Пропала, или Как влюбить в себя жену

– Не ясно. Мы обедали. Это не противозаконно. Моя бригада хочет есть, - оправдывается бригадир.

– Да что вы говорите, - издевательским тоном произносит Анжела, прикладывая ладонь к груди. При этом демонстративно цокает и качает головой.
– Я тоже хочу есть, но представьте себе, не могу это позволить, и не потому что мне нельзя жрать для сохранения фигуры, чтобы представители вашего пола истекали по мне слюной, а потому что есть работа, которую необходимо выполнить к конкретному часу. И пока я ее не выполню, о еде можно забыть. А если вы не успеваете – значит вы и ваша команда должны приезжать раньше. Я вот встаю в полпятого. И в шесть уже здесь. Деньги вам платят, знаете ли, большие. Можно поспать меньше на пару часов. За работу, - резко произносит Анжела и, не мешкая, поворачивается в мою сторону.

– Слава Богу, ты пришел, - хватает меня под руку.
– У нас столько дел, столько дел.

– Притормози. Михаил, - поворачиваюсь к бригадиру.
– Пусть ваши ребята спокойно доедят, но постарайтесь впредь планировать время лучше.

– Ты подрываешь мой авторитет, - цедит сквозь зубы Анжела, сжимая мою руку.
– Вот зачем ты сейчас это сказал? У нас сроки горят, а ты разрешаешь им жрать по два часа.

– Не преувеличивай. Сколько раз тебе надо сказать, что надо быть мягче? Своими криками хорошего ты не добьешься. К тому же, отдохнувший и сытый работник куда лучше голодного и уставшего. Ты – яркий тому пример, - обвожу глазами Анжелу.
– Женщине вдвойне надо быть мягче. Мягче, Анжела, - повторяю я, нажимая на кнопку лифта.

– Мягким должен быть батон у бутерброда с икрой, а все остальное – нет. Кстати, спасибо, что напомнил, - достает ручку из кармана пиджака и ставит крестик на запястье.
– Надо позвонить на горячую линию. Батон, который я всегда покупаю, сегодня утром оказался на редкость черствым. Явно дату перебили, мудилы.

– Я тебя просил не выражаться при мне.

– Это даже не мат. Тем более, сам материшься, давай без святого нимба над головой.

– Мужчинам – позволительно, женщинам – отвратительно.

– Жене своей будешь такое говорить. Кстати, я тебя через пару часов поздравлю. Подарок заказала.

– Мне уже бояться?

– Ни в коем случае. Я дарю только прекрасные и нужные подарки. Давай начнем с документов, которые тебе надо будет подписать, а потом пройдемся по комплексам.

– Нет, - спокойно бросаю я, выходя из лифта.
– В течение ближайшего часа я буду занят. Потом – весь твой.

– Ну мне надо, чтобы ты подписал документы сейчас.

– Через полчаса. Я говорю – ты делаешь. И больше это не обсуждается, - жестко проговариваю на ходу, не оборачиваясь на Анжелу.
– Я сам к тебе приду, - вдогонку бросаю я, набирая код на двери в кабинет.

Глава 5

Усаживаюсь за стол и, недолго думая, включаю компьютер. Как бы я себя ни убеждал, что это все сделано с целью безопасности, где-то глубоко внутри я понимаю, что это не так. Так же, как и понимаю, что все это ненормально и так делать нельзя. Хотел бы я стать объектом наблюдения по камерам, не зная этого факта? Безусловно, нет. Непорядочно, пошло, отвратительно. Да – это так. Вот только не могу себе отказать в этом хотя бы сейчас. Только сегодня. Только сегодня и совсем немного – мысленно повторяю себе до тех пор, пока на одной из камер не замечаю Соню, направляющуюся к спальне. Не один раз и не немного. Кого я на хрен обманываю? Буду смотреть каждый день, хорошо, если только полчаса.

На Соне по-прежнему белое платье, единственное, что изменилось – это прическа. Вместо распущенных волос – она заколола их в небрежный пучок. Так тоже хорошо. Я всякое ожидал увидеть, но точно не то, как она снова потянется к лежащей на кровати кошке.

– Убью, - сквозь зубы проговариваю я, закипая от осознания, что она ведет себя хуже самого капризного ребенка.

И только спустя несколько секунд я осознаю, что Мари не нападает на нее. Она… ест с ее руки.

– Ну вот. Я же говорила, что мы подружимся. Только давай чуть-чуть умерь аппетиты, Машенька. У твоего папы оказалась всего одна упаковка этого замечательного сыра, - улыбаясь, произносит Соня, при этом поглаживая кошачью спину.

Сыр, мать вашу. Сыр! А ведь жидкий «подарок» вечером придется убирать мне. Сам виноват – указаний не кормить кошку молочкой не было.

– Не огрызайся, пожалуйста, больше. Я, правда, хорошая и добрая. Ну с животными точно, - поясняет, как самый настоящий ребенок, наглаживая четвероногую одной рукой, другой – подавая очередной кусок сыра.

Не знаю, что меня больше удивляет, что Мари продалась за еду или то, как ведет себя Соня. Если с таким упорством она налаживает с ней контакт, значит с такой же настойчивостью может заниматься и вообще горы свернуть. Вроде бы приятная глазу картинка, но что-то очень смущает. Скорее, я боюсь реакции пушистой. Моя кошка – совсем не падкая на еду и лакомство от чужаков. Так на нее не подействуешь. Что сейчас происходит – не знаю. Страшно, что в один момент она может сменить милость на гнев, еще и в лицо вцепиться. И ведь не позвонить сейчас, сразу поймет, что камеры-таки есть.

– А ты оказывается вовсе не толстая, папа на тебя наговаривает. Только жирненькое пузико, - вот за тисканье «пузика» Мари просто обязана проявить характер.
– Ням-ням. Зажать бы тебя со всей силы. Нет, нет, пока не буду. Кушай, кушай.

Наклоняется очень близко к кошке и начинает ей что-то шептать на ухо. Господи, то ли плакать, то ли смеяться. Плакать от возможного исхода сего действа, смеяться – от полного ощущения дежавю. Четыре года. А как будто вчера.

Четыре года назад

– Может, все же ты дашь мне спокойно сходить в туалет, солнышко?
– саркастично бросаю я, открывая дверь в уборную.

– Да, пожалуйста. Только перезвони, как сможешь, - хриплым из-за простуды голосом произнесла Анжела.

– Обязательно.

Кладу трубку и убираю мобильник в карман брюк, в очередной раз поражаясь, как молодая девушка может быть настолько конкретной заебашкой. Скорее всего – мой косяк. Надо было с самого начала взрастить в ней нормальные женские качества. Теперь уже вряд ли получится.

Как-то не было у меня никогда проблем с тем, чтобы благополучно справить свои физиологические нужды, но в этот раз возникла. Причем проблема определенно женского пола. Говорящая проблема.

– Я тоже боюсь крови. И что? Надо, понимаешь? Надо, Федя. Блин, у тебя еще что-то и с яичками. Ого, как распухли. Я сейчас тебе помогу. Да тихо ты. Сейчас я тебе и их поврежу до кучи. Потерпи немножко. Да, вот так. Хорошо же сейчас. Вот так, умница.

Умница или «надо, Федя» издал ну очень странный звук. Вот не сказал бы, что ему хорошо. Застегиваю ширинку и нажимаю на слив. Давно надо было подать признаки присутствия. Быть свидетелем трахающихся подростков в туалете бизнес-центра — вот совсем нет желания. Выхожу из кабины и сразу попадаю взглядом на девчонку в белоснежном летнем платье. Учитывая, что сейчас середина сентября и на улице плюс десять – странно. Еще более странно, что умница и «Федя» – это кот с кровавой дырой в верхней челюсти. Худой, грязный и изможденный кот.

– Простите, что я здесь, просто женский туалет как всегда занят, - извиняющимся тоном произносит девчонка, поднимая на меня взгляд. Лучше бы не поднимала. Кукла. Нет, не так. Куколка с безумно красивыми серо-голубыми глазами. Или больше серыми.
– Подобранец, - тихо произносит она, указывая глазами на кота, который, не смотря на явные болезненные увечья, молчит.

– Подобранец?

– Ага. Не смогла пройти мимо. У него тут дырка в пасти, надо что-то сделать, чтобы хотя бы кровь не текла. Ну и колючка около причиндалов. В общем, надо помочь.