Пропала, или Как влюбить в себя жену

– О чем ты сейчас думаешь?
– внезапно произносит Соня.

– О том, что ты умница.

– Почему умница?

– Потому что сделала мне приятно. А ты? О чем думаешь, только честно.

Глава 44

– О твоих женщинах, - ну начинается.
– А помнишь ты говорил про престарелую тетку в своей жизни?

– Жаклин. И она не престарелая. Посмотрим, что ты скажешь, когда тебе стукнет хотя бы тридцать.

– Ну ладно, не престарелая, но для тебя старая.

– Ну и?

– С ней было серьезно. А с кем еще было серьезно? Сколько их было на самом деле? Может ты на ком-то хотел жениться?

– А тебе точно нужно это знать? Знаешь, если абстрагироваться и не знать того, что я знаю о тебе, максимум, что бы я спросил – это про количество твоих гипотетических любовников. Я бы уж точно не интересовался какой именно хрен об тебя терся. И как у тебя с каждым из них прорезалась любовь-морковь. А вообще и количество предпочел бы не знать.

– Почему?

– Потому что мне неприятно. Да и что мне даст эта цифра? Буду ее мусолить и пережевывать в голове, каждый раз насилуя свой мозг отнюдь не радужными картинками. Там, где не первый – уже не имеет сути.

– Вот прям совсем цифра не имеет значения, если не первый?

– Ну, если количество любовников измеряется в десятках, то имеет.

– Типа шлюха, да? А какая цифра по твоему мнению делает женщину шлюхастой?

– Не задумывался.

– Врешь.

– Не вру.

– Ну двадцать – это уже шлюха?

– Нет.

– А кто?

– Неразборчивая женщина.

– Нет. Я так не играю. Не надо выкручиваться. Ты мастерски отвел тему от себя. Мы лежим голые, тремся друг о друга тем, чем далеко не все трутся, так что говори. Хочу знать, что думают мужчины. Интересно жуть как.

– Я не все мужчины, Соня. Для кого-то двое любовников – это уже шлюха, а для кого-то тридцатка никак не вызывает порицания.

– А для тебя?

– Вот ты приставучка. Проще было сказать сколько у меня было любовниц.

– Так я к этому все равно приду. Ну раз разговор пришел в это русло, то ответь сначала на это.

– На что это?

– Я не помню, блин, что я уже спрашивала. А, ну про шлюхастость.

– Я не задумывался об этом раньше. Мне всегда нравились девушки либо старше, либо моего возраста. Понятное дело, что у них до меня кто-то был. Я не ждал от них целомудренности и, откровенно говоря, мне было все равно было ли там двадцать или больше любовников. Я знал ради чего были такие отношения. Это удобство, секс и приятное времяпровождение. Единственным условием в таких отношениях было отсутствие третьих лиц. Собственно, все. И я не считал количество своих постоянных женщин и ночных бабочек, поэтому на вопрос сколько их было не отвечу, потому что, правда, не знаю.

– Я тебе не верю.

– В чем именно?

– Ну как может быть по фиг сколько у твоей девушки было до тебя любовников?

– Элементарно. Я не любил своих девушек и женщин. Даже влюблен не был. Симпатия, привязанность, не более того. О интересующем тебя вопросе я задумался только тогда, когда…, - на мгновение замолкаю, но Соня тут же продолжает сама.

– Встретил меня.

– Нет.

– Нет?
– разочарованно произносит она.

– Нет, - совершенно серьезно отвечаю я.
– Точнее не совсем так. Я не думал о количестве мужчин в твоей жизни, просто потому что с самого начала знал о наличии твоего братца и о том, что он для тебя значит. Какая мне на хрен разница на других, если вот этот недоалмаз маячит перед тобой здесь и сейчас.

– Ты что, следил за мной?!

– Я бы так не сказал.

– Тогда откуда ты с самого начала знал, что я к нему испытывала? Я об этом всему миру не трубила.

– Я был в доме твоего папаши на твое восемнадцатилетие и был непосредственным зрителем твоей неудачной попытки признаться братцу в своих охеренных чувствах. Ах да, там еще была попытка его обнять и облизать. Как же я об этом забыл, - вот как мы снова пришли к этому мудозвону?!

– Я не облизывала его! Это даже поцелуем назвать сложно.

– Ну слава Богу, отлегло. Язык в рот ему точно не засовывала? Я не мог разглядеть толком.

– Ты дурак что ли?
– резко поворачивается ко мне лицом, при этом с силой сжимает мою ногу.

– Нет. Хотя бывает временами.

– Я не засовывала ему никакой язык в рот. Твой рот был первым, в который я засунула свой язык.

– Дважды отлегло. Возрадуемся.

– Ты издеваешься?!

– Нет. Ни капельки.

– А что было бы, если бы я не только засунула свой язык Сереже в рот, но и переспала с ним?
– неотрывно смотря мне в глаза, интересуется Соня.
– Только честно, - ощущение, что мы смотрим друг на друга вечность. Выбирать слова совершенно не хочется. Я сотни раз задавал себе этот вопрос. Наверное, поэтому я, не задумываясь, спокойно отвечаю.

– Пиздец был бы. Самый настоящий пиздец, - повторяю я, смотря ей прямо в глаза.
– Не шучу. Я скорее бы предпочел и принял десятки парней до меня, нежели твоего братца.

– Почему других да, а его нет?

– Потому что просто трахаться с кем-то – не равно любить. Хотя я тебе соврал, - усмехаясь, произношу я.
– Других я бы тоже не принял. С другими я бы смирился. Со временем, но смирился. С этим же, когда он у тебя вот здесь и здесь, - указываю указательным пальцем в висок и следом перемещаю ладонь на грудь.
– Смириться сложнее. Так что, если бы ты с ним еще и биологическими жидкостями обменивалась, был полный безоговорочный пиздец. Для меня, а не для тебя. А так… а так, хотя бы тело не тронул и на этом спасибо. А вообще дурацкая тема. Я на дух не переношу твоего брата. Давай больше к этому не возвращаться.

– Класс. Никогда не думала, что буду от этого кайфовать. Я – извращенка.

– Ты о чем сейчас?
– поправляю прилипшую прядь волос с ее лба.

– Ни о чем. Забудь. Дурацкие мысли вслух, - перехватывает мою руку, чуть сжимая ее.
– Это не так. В смысле ты сказал, что он у меня здесь и здесь, - повторяет точь-в-точь мои движения.
– Вот это не так. Точнее, это было так, глупо это сейчас отрицать. Я жила им с детства. Сережа был единственным кто ко мне хорошо отнесся, когда я попала к папе. Помогал мне, возился со мной. Коленки обрабатывал, когда я падала. Я возвела его в идеал. Я только недавно поняла, что будь на его месте кто-то другой, с любой внешностью и в любом возрасте, я бы так же его… возвеличила. Я честно не могу сейчас описать, что это вообще все было, - усмехается, сжимая мою руку.
– Знаешь, как говорят в кино… мозг затуманен. Вот! И я совершенно пропустила тот момент, когда перестала о нем думать и мечтать. Не о мозге в смысле, а о Сереже. Просто внезапно поняла, что не вспоминаю о нем. Это как человек с длительной амнезий, постоянно страдающий от того, что не может ничего вспомнить и, когда перестает зацикливаться на своей проблеме, все совершенно внезапно вспоминает сам. Вот и я так, просто в один момент. Внезапно. Может в это сложно поверить, но это так. Я не думаю о Сереже, не мечтаю. Не люблю. Он звонит мне, и я отвечаю ему по инерции. Но он хороший. В смысле как человек. Я не знаю, как сказать более понятно, что я не думаю о нем. Не надо его ненавидеть, Глеб. Он, правда, хороший, - на одном дыхании произносит Соня. Кусает нижнюю губу и, прикрыв глаза, принимает исходное положение, положив голову на мое плечо.

В любой другой момент я бы посмеялся над «хороший». Дурацкая и детская привычка делить людей на хороших и плохих с одной стороны раздражает, с другой умиляет. Но сейчас я куда более сконцентрирован на других словах. В принципе, что стоит Соне соврать, чтобы сделать мне приятно? Ничего. Если уж она по собственной инициативе оказалась здесь и сделала своими руками торт. Только почему-то я ей верю. И это не отголоски выпитого накануне алкоголя. Просто верю и все. Однако прыгать от радости и говорить об этом вслух не хочу.