Пропавшая экспедиция
Шрифт:
Мишка кивком головы позвал Санатова и Шилина к реке, якобы, проверить закидушки. Пока те двое вытягивали из воды леску, Дмитриев нарисовал на песке копию рисунка, присланного Щетининым.
— Заяц? — рассмеялся Серёга.
— Может, и заяц. Только по отчёту Колодникова проходит как олень. И выбит на скальной породе и на Граматухе, и на Норе. СЧХ считает, что и здесь, на Гилюе, должен быть подобный рисунок. Саш, ваши ничего подобного не видели?
Шилин отрицательно качнул головой.
— Не слышал.
— Нужно найти того, кто видел. И как можно скорее. Сейчас же поезжай в Зею, пообщайся со своими знакомыми охотниками, рыбаками. Может, кто-то из них наталкивался
Санатов стёр рисунок подошвой сапога. И неожиданно тихо выматерился:
— Хреново.
— Что? — переспросил Мишка.
— Всё! — Санатов говорил тихо, в песок, так, чтобы наблюдатель его не услышал и не увидел движения губ. — Экспедиция шла по «оленям». Факт! — Сергей неожиданно замолчал, долгим взглядом окинул местность и неожиданно закончил фразу: — Сечёшь, к чему веду?
— Нет, — так же тихо ответил Михаил.
Санатов кивнул в сторону сосен.
— А где ты здесь видишь оленя? Кругом тайга, нет никаких выходов скальных пород. А значит, и рисунка тоже нет. — Санатов ногой скинул в речку небольшой камешек. — Нас накололи, Мишаня. Твой отец никогда здесь не был и лагерь в этом месте, как утверждает карта, не разбивал. Потому-то поисковая группа ни хрена и не нашла. Следователь, сука, подделал документы, запутал следы. Из-за этого его и грохнули. СЧХ прав: уходить смысла нет. Всё одно непонятно куда топать. Так что пока сидим и ловим рыбу…
— Активности со стороны «туристов» не наблюдается. Объект не появлялся. Шилин покинул лагерь, вернулся в Зею. Продолжаем наблюдение.
Дмитриев выходил на связь посредством интернета. Общался с сотрудником своей фирмы Шевцовым. Тот сообщил, что Дмитриевым интересовалась налоговая инспекция. Более контактов не было.
— Внимание! Исчез Урманский! Ориентировочно в одиннадцать часов пятьдесят минут он покинул здание университета через запасной выход. Ни домой, ни к знакомым не пришёл. И Щетинин, и Рыбаков покинули здание управления в половине двенадцатого дня. О месте их нахождения ничего не известно. Срочно предпринять поиски! Статус задания: высший!
Лодка, послушно повернула влево и, несколько раз скребнув дюралевым днищем о каменистое дно, ткнулась носом в пологий, усеянный мелкой галькой берег.
— Здесь. — Учитель-эвенк махнул в сторону виднеющегося в полукилометре от них, нависшего над одной стороной реки скального отвеса. — Ходу минут тридцать. Дальше плыть нет никакой возможности: камни… Ну, идём или как? Вы же сами хотели успеть в город вернуться.
— Да идём, идём… — Подполковник кивнул профессору и инженеру, чтобы те следовали за учителем, а сам обратился к майору. — Санёк, побудь тут. Хребтом чую — хвост за нами. Если что, звони на мобилу и тут же сбрось.
Майор вернулся к плоскодонке, вытянул рюкзак, кинул его недалеко от предполагаемого будущего костра, присел, расстегнул замки, вскрыл и извлёк из внутренностей мешка мощный цейсовский бинокль. После чего достал мобильный телефон. Оценил состояние антенны: связь была. Осмотрел критическим взглядом местность. Река — сплошные «колена». За поворотом — перекат. Учитель их провёл по фарватеру. Кто не знает пути, обязательно сядет на «брюхо». Значит, перед поворотом и нужно расположиться. Там, кстати, и старая сосна лежит недалеко от берега. В два обхвата.
Спрячет.Сашка нацепил на шею бинокль и скорым шагом устремился к последнему «колену», до которого было метров четыреста.
Кононов присел на камень, стянул с себя рубашку, снял туфли, закатал по колена штаны, после чего зашёл в речку и принялся, зачерпывая ладонями холодную воду, обливать себя. Сначала лицо, с лица перешёл на шею, затем на редковолосую грудь, потом руки принялись елозить по круглому, тяжёлому животу, свисающему над кожаным ремнём…
— Раздевайся да окунись! — посоветовал Щетинин, расположившись на берегу, рядом с Урманским.
— Нельзя. — Инженер издавал фыркающие, как у лошади, звуки. — Спина, зараза. Стреляет.
— Знаешь, Тихоныч, — СЧХ по-мальчишески сплюнул через зубы, «цыкнув», — я тебя сейчас сам окуну, если не скажешь, к какому выводу пришёл? Мы, понимаешь, вот уже как полчаса слушаем все эти «м-м-м-м» да «ну-ну». Теперь вот водяной стриптиз лицезреем… Вылазь давай!
Анатолий Тихонович ещё с минуту пофыркал от удовольствия, затем, осторожно шагая, вышел из воды:
— Хорошо! — рубашка облепила мокрый мужской торс.
— Не тяни кота за яйца! — взмолился подполковник.
Кононов застегнулся на все пуговицы, принялся расчёсываться. Из-под мохнатых бровей инженера, из его карих глаз, светилась хитрость. Расчёска спряталась в карман.
— Ну, что, мужики, могу поздравить. — Инженер присел, похлопал ладонью по одной из сторон утонувшего в песке гранитного блока и добавил: — Ваш академик нашёл для человечества ещё одну головную боль.
— Камни обработаны не людьми? — предположил профессор.
— Почему? — Кононов удивлённо посмотрел на Урманского. — Именно людьми. Людьми, и никем более! Только не вручную. — Анатолий Тихонович провёл указательным пальцем вдоль боковины блока. — Вот эта сторона — явное тому доказательство. Она срезана дисковой пилой. Как дерево. Извините за сравнение, но так вам будет более понятно. Причём, обратите внимание: это самая широкая сторона блока. И срез сделан за один заход. Сторона полностью гладкая. Нет подпилов, как это делают, когда пытаются подойти к одной точке с двух сторон. А сие означает одно: радиус диска, которым разрезали камень, не менее полутора метров.
— И что? — не сдержался СЧХ.
— А то, что диски таких размеров появились лет сорок назад. Причём со специальным напылением. А эти блоки, — рука инженера похлопала по камню, — здесь лежат как минимум несколько столетий. Если не больше. Видишь, как в почву зарылись. Вот и складывай.
Щетинин тоже присел, ощупал гранит:
— Край-то неровный.
— На выщерблины не обращай внимания. Время и условия сохранения.
Серёга встал.
— И что, здесь всё обработано машиной? — СЧХ рукой провёл вокруг себя, охватывая каменистую местность. Везде, куда доставал взгляд, виднелись торчавшие из земли боковины, углы, а то и цельные части гранитной мозаики.
— Не всё. — Кононов тоже посмотрел по сторонам. — Есть экземпляры, над которыми поработали топорно. Примитивно. Видимо, хотели использовать камни в своих целях. Да ничего не вышло. Потому и бросили. Однако таких мало. И они, до того как их пытались подтесать, тоже были обработаны на станках.
Инженер, перепрыгивая с камня на камень, подбежал к заинтересовавшему его небольшому валуну, торчащему из прибрежного песка. Урманский тоже подошёл, тронул камень. И тут же нервно отдёрнул руку. Теперь перед ним лежал не просто гранит, а свидетель неизвестной, незнакомой, таинственной истории. Истории, которой не было ни в одном учебнике.