Пропавшая

Нас никто не трогал. Скоро лук закончился, и я повернулась к народу. Кухня была огромной. В середине стояла большая плита, на которой парилось, жарилось, варилось непонятно что. Дух был «неповторимый».

— Да, — задыхалась я, прикрывая воспаленные глаза, — если еще раз, на свободе, услышу этот запах, то буду точно блевать. А сейчас не моги, — приказывала себе, сглатывая горькую вонючую слюну, — Терпи.

И я терпела. Вскоре к нам подлетел тот самый помощник повара, как мы поняли, что нас приставил чистить лук. Теперь мы должны были таскать грязные кастрюли в мойку, где их мыли другие служки. Мы взялись за две ручки самой большой и вонючей посудины и потащили в помоечную. Там пар стоял над чанами, в которые заливалась вода, и выходила из нее по трубам в слив. Опустив и утопив кастрюлю в одном из свободных чанов, понесли другую, уже вымытую посуду обратно. Так мы работали еще два часа. Прозвучал сигнал, и мой напарник быстро потопал куда-то. Я за ним. Увидела открытую дверь и комнату, вернее столовую. Там стоял длинный стол, заставленный плошками с кашей и нарезанными кусками хлеба. Его было много.

— Не то что нам давали, — скривилась я, заметив еще в каше и мясо.

— Хорошо своих кормят. А что же едят сами повара? Боюсь даже представить, чтоб не захлебнуться слюной, — хмыкнула я, присаживаясь с краю. И круто удивилась.

— А ложка? — сего предмета не намечалось.

— Чем же едят? — и мой взгляд скользнул по присутствующим. У всех в руке был это необходимый человеку инструмент. Я было загрустила, но тут увидела протянутую ложку. Подняла глаза. Напротив сидел мой напарник. Это он подал мне свою.

— На, бери, — сказал полушепотом, — Я уже поел. Потом вернешь.

Я кивнула и принялась быстро есть, брюхо уже давно пело «Алилуйя!»

После обеда мы вновь работали, то есть были на побегушках. Потом был ужин и долгое мытье посуды, чистка овощей на завтра и в конце работы в столовой всем поставили пиво. Его наливали из жбанов в высокие кружки. Пили и понемногу хмелели. Уже начали заглядывать дежурные стражники, присоединялись к нашей разношерстной компании. Тоже пили. Разговоры сменялись смехом, подначками и даже ругатней.

А еще я услышала, как один из них рассказывал о таинственном пленнике, что сидит на последнем этаже здания тюрьмы. Я прислушалась. Стражник вливал в себя кружку за кружкой и все более откровенничал. Показал какой-то ключ у себя на связке и сказал, что от той камеры. Хвастался доверием начальника стражей и своим послужным списком.

Я ближе придвинулась к тому месту, где тот сидел и уже начала подливать ему сама. Вскоре он отстранил жбан, что поднесла к нему, икнул и встал. Потом икнул еще раз, похлопал себя по животу, похожему на тот самый жбан, и удалился.

Я проследила взглядом, в какую дверь тот ушел, и уже сама поспешила в подвал, откуда вышла утром. Работники расходились и меня никто не заметил. Укрывшись за дверью, приложила к ней ухо. Шум стихал. Через некоторое время наступила тишина. Я проверила свою заначку из пилок, что спрятала на дне корзинки, присела у стенки и прикрыла глаза.

— Надо дождаться середины ночи. Под утро всех сморит сон. Самое то время — мертвое, — думала я, прикрывая глаза, — Только бы не заснуть, ибо очень устала от беготни, тяжелой работы и нервного напряжения.

Сон сразил незаметно.

Глава 22

Глаза резко открыла, будто кто толкнул. Озадаченно огляделась.

— Где это я?

Потом, вспомнив, подскочила на ноги.

— Божечки мои, проспала! — мелькнула мысль, и я бросилась к двери.

Приложив ухо, прислушалась. Было тихо. Медленно открыла и вновь прислушалась. Тишина. Прошла к двери, ведущей в коридор, и опять приложила ухо. Там тоже тихо. Толкнула ее и увидела его, слегка освещенным. За окном едва серело.

— Ух! — выдохнула я, — Еще не опоздала. Теперь надо спешить.

Решительно и в то же время на цыпочках, попрыгала по коридору и повернув за угол, увидела лестницу, ведущую вверх. Крадучись, прислушиваясь к каждому шороху, поднималась по ступеням, придерживаясь рукой стены. Вот и крайняя площадка, а перед ней закрытая дверь. Опять приложила ухо. Там ничего не было слышно, слышала лишь свое прерывистое дыхание. Подумав, мысленно перекрестилась и начала медленно толкать двери. Полотно было тяжелым и плотным, да еще окованным металлом. И вот показался свет в узкой щели. Я прислушалась. Оттуда доносился …приглушенный храп.

— Удача! — возликовала я, и толкнула двери вновь.

В образовавшийся проем протиснулась боком и встала, оглядывая коридор. В его торце виднелась дверь. Перед ней, рядом, стоял небольшой стол и стул, на котором сидел тот самый стражник, прислонившись головой к стенке. Он спал! Даже не так — он СПАЛ! И даже храпел.

Пробралась к нему на цыпочках и огляделась. Еще пару шагов и можно открыть окошечко на двери камеры. Еще совсем немного осталось!

Тихонько прошла мимо стража и оглянулась еще раз. Страж спал, открыв рот и слюна висела в углу рта.

— Крепко спит, подлюка, — хмыкнула я и повернулась к двери.

Медленно, постоянно оглядываясь, потянула щеколду на окошечке. Она поддалась и я выдохнула. Потом также тихо отвела ее вниз и заглянула в помещение. Там было сумрачно и пахло немытым телом и еще чем-то застоявшимся, затхлым.

— Эй! — полушепотом проговорила в оконце, — Ты где? Подойди.

Сначала было тихо, потом послышалось ворчание, и мужской голос хрипло сказал:

— Что надо?

— Подойди, — вновь сказала в пол голоса, — сам увидишь

В камере послышалась какая-то возня, потом шарканье ног и лицо в оконце.

— Боже мой! — чуть не вскрикнула я, — Это было его лицо, лицо принца. Только очень измождено, со следами побоев.

— Ты кто и что надо? — глухо спросил он, вглядываясь в меня.

— Я та, которую ты искал, правда не знаю зачем, та которая спасала тебя в том бою, над лесом, помнишь?

Он резко приник к окошку и его глаза впились в мое лицо. Мы смотрели друг на друга довольно долго — он с недоверием, я — с состраданием.

— Как докажешь, что это точно ты? — выдохнул тот и его глаза потемнели.

— Вот, посмотри, — и я протянула ему в окошко тот самый овальный плоский талисман с начертанной руной, так и не узнала, что это за знак, и покачала перед его глазами, — Узнаешь? Ты тогда его потерял, а я нашла. Теперь вспомнил?

Он кивнул.

— Хорошо, согласен. Но я тебя плохо вижу. У тебя какие глаза?

— Какие еще глаза? — и я мысленно ругнулась, — Сейчас не про глаза, сейчас слушай меня, — торопливо шептала я, оглядываясь через плечо, — Мне некогда тебе доказывать это. Вот, — протянула ему сверток в оконце, — Там все, что нужно для побега. Сам разберешься. И еще. В Тайной канцелярии предатель. Кто не знаю, знаю только, что готовится внезапное нападение и возможна война. Тебе надо срочно лететь домой.