Пропавший город

– Вы без охраны, позвольте проводить вас, сейчас неспокойно, - он спустился с ящера и встал рядом, отвечая на её жест. Воспользоваться шансом она не могла.

Страшно, хотелось что-то сказать, но она лишь кивнула да тихо ответила:

– Да, неспокойно. Сын занят по долгу службы.

– Я провожу, - предложил воин. Он был могуч, красив, моложе её. Вот бы сын таким тоже вырос. Не воином, но сильным. Они шли в том направлении, котором и собирались.

– Как обстановка сейчас?
– поинтересовалась чтобы поддержать беседу.

– Не очень. По городу вводится военное положение. Бунтовщиков слишком много. Император сердится.

– Император здесь?
– удивилась учительница искренне. Плохо, она не сдержалась.

– Да. Это секретные сведения. Вот только бунтовщики как-то прознали.

– Надеюсь, он в безопасности.

– Да, Александр Великий, когда творил город, всё предусмотрел. Стены Верхнего града защищают хорошо.

Верхний град? О чём он говорит? Но вслух пришлось сказать иное:

– Я рада, что император в целости и сохранности. Надеюсь, бунт скоро подавят.

– Не знаю, не знаю, я бы вам советовал бежать из города. Потому что слыхал про несколько захваченных вилл.

Женщина прикрыла себе рот, сдерживая ужас и готовый сорваться крик.

– Всех женщин заставили прислуживать, а мужчин...
– он не договорил. Услышал зов рога, обернулся.

– Извините, мне пора. Дальше вам придётся добираться самой.

Августина кивнула. Похоже, небезопасно разгуливать в таком одеянии. Вот только где взять одежду бедных. Да и, как назло, людей не было.

...Ксюша

Остаток дня я провела в духоте, не решаясь вылезти из своего укрытия. Ловила обрывки фраз, боялась дышать. И лишь когда тишина продлилась пару часов, которые показались мне вечностью, я решилась вылезти.

Тело затекло и послушалось не сразу, со временем в него возвращалась подвижность, впиваясь тысячами иголок в мои конечности.

Есть хотелось сильно, а ещё в место задумчивости. На улице была ночь. Месяц освещал часть двора, но его самого видно не было. И тут я порадовалась, что всё было каменным, половица не скрипнет. Это давало маленькую надежду, что мне удастся выскользнуть незамеченной. Куда только идти? Где искать убежища? Ответ пришёл сам собой. Даже если придётся просить матушку на коленях, я пойду в храм, потому что больше - просто некуда.

Шла я тихо, стараясь дышать маленькими вдохами. Когда добралась до двора, луна скрылась за облаком, что было мне на руку.

Я благополучно дошла до ворот. Но там на моё плечо опустилась чья-то тяжеленная ручища, заставившая меня вздрогнуть. Хорошо, что до этого сходила под кустик, а то случилась бы неприятность. Где тут туалет, я так и не узнала. Да и как в темноте найти его, если он вообще тут есть. Хотя, по идее, должен быть.

– Куда это вы собрались, госпожа?
– в низком голосе была насмешка. Меня схватили за руку, и невидимый в темноте незнакомец потащил обратно.
– Только попробуйте закричать, мало не покажется!

А мне представилось, что вместо одного насильника выстроится целая очередь.

Боже, только не это! Ну что ж за напасть такая!

На ум не приходило ни одной молитвы. Всевышний, помоги, прошу.

Потом вспомнились слова жрицы, что нужно почитать свой род - предков своих.

"Род мой, - представила предков за своей спиной, - помоги, пожалуйста!"

Вдруг смятение в душе куда-то делось, вместо него наступило спокойствие и уверенность - всё будет хорошо. Предки меня защитят.

И я перестала сопротивляться, наоборот, поторопилась, чтобы меня не приходилось тащить.

Пришли мы куда-то на первом этаже. Было по-прежнему темно.

– Батька, - тихо шептал мой провожатый.
– Батька...

Папаню своего зовёт, что ли?

– Чего надобно? Ночь вообще-то, - ответил ему такой же шёпот.

– Я тут одну из этих поймал...

– Оставь здесь.

И почти сразу послышался храп. Класс! И что это значит?

Мой провожатый же вдруг стал меня лапать. Хотела закричать, но вспомнила, что мне обещали хуже сделать. С трудом сдержала себя.

– Иди, ублажи батю, - и меня шлёпнули под седалищное место, толкая вперёд.
– И только попробуй выкинуть что... я буду сторожить, - с намёком добавил мой пленитель.

Сердце стучало в висках. Это что же, меня главному на потеху отправили? Боже, ещё и старику, ведь сынок здоровенный детина-то. Да хоть сын, хоть папаня, а мне никого не надобно. Уж лучше б я была растерзана динозавром.

В темноте вообще ничегошеньки видно не было. И что мне делать? Окно было, вот только выходило на ту же стену, что и вход. Хотелось плакать, но я отогнала все страхи. Всё будет хорошо. Нужно подумать. Сердить Детину не стоит. Папаня спит, значит, можно расслабиться ненадолго. Я села на коленки, потом поползла, нащупывая препятствия руками. Кровать нащупала. С той стороны, где я была, точно никто не лежал. Поискала взглядом покрывало или что-то, во что бы можно было замотаться. Откинула тонкое полотно. Грустно взглянула ещё раз на манивший меня выход. Ладно. В голове созрел план. Уж не знаю, как Предки собрались мне помогать, но доверимся им. И я, раздевшись, юркнула под простынку.

Сосед по кровати спал, что радовало. Как же я устала за целый день... мысли путались. Постелька мягкая, посплю-ка я, пожалуй.

Утром проснулась от того, что на меня легла рука. Сон тут же улетучился. В голове пронеслись воспоминания последнего сумасшедшего дня. Грудь несильно сжали. Боже, а я так надеялась этого избежать. Опять сжали. Да что ж это такое! Я зажмурилась, а потом вновь открыла глаза. И встретилась взглядом с Папаней!

От моего крика, наверное, проснулся весь особняк.

К нам тут же влетел Детина.

– Это что такое?
– спросил Папаня, когда я наконец замолчала.

– Так это... вы велели...
– растерялся бугай, которого я теперь смогла рассмотреть. Светлые лохматые коротко остриженные волосы, усы имеются, наполовину раздет, то есть повязка набедренная, своего рода килт. Мы ж не в Шотландии. Чего ж так одет? И поняла - всему виной здешняя жара.

– Что?
– рявкнул Папаня.

– Сказали, чтоб она вас ублажила.

– Вон!

Детина выскочил, а я вскочила с постели, заматываясь в простыню и решив делать ноги. Подхватила свою одежду и уже намылилась уходить, когда меня остановил голос:

– Стой, куда собралась?

– Ну так, это...
– Боже, я уже как Детина выражаюсь...
– Вы велели...

– Тебя это не касается!

Пришлось остановиться, развернуться. В душе поднялась обида, негодование, но меня тут же обволокло спокойствие.

– Значит, мы того...
– Папаня растерянно трогал бороду.

А что, пусть думает, что того...

– Ну да.

– И ты так просто согласилась?

– А что мне было делать? Меня схватил этот бугай, приволок сюда, и сказал, что будет сторожить, если тебя не ублажу.