Пропала, или Как влюбить в себя жену

Сейчас, спустя несколько часов, я могу посмотреть на все более здравым взглядом и в полной мере оценить то, что Соня ко мне приехала сама. Сама. По своему желанию. Нехотя веду руками к ее бедрам, давая шелку полностью закрыть ее тело. Надо отлипать от нее, Бестужев. Надо.

– Она красивая, - констатирует Соня, обводя руками сорочку.
– Я хотела ее надеть, но подумала, что надо что-то посексуальнее. Но получается, что я все равно надела твой свадебный подарок в нашу настоящую брачную ночь. И ночь-то в разгаре.

– В разгаре, - улыбаясь, произношу я.

– Ну что, торт кушать?
– оба синхронно переводим взгляд на часы – без пятнадцати двенадцать.

– В двенадцать ночи сам Бог велел покушать, - саркастично отмечаю я, особо выделяя любимое Сонино «кушать».

– Ну давай на ручки, - подхватываю ее на руки и несу в кухню. Соня сама обвивает мою шею руками и ластится о мою бороду как кошка.

– Я всегда забываю спросить, почему она не колется? У меня, если честно, когда ноги на волосах отрастают, сильно колется. А тут нормально все на ощупь.

– Ну даже не знаю, - усаживаю ее за кухонную стойку, еле сдерживая смех.
– Может у тебя колется, потому что ноги вырастают на волосах, а не волосы на ногах?

Секунда и Соня начинает смеяться так сильно, что от нее издается не только смех, но и похрюкивания.

– Ну, блин, чуть ошиблась. Ты понял. Поставь скорее торт в духовку, быстро подогреем, а то он холодный. И на вопрос ответь.

– Да черт ее знает, чего она не колется. Может, потому что я использую специальный шампунь и кондиционер. Да и расчёсываю ее ежедневно. Плюс ухаживающие масла, - уверенно вру я, приподнимая на какой-то штуке весьма тяжелый торт. Если быть откровенным, судя по внешнему виду, верится с трудом, что Соня его готовила сама. Трёхъярусный с розами из бекона по краям. Мощно. Красиво. Но судя по ее ожидающей реакции, да и активное упоминание, и акцентирование на нем – Соня действительно его готовила сама. Ставлю торт в духовку и поворачиваюсь к нахмуренной Соне.
– Да, думаю все дело в масле, - все так же уверенно вру я.

– И что за масло?
– осторожно спрашивает Соня, как только я ставлю на стол шампанское с двумя бокалами.

– Нерафинированное подсолнечное масло, которое так любит Марат…

Секунда и Соня прыскает смехом, при этом ударяет меня ладонью по плечу.

– Дурак. Я думала ты серьезно. У меня уже сердце ушло в пятки от того, что ты метросексуал. Фух, отлегло. Так чего она такая мягкая?

– Да откуда я знаю. Я не задумывался над такими вопросами. Я ее только подбриваю. Все. Может что-нибудь другое обсудим?
– сажусь напротив нее и берусь за бутылку.

– Стой. Может не надо пить? Мне кажется, тебе уже точно хватит.

– Можно. Печень – орган альтруист. Тем более у меня еще официально десять минут моего дня рождения.

– Ну да.

Открываю шампанское и разливаю по бокалам. Соня несмело берет в руки, но первой вполне уверенно произносит тост.

– За исполнение твоих самых заветных желаний.

– За исполнение, - салютую бокалом и выпиваю шампанское до дна.

Понимаю, что надо бы восхищенно говорить и смотреть в сторону торта, дабы сделать Соне приятно, но взгляд так и тянется смотреть на ту, которая наколдовала сей шедевр кулинарии. Хорошо бы запечатлеть на камеру то, как она по-детски ждет не только, когда я достану из духовки результат ее трудов, но и то, как ждет моей реакции. Фактически, она ждет от меня похвалы, которой я не удостоил ее после приезда. В принципе все логично, то, чего не получала с детства – активно ждет сейчас. Несмотря на то, что в реале я голоден, торт меня совсем не волнует, главный свой подарок я получил. Все остальное – вторично. Однако, если на вкус ее подарок окажется полным дерьмом, придется вспоминать все свои актерские способности. За первым бокалом пошел и второй. И только после третьего, немного захмелев, Соня, поерзав на стуле, нетерпеливо бросила:

– Доставай уже, - потирает ладони друг о друга, при этом закусывая нижнюю губу. Уверен, если бы она могла болтать ногами, именно это она бы и делала. Сейчас она выглядит так, как и должна – легкой и беззаботной. Хорошенькой и вполне себе счастливой девчонкой.

– А то он и так несколько часов стоял и высох. Я думаю, он уже подогрелся.

– Мне тоже кажется, что подогрелся, - встаю из-за стойки и подхожу к духовке.

– Только аккуратно – сразу на тортницу.

– Обязательно. Ты и ее привезла с собой?

– И не только ее. Еще картофель, мясо и бекон. Твоя подружка меня за это пристыдила. Обшарила мои чемоданы и сказала все это выкинуть. Но я все отстояла.

– Удивительно, как она тебя не прибила, - усмехаюсь в ответ.
– Да еще и дала ключи. Это очень странно. Ты что ей что-то пообещала?
– достаю торт из духовки и ставлю на стойку.

– Да прям. Просто чуток разнылась, что мне это очень нужно. До слез не дошло, она раньше сдалась. Принесла мне ключи и выгнала нас с Олегом из квартиры. Я, кстати, котика того у нее увидела. Но значения этому не придала. Он выглядел совершенно по-другому. Правда, твоя подружка мне прямо сказала, что ты ей его подарил с порванной пастью. Но я была вся в себе и, только уже находясь здесь, сопоставила эти факты после того, как наткнулась на свои фотографии.

– Будь добра, не называть ее моей подружкой.

– А как называть, солнышком? Кстати, откуда такое… слишком интимное обращение?
– как бы невзначай спрашивает Соня, вставляя в верхушку торта свечки с цифрами «три» и «шесть».
– Тебе не кажется, что так обычные люди называют своих любовниц?

– Нет, Сонечка, не кажется. Солнышко, потому что с глубокого молодняка веснушчатая была, несмотря на темные волосы. Сейчас их не видно, однако такой образ и остался в моей памяти.

– Ясно. Ладно фиг с ней, помогла и на том спасибо, - поджигает свечки и с улыбкой подталкивает ко мне торт на подставке.

– Загадывай заветное желание, пока есть еще пара минут до официального окончания дня. Сбудется тогда.

– Точно сбудется?

– Мизинец даю на отсечение.

– Ну раз мизинец, - лениво произношу я, устремляя взгляд на торт. Мысленно произношу трижды свое желание и задуваю свечи.

– Вот теперь точно с днем рождения. Давай режь кусочек, как обычный торт и пробуй. Там в середине куски мяса, а остальное это картофельное пюре, сделанное по-особому. Ты говорил, что любишь пюре и мясо. Ну давай, Глеб, - нетерпеливо бросает Соня, ерзая на стуле.

– Даю, даю. Ты про бекон забыла.

– Ну как?
– спустя полминуты выжидающе на меня смотрит, при этом сама не ест.

– Вкусно, - ничуть не притворяясь, произношу я.
– По пятибалльной шкале – все десять, - ну вот здесь можно и приукрасить.
– Клянусь всеми мизинцами на ногах.

– А если членом?

– Ты сказала им не клясться. Ну ладно, могу и им.

– Не надо. Уж лучше пусть твое хозяйство останется в целости и сохранности, если соврал.

– Да нет, я серьезно. Очень вкусно. Правда. Спасибо. Ты вообще сделала мне самый лучший подарок на день рождения. Членом клянусь.

– Дурак, - смеясь, произносит Соня.

Ну а чего бы им не поклясться, когда сказал правду. Особенно, когда не уточнил какой подарок был самый лучший…

***

Решение забить на работу пришло спонтанно. Во-первых, заснули мы около трех ночи, а проснулись только в двенадцать. Во-вторых, было откровенно по хрен на все. Четыре-пять дней пролетят незаметно. Глупо их проводить за работой, когда Соня уже очень скоро упорхнет обратно. Самое интересное, что я не знаю, как мы провели почти весь день. Время ускользало. Кажется, сначала улеглись на диван, как прожившие всю жизнь вместе старички. То ли кино смотрели, то ли болтали. Потом совершенно точно так же незаметно оказались в кровати и делали уже то, что совершенно несвойственно для меня – крошили на постельное белье уже заказанной едой. Я бы и не вспомнил об этом факте, если бы не впивающиеся в задницу крошки.