватов решительно и без приглашения сел. Дубровин уселся напротив. Начальник смотрел на него, не узнавая. Сватов выложил на стол мое редакционное удостоверение.

— Мы к вам надолго.

Начальник посмотрел на него удивленно.

— Недели на две, — сказал Сватов. — С ассистентами. План нашего сотрудничества предлагается следующий.

Сватов изложил план. С девяти до шестнадцати — знакомство с работой предприятия. В шестнадцать тридцать в этом кабинете уточняются детали. Каждый день не более четырех вопросов. Через две недели подведение итогов. Наша командировка началась сегодня.

— Вопрос первый. В настоящее время на территории вверенного вам предприятия восемь работников находятся в нетрезвом состоянии. Как вы это можете объяснить?

Геннадий Евгеньевич Дубровин написал вопрос на листке бумаги и положил его начальнику на стол. Роль ассистента он исполнял с полной ответственностью. Слишком уж он был на взводе.

— Вопрос второй, — продолжал Сватов. — Какие меры лично вы, как руководитель, приняли по обеспечению населения материалами для строительства и ремонта индивидуальных домов в свете последних постановлений? Когда, к кому с возникающими трудностями обращались?

Второй листок лег на стол.

— Вопрос третий. Час эксплуатации автомобиля «КамАЗ» стоит… — Сватов остановился, как перед канавой, но тут же выкрутился: — Вы знаете, сколько он стоит… Отпуск материалов на вашей базе согласно объявлению производится с четырнадцати часов. Но кладовщик находился здесь, на совещании. Кто лично возместит наши затраты по простою автомобиля?.. Вопрос четвертый. Пока мы с вами беседуем, двое ваших работников, кстати, тоже в нетрезвом состоянии, сколачивают по договоренности с нами ящик для стекла. За десять рублей наличными.

Начальник встал и дернулся к окну:

— Не может быть!

— Может, — остановил его Сватов. — Сейчас мы это проверим. Пока же попробуем установить связь между тем, что на тарно– ремонтном предприятии нет тары для стекла, и состоянием, в котором пребывают упомянутые работники…

Лицо начальника менялось, как небо на Рижском взморье в октябре.

— У вас все? — спросил он и подошел к окну, где остановился, задумчиво глядя на «КамАЗ». — Скажите, — начальник повернулся к Дубровину, — сегодня утром вы специально приходили?

— Если честно, то нет, — сознался тот. — Я приходил, чтобы приобрести все указанное в моем списке. Но вот пришлось обратиться…

Начальник подошел к столу, налил из графина полный стакан воды.

— Да вы не волнуйтесь, — сказал Сватов. — Это будет не фельетон, не критическая статья. Важна проблема. Какие сложности, где тупики, кто и что мешает… Вы лишь пример. И нам нужна ваша помощь. Вы ведь заинтересованы в том, чтобы на вашем предприятии все было хорошо?

Начальник был заинтересован.

— Давайте список, — проговорил он, облизнув губы.

Дубровин, с недостойной, как он потом признался, поспешностью протянул список.

Дальше началось представление, достойное пера, но неописуемое.

Начальник кого-то вызвал, кому-то позвонил. Во дворе на кого-то накричал. Рабочего, который безуспешно пытался приладить доску к нашему ящику для стекла, даже оттолкнул. Водителя погрузчика от работы на технике в нетрезвом состоянии отстранил. На что тот вытаращил от недоумения глаза: «Ты что, Филиппович, спятил?»

Был самый конец рабочего дня, но девочки из конторы, еще утром вооружившие Николая Егоровича столь пригодившейся теперь информацией, домой не уходили. Столпившись у складских ворот, они поглядывали на Филипповича, превосходящего самого себя, и неуважительно прыскали.

Не прошло и часа, как кузов большегрузного автомобиля был загружен с верхом. Квитанции уже оказались подготовленными, деньги Геннадием внесены. Подрулив «КамАЗ» к воротам, Николай Егорович приостановился, чтобы проститься с Филипповичем. Довольный и даже как бы окрыленный, тот стоял у ворот, отряхиваясь от цементной пыли и всем своим видом подчеркивая приветливость.

— Спасибо, — сказал Геннадий.

— Не за что, — ответил Филиппович. — Если что понадобится — не забывайте. Чем можем — мы всегда… К хорошим людям мы всегда всей душой.

— Значит, до завтра? — пожимая ему руку, сказал Сватов. — Ровно в девять, как договаривались…

Лицо начальника тарно-ремонтного предприятия вытянулось и сморщилось, как соленый огурец.

— Вот и еще один Федор Архипович, — сказал Геннадий, когда, расставшись со Сватовым, мы уже катили по шоссе.

— При чем здесь Федька? — спросил я устало.

— При том, что, искусственно создавая дефицит, этот не хуже Федьки ухитряется процветать. Работая на обеспечение, обеспечивать он как раз и не хочет. Организуй он производство той же тары для отпуска стекла, не с чего будет поживиться…

Успех со стройматериалами как-то не очень его воодушевлял.

Зато Анну Васильевну невиданная победа наша прямо окрылила. Побудив ее еще к одной просьбе.

Долго она мялась, долго искала удобного случая, чтобы заговорить на волнующую ее тему, а тут, активно участвуя в разгрузке прибывшего на «КамАЗе» богатства, радуясь приобретениям Геннадия, как своим, и проявляя ворчливую заботу о сохранности добра, указывая, куда и что положить, чем перевязать или накрыть, Анна Васильевна и поинтересовалась, собирается ли сосед приезжать на свою дачу в зиму.

— Топлива завезть надо бы…

— Дров, что ли?

— Где ты их напасесси? Брикету бы… Птицын той обещал талоны и машину выделить обещал, так с тех его обещаний тепла не больно много буде…

Тут в порыве благодарности соседке за помощь Геннадий и пообещал привезти ей машину брикета. Самому ему брикет был не нужен. Зимовать в Ути он, как всегда, не собирался. В осенние холода обогревал помещение электричеством, что было менее хлопотным и обходилось ему все же дешевле, чем заготовка дров. К тому же у него был камин, которым он гордился, как вершиной не только своего практического умения, но и технической мысли. Создав гибрид английского камина с русской печью, способной сохранять тепло, Геннадий даже намеревался запатентовать свое изобретение.

Машина брикета в сравнении с горой дефицитных стройматериалов казалась сущим пустяком. Но здесь удача оставила доцента.

Талоны на брикет были уже розданы — Федька и здесь Анне Васильевне удружил, «забыв» внести ее в список ветеранов, которым брикет был положен в первую очередь. Что, впрочем, ничего не значило, так как топлива и ветеранам не хватало. Маленький и допотопный торфобрикетный заводик, расположенный километрах в пятнадцати от Ути, мог обеспечить потребности в нем в лучшем случае на треть.