Пропавшая глава

– Именно этот вопрос я как раз собирался задать вам, - признался я. Вы сказали, что встречались с ним несколько раз. Он не показался вам огорченным или озабоченным?

Она вновь не спешила с ответом. Наконец сказала:

– Пожалуй, нет. Правда, он всегда был озабочен из-за своей работы. Чарльз вообще отличался некоторой нервозностью. Таким уж уродился, наверно.

– Сколько раз вы посещали его квартиру в Виллидже?

– Больше, чем следовало, - вздохнула Кларисса.
– В первый раз он перепугался насмерть, увидев меня; я не позвонила и не предупредила о том, что приду. Он не слышал о моем переезде на Восток и даже не подозревал, что я беременна. Поверьте, радости обе эти новости ему не доставили.

– Он согласился выделять средства на ребенка?

– Да, сразу же, - ответила Кларисса без малейшего промедления.
– Не успела я рассказать, что жду ребенка, как Чарльз тут же сказал, что берет на себя все расходы. Подчеркнул - все. Он даже открыл специальный счет на сто тысяч долларов. Ежемесячно я могла брать на содержание ребенка определенную сумму, а на остаток начислялись проценты. Это, конечно, меня здорово поддержало, но я предпочла бы быть рядом с самим Чарльзом, грустно закончила она.

– А он отказался?

– Наотрез. К сожалению, у меня не хватило ума сразу с этим смириться, и я заявилась к нему снова. Умоляла, настаивала, в ногах валялась. Это было ужасно.

– Вполне объяснимо, - посочувствовал я.
– В вашем положении любая поступила бы так же.

Кларисса покачала головой, легкая улыбка тронула её губы.

– Беру назад свои слова насчет психоаналитика, - сказала она.
– Я погорячилась.

– О, меня не так легко пронять, - отмахнулся я.
– У меня шкура броненосца. Скажите, а вы подолгу задерживались в квартире Чарльза?

Она коротко хохотнула.

– Ровно настолько, чтобы начать цапаться. Кричать, обзываться и все такое. Однажды, правда, почувствовав себя брошенной женщиной, я настолько разозлилась, что продолжала на него орать, уже выходя на улицу. Рядом как раз околачивался портье - или консьерж, не знаю, как их тут называют. Так вот, он, как ни притворялся глухонемым, должно быть, слышал каждое слово.

– А сам Чайлдресс никогда не приезжал к вам в Хобокен?
– осведомился я.

– Нет, ни разу. Я ему даже ключ оставила, но он так им и не воспользовался. Даже на дочку посмотреть не пожелал.

– А когда вы видели его в последний раз?

Кларисса часто-часто заморгала, потом пробормотала:

– Вот это самое страшное.

– В каком смысле?

По её телу пробежала дрожь.

– Я приезжала к нему вечером, как раз накануне его... смерти. Я хотела сделать самую последнюю попытку... убедить его жениться на мне.

– Но ведь он к тому времени уже был помолвлен, не так ли?
– уточнил я.

– Не-ет, он как раз собирался с ней порвать. Я имею в виду эту Митчелл с телевидения, которую я никогда и в глаза не видела. Чарльз сам сказал мне об этом за несколько дней до смерти. Собственно говоря, именно эти слова и всколыхнули во мне надежду.

– А почему он хотел с ней порвать?

– Он сказал что-то вроде того, что они живут с ней в разных мирах. Она ведь типично богемная женщина - вечеринки там всякие, встречи с важными людьми и все такое. А Чарльз - он, конечно, был не отшельником, но все эти их светские штучки терпеть не мог. Мне кажется, что даже прожив столько лет в Нью-Йорке, он остался тем же провинциалом, что и был. Хотя и отчаянно пытался создать противоположный образ.

– Любопытно. А как случилось, что он поделился с вами своими планами расторжения помолвки?

Уголок её рта вздернулся.

– Да, я вижу - вам многое любопытно. Что ж, это случилось во время нашей предпоследней встречи, примерно три недели назад. Я спросила его в лоб, чем ему так приглянулась эта Дебра Митчелл. Должно быть, просто искала повод для очередной ссоры. И Чарльз ответил, что ничем особенным, и что он вообще от неё устал и собирается с ней порвать. Особенно его утомили её бесконечные требования, посягательства на его свободу и попытки привлечь к светской жизни - о чем я вам уже говорила. Вот тогда мне показалось, что не все ещё потеряно.

– Вы верили, что Чайлдресс покончил с собой. Как по-вашему, что могло побудить его сделать это?

Кларисса снова покачала головой:

– Я уже говорила вам, что Чайлдресс был очень озабочен из-за своей работы. Это я ещё в Мерсере поняла. Порой он был настолько погружен в себя, что днями напролет ни с кем не разговаривал. Впрочем, здесь он мне особенно обеспокоенным или угнетенным не казался. Злился - было дело, - но не более того.

– Значит, вы не можете объяснить, что толкнуло его на самоубийство?

– Нет. Но, судя по сообщениям в газетах и по телевидению, это и в самом деле было самоубийство. Из квартиры ничего не пропало.

– Вероятно. А не говорил вам Чарльз, что с кем-нибудь поссорился? Ему никто не угрожал?

– Нет. Впрочем, нет: он упоминал, что поссорился с каким-то критиком.
– Кларисса сосредоточенно нахмурилась.
– Да, и ещё что-то про своего агента рассказывал. Когда я пришла, он как раз говорил с ним по телефону. Отт, кажется, его фамилия. Чарльз был просто в бешенстве. Обзывал его всеми бранными словами и пообещал, что уволит его и вообще поквитается.

– А как он собирался с ним поквитаться?

– Он не сказал. Мне показалось, что это просто пустые угрозы. Характер ведь у Чарльза был не сахар - он часто на кого-то нападал.

– Вы знали, что он держит у себя пистолет?

– Нет, но меня это не удивило. Он рассказывал, что у них ен раз случались вооруженные ограбления.

– Мисс Уингфилд, вы можете вспомнить, где вы были в день смерти Чайлдресса? С утра до трех часов дня.

Лицо Клариссы окаменело. Ни слова ни говоря, она встала. Затем сухо процедила:

– Больше я вам ничего не скажу, мистер Гудвин. И предупреждаю: если вы последуете за мной в галерею, я вызову полицию.

Дрожащей рукой она схватила с стола сумочку и устремилась к выходу. Я даже не попытался её остановить.

Глава 18

Домой я вернулся без четверти пять, когда облаченная в хаки ремонтная команда как раз заканчивала дневную работу.

– Ну, как дела?
– поинтересовался я у Карла - высоченного и плешивого детины, который первым приходил к нам осматривать поломку.